Наталья Григорьева - Мир Диорисса. Дилогия (СИ)

Я передвинул свой лежак поближе к ней. Улегся за ее спиной, по привычке обняв и прижав ее к себе. Она неуловимо напряглась.

— Эль, ты не хочешь поговорить? — спросил я ее. — В последние дни ты меня сторонишься. Или мне это кажется?

Она помотала головой.

— Скажи, я тебя чем-то обидел?

— Нет, — ее ответ был еле слышен.

— Тогда в чем дело? — не понимал я, — Эль, посмотри на меня, пожалуйста.

Она полежала несколько мгновений, перевернулась ко мне лицом и уткнулась в мою грудь.

— Бельчонок, расскажи что происходит? Может быть, мы вместе решим, как быть и найдем выход из положения?

— Я боюсь, Лан, — еле слышно ответила она.

— Меня? — я растерялся.

— Нет, себя.

Ничего не понимаю. Я погладил ее по волосам и подышал ей на макушку, так как делал всегда, и опять почувствовал, как она напряглась.

— Я не понимаю, бельчонок, объясни, пожалуйста.

— Я боюсь себя, — повторила она. — Я не знаю как себя с тобой вести. И от этого мне страшно.

— Эль, ведь раньше у нас все было легко и просто. Мы были вместе с самого первого дня, все радости и горе делили пополам, отчего теперь все изменилось?

— Ты был моим другом. Всегда, — вздохнула она, и еще глубже зарылась в меня лицом.

— А теперь?

— А теперь ты мне нравишься. И очень сильно. И из-за этого я теряюсь. Мне все время кажется, что я говорю и делаю что-то не так, что мои действия могут тебя как-то раздражать или обижать, или еще что. Понимаешь?

Я замер, уткнувшись носом в ее волосы. Пресветлая Аэлэниель, за эти два дня, почувствовав неладное, я чего только не передумал. Но это даже не приходило в мою голову. Мой бельчонок в меня влюбился. Меня распирало такое счастье, что я был готов сорваться в пляс, прямо посреди поляны.

Она, съежившись, ждала моего ответа.

Я осторожно отодвинул ее от своей груди, взял ее лицо в свои ладони. Приподнял, заставив ее глаза смотреть в мои, и сказал:

— Бельчонок, я тоже тебя люблю, — и поцеловал.

Эль.

О боги, я сходила с ума. В последние несколько дней меня на части раздирало странное чувство. Пугающее до темноты в глазах, но столь же безумно волнительное. Я до боли хотела находиться рядом с Ланом. Не так, как было до сих пор. А еще ближе, касаясь его ежесекундно, ощущая на себе его такой внимательный и все понимающий взгляд, Чувствовать запах леса и свежескошенной травы, исходящий от него. И при этом ясно осознавать, что, вздумай я поступить, так как хочу, в его глазах я буду выглядеть полной дурочкой. Мне было страшно увидеть его осуждение. Боясь испортить наши отношения, я после долгих раздумий, приняла решение незаметно отдалиться от него. Вроде бы и рядом, а вроде бы и нет.

Я даже подумать не могла, что он это почувствует. И уж тем более, почувствует обиду на меня. О боги, я сама все испортила. Сегодня весь день он старался не приближаться ко мне, давая мне иллюзию свободы, которой я хотела? Жаждала? Или наоборот, я хотела вечно принадлежать ему? Пресветлая Аэлэниель, богиня светлых эльфов, Темнейшая Леэстрая, богиня темных, не оставьте свою сестру своей милостью, помогите разобраться в том, как себя вести.

Я чувствовала его настроение, как свое. Весь день он был тих и грустен. Переговаривался с Корином, шутил и пикировался с Даром, а ко мне обращался только по необходимости или с желанием показать что-то интересное.

«Эль, смотри, на ветке дуба сидит филин. Видишь, какие у него ушки?»

«Эль, заросли малины, возможно, там есть ягоды, может, остановимся, посмотрим?»

И больше ничего. Я закрылась, закуталась зеркальной иллюзией, боясь, что он сможет заглянуть в мои мысли и увидеть там все мои глупости. Я хотела оставаться в его глазах такой же умной, какой он узнал меня когда-то. О боги, прошло всего два месяца с момента нашего знакомства, а ощущение внутри, что знаю его, целую тысячу лет. Как удержаться? Не натворить глупостей? Не испортить еще больше то, что уже испорчено, и кажется сломанным навек. Наверное, это правильное слово. У нас действительно что-то сломалось. И я не знаю, как это починить, вернуть утраченное.

Когда мы остановились на последнюю стоянку перед прибытием в Коэлас, я отпустила к'ярда поохотиться. Потом замерла возле дерева, в стороне ото всех, ожидая, пока мои спутники разожгут костер и приготовят спальные места. Мне не хотелось, есть и, тем более, разговаривать. Решила для себя, что сразу улягусь спать. В последние пару дней, я даже это старалась делать в стороне от Лана. Не приближаясь к нему, не давая обнимать себя. Мне казалось, что это обижало его еще больше, но я ничего не могла с собой поделать. Я боялась до дрожи в коленях, что он плохо будет думать обо мне, поняв, чего я хочу.

К моему разочарованию, костер решили не разводить. Мол, мокрые ветки, будет сильно чадить. А по мне так и пусть. Едкий дым придавал законность моим непрошеным слезам, которые выступали на глазах всякий раз, когда я ложилась спать, отстранившись от него.

Я улеглась на свой лежак и свернулась калачиком, пряча слезы в уголках глаз. Пусть все уснут. Тогда я смогу хотя бы посмотреть на него. Полюбоваться его лицом, его пушистыми ресницами, такими длинными, бросающими легкую тень на острые скулы. И ушками, которые я так любила теребить, еще пару недель назад. Теперь я даже помыслить о таком не могла. Мне казалось кощунственным даже прикоснуться к нему. Да что же со мной происходит?

Внезапно, я почувствовала легкое движение со спины. Лан придвинул свой лежак вплотную к моему. Я подавила мгновенный порыв вскочить на ноги бежать без оглядки далеко-далеко, лишь бы подальше от него, лишь бы он ничего не понял, лишь бы не подумал обо мне плохо.

Он подсунул одну руку мне под голову, а второй обнял меня за поясницу и прижал к себе. Я съежилась от страха. Вот сейчас он поймет, и оттолкнет меня от себя, услышав отголоски моих натянутых, как струна, чувств.

— Эль, ты не хочешь поговорить? — спросил он. — В последние дни ты меня сторонишься. Или мне это кажется?

Я качнула головой. Разговорами делу не поможешь, наоборот, узнав то, что я чувствую к нему, он станет презирать меня. У нас в деревне я слышала несколько раз, мужики обсуждали таких женщин, которые сами липнут к другим мужчинам, улыбаются им, хотят быть с ними рядом. Над ними смеялись и их презирали. Я совсем не хотела для себя подобной участи.

— Скажи, я тебя чем-то обидел? — не унимался Лан.

— Нет, — я ответила еле слышно.

— Тогда в чем дело? Эль, посмотри на меня, пожалуйста.

Я замерла. Как быть? — билась в голове шальная мысль. Но он ведь все равно не отстанет, и раз уже завел этот разговор, значит, намерен довести его до логического конца. Я тихо вздохнула, перевернулась на другой бок и уткнулась в него носом. О боги, как же мне не хватало его восхитительного, ни с чем другим несравнимого аромата леса.