Екатерина Снежина - Книга Равновесия (СИ)

Одним теплым сентябрем начальство отправило меня на выездной двухдневный семинар. Проходил он в Зеленогорске – курортном районе Санкт-Петербурга, на берегу Финского залива. Там мы и познакомились. Под конец второго дня, Кирилл что-то вещал с трибуны, чертил какие-то замысловатые схемы и графики. По-моему, его никто особо не слушал, по крайней мере я. Потому что была выжата, как лимон, и хотелось скорее добраться до номера. Вчерашние ночные посиделки на берегу залива «для обмена опытом» за кружечкой спиртного, закончились к утру. Ну, вообщем, не до него мне было… Его выступление было последним, потом следовала церемония закрытия, с банкетом и каким-то концертом.

Идти туда не хотелось, и я попыталась улизнуть в номер, пока вчерашние новые знакомые не заметили. Сквозь замутненный рассудок прорывались эпизоды прошедшего гуляния, где я клятвенно обещала плохо поворачивающимся языком каким-то людям, что мы еще завтра (то есть уже сегодня) погуляем. Оказывается, я дала этим товарищам номер своего мобильного. Они настойчиво звонили, и мне пришлось пойти. Ладно, – подумала я тогда, – отсижусь серой мышкой где-нибудь в уголочке. А при первой же возможности свалю спасть. Не получилось. Ко мне подошел Кирилл, завязался разговор. Так мы и разговаривали до самого утра на берегу. То сидели, то гуляли. Под его ясным открытым взглядом теплых золотисто-карих глаз больше не хотелось спать, но было тепло и интересно, и как-то по-особому спокойно и легко. Волосы шоколадного оттенка элегантно пострижены. Открытый лоб. Правильный овал лица, стройное тело. Можно было бы даже подумать, что он худой, если бы не явное наличие аккуратных мускулов. Голос зачаровывал. По возвращении с семинара, мы скоро встретились, потом опять.

Как и любая девочка, я мечтала в детстве о принце, о неземной любви, хотела встретить и ждала того единственного и неповторимого. И каждый раз, когда у меня появлялся новый парень, я с тревогой и трепетом «заглядывала» ему в глаза с немым вопросом «Ты – ТОТ самый?» И, конечно же, ничего не понимала. 2 месяца я металась между Андреем и Кириллом, не понимая, кто же ТОТ самый. Андрей, почувствовав неладное, мобилизовался и даже предложил выйти за него замуж. И я… согласилась. Этим же вечером позвонила Киру и рассказала об этом. То, что он мне сказал, я долго не забуду. Его слова проникли мне в самую душу, и этим он победил окончательно и бесповоротно. Его голос прозвучал как всегда спокойно и ласково. Он ничего не спрашивал, не переубеждал, он утверждал.

- Кать, раз ты так решила, значит тебе так надо. И если это правильный выбор, то я очень за тебя рад. Но вдруг ты передумаешь, или что-то не сложится, или просто захочешь с кем-нибудь поговорить, ты главное помни, что у тебя есть такой друг Кирюха, который всегда будет рад тебя услышать и увидеть.

И я передумала, сразу же. Я поняла, Кир меня любит, именно поэтому он примет любое мое решение, лишь бы мне было хорошо. А мне и было с ним хорошо. Никогда в жизни я не испытывала такого всепоглощающего чувства спокойствия и умиротворения. Кирилл носил эти ощущения с собой, весь укутанный в них, как в облако. И когда он входил в комнату, облако расползалось и захватывало меня в объятия своего марева. А когда выходил, то не забирал эту дымку всю с собой, а всегда часть оставлял мне.

Мы были вместе уже почти 5 лет, когда мне пришло это злосчастное письмо, с которого все и началось. Писал мне некто Борис Викторович Кочетков – нотариус из города Ярославля. И сообщал на официальном бланке, что мне – Екатерине Андреевне Снежиной оставлено моей троюродной бабушкой – Калининой Матреной Степановной наследство в Ярославской области. А именно дом с приусадебным участком 40 соток в деревне Агнено. Борис Викторович также сообщал, что мне необходимо прибыть к нему в контору не позднее 1 июля сего года, чтобы оформить все полагающиеся документы и вступить в права наследования.

-Ну что там? – пробормотал Кирюха с набитым ртом, доедая ужин.

- Ничего не понимаю, – я растеряно перечитывала письмо во второй раз – что за бабушка? И откуда у меня бабушка в Ярославской области? На, прочти. – Я сунула ему письмо, а сама задумалась, пытаясь понять, что происходит. Я никогда не слышала об этой бабушке. Хоть родственников у меня и много.

Кир присвистнул и поднял на меня глаза

- Ого, Катён, да ты у меня невеста с приданым! – и подмигнул.

- Да это наверное ошибка какая-то… у меня куча родственников, почему мне? И вообще, как-то странно. Вроде же приглашают всех наследников, оглашают завещание и все такое… или я путаю что?!

- Так позвони этому нотариусу и узнай. – Он замолчал – хм… только тут телефона нет, только адрес, куда приехать. Действительно, странно.

- Надо будет завтра утром позвонить тете Маше, она всех родственников вроде знает.

Вечер прошел непонятно. Я была в смятении и задумчивости. Кир со мной по поводу письма не разговаривал, тоже размышлял, что-то прикидывал. Еще одна загвоздка состояла в том, что 1 июля было через 3 дня. Возникала куча вопросов – почему нотариус не написал раньше? А если написал, то где болталось все это время письмо? Мы, конечно, домой не выписываем ни журналов, ни газет, а все письма давно уже получаем по электронке. И обычный почтовый ящик не проверяли сто лет, пока вчера я не заметила, что из него торчит стопка рекламных листовок.

В гостиной работал телевизор, но ни я, ни Кирилл его не смотрели. Даже звук был приглушен. Мы молчали. В комнату через высокие открытые окна вливалась свежесть с улицы. Недавно прошла гроза, но небо уже было светлое. Сколько же время? Почти полночь. Черт, с этими белыми ночами совершенно теряешь понятие вечера! Я сжимала в руках непонятное письмо уже наверное полчаса. Надо идти спать, завтра утром важная встреча. Ну да, столько дел по работе сейчас, только открылись сразу несколько новых проектов. Не поеду я за этим домом, зачем он мне? У меня и так есть дом. Пусть достанется кому-нибудь из близкой родни троюродной бабули. Я хотела отложить письмо в строну, но тут на меня накатила какая-то странная волна. Руки не хотели выпускать бумагу, она словно прилипла к пальцам. А в груди сжался комок, что даже дыхание перехватило. Мне вдруг так невообразимо захотелось поехать. Меня потянуло в эту дурацкую деревню, в этот загадочный дом. Словно в пупке возник невидимый трос, и тянул, тянул, тянул меня туда. Я потрясла головой и попыталась сбросить оцепенение. Ничего не получилось. Я резко встала, повернулась к Кирюхе, и в упор посмотрела на него:

- Кать, ты чего?

- Кир, я поеду – мой голос прозвучал так уверенно, спокойно и сильно, будто и не я совсем произнесла эту фразу.

- Я так и знал – выдохнул он со стоном и отвел взгляд. Желваки на скулах заходили, а брови сдвинулись на переносице. Ему явно было не по душе мое решение – Не нравится мне все это, Катюш! – Ого, Катюшей он называл меня очень редко, когда хотел подлизаться или убедить в чем-то – Слушай, сейчас не лучшее время, мы не можем вдвоем уехать, и оставить все без присмотра. – Он подошел ко мне и помедлил, словно не решаясь дальше продолжать. – А одну тебя я не хочу отпускать. Подозрительная вся эта история с наследством – Кирилл выдавливал из себя каждое слово, взвешивая и обдумывая, как будто боясь меня спугнуть – Предчувствие у меня плохое. Не едь! Пожалуйста. – И его теплые глаза с мольбой уперлись в мои.