Марк Домаха - Тринадцатый

— Если хочешь солнца, то и сама можешь разогнать облака, зачем с такой просьбой обращаться ко мне. Как будто ты сама неумеешь.

Та покосилась на меня и сплела плетение корректировки погоды. Когда мы подошли к таверне, нас уже освещало солнце. В вышине, над нашими головами облака разогнало, просматривалось голубое чистое небо, а в разрыв заглядывало солнце. Местных денег у нас не было, но были небольшого размера золотые пластины, которые мы намеревались обменять на местные платежные средства. Зайдя в трактир, мы обнаружили в его зале множество разнообразного народа, почти все столики были заняты. А обогнавшие нас всадники, вошедшие в трактир перед нами, скандалили с сидящими у входа за длинным столом, которые судя по виду, были торговцами. Из доносившихся выкриков мы поняли, что прибывшие требуют освободить им столик, а сидевшие за столом выполнять требование прибывших не намереваются. Все остальные находящиеся в зале с интересом смотрели за разворачивающимся скандалом. За стойкой стоял огромного роста, индивидуум, ни капли не похожий на человека. Он имел рост около двух с половиной метров, очертаниями был похож на питекантропа как его изображают у нас, если б не выступающие из-под губы клыки и серовато-зеленого оттенка кожа. Он тоже наблюдал за развивающимся скандалом, но при этом успевал принимать заказы у посетителей и отдавать распоряжения обслуге. Он обратил на нас внимание, только когда мы подошли к стойке почти в плотную. Мы были в плащах, которые одели при выходе на эту планету, попав под дождь. Сейчас я снял только капюшон, а Ксюха так и стояла с покрытой головой, наши мечи, которые как всегда были в спинных ножнах, были скрыты плащами. Перед переносом мы приняли вид, который имели на Силоре. Поэтому, когда мы подошли к стойке, индивидуум, оглядев нас, задержав взгляд на лице Ксюхи, выглядывающем из-под капюшона, и недовольно шепелявым голосом проворчал.

— Что желают молодые господа, от Бронка. Помолчав продолжил, Бронк это я, если не поняли, и я хозяин этого заведения.

Почему он сделал вывод, что мы господа, я уточнять не стал, как и не стал отрицать этого. Я на его вопрос сообщил.

— Мы бы хотели остановиться у вас на некоторое время, но у нас проблемы с наличностью, вы бы приняли в качестве оплаты это.

И положил на стойку золотую пластину. Тот, увидев, что я положил, молниеносно накрыл ее рукой, глаза его засияли. Он попробовал ее на зуб, причем проделал это так, чтобы никто не заметил этого. После чего повеселевшим голосом спросил.

— На какое время хотите остановиться?

— На три ночи сказал я.

— Питание входит в проживание, если захотите выпивки, то она за отдельную плату. Сейчас будете есть?

— Да, ответил я.

— Присаживайтесь за этот столик.

Он указал нам на столик, стоящий у стены недалеко от стойки. И спросил.

— Сдачу отдать сразу, или при расчете?

— При расчете ответил я.

Мы уселись за столик, не снимая плащей полностью, только откинув капюшоны, пока мы усаживались, по кивку Бронка, нам на стол поставили блюдо с запеченной птицей, отдельно рыбу, тушеные овощи, лепешки и кувшин с приятно пахнущей жидкостью. Мы даже не успели приступить к еде, как вспыхнула драка. Сначала драка развивалась в районе входа, но постепенно в нее затягивалось все больше народу, и она расползалась по залу. Мы с интересом смотрели за развитием событий, такое развлечение мы видели впервые, хоть и не однажды читали про трактирные драки. Все дрались без оружия, в ход шли только кулаки и вспомогательные предметы, кувшины, тарелки. Лавки и стулья, которых было всего несколько, в районе нашего стола, никто не применял. Внезапно из толпы вылетел нож, траектория полета которого была направлена в лицо Ксюхи. Я поймал нож, за рукоять на подлете к Ксюхе, хотя с удовольствием заметил, что перед ней уже стоит щит. Видевший все это хозяин заведения присвистнул. Когда накал страстей схлынул, и народ начал успокаиваться, подошедший к нам Бронк, присел и заговорил.

— Зря вы леди сняли капюшон, я думал, вы благоразумны, когда вошли и остались с покрытой головой. Но потом вы поступили опрометчиво, вот и получили в свой адрес подарок. Хорошая у вашего спутника реакция, при этом он покосился на меня. Но теперь, когда все увидели кто вы, вам следует быть очень осторожными. Такие подарки можно получить в любой момент и оттуда, откуда будете ждать меньше всего. Зря вы путешествуете без охраны. Я не буду интересоваться, что с вами произошло, но я не хотел бы неприятностей. А если у меня в трактире будет убит кто-то из благородных, то неприятности будут непременно.

Высказав все это, он ушел. Проводив его взглядом, Ксюха тихо сказала.

— Я из его речи ничего не поняла, кроме того, что нам угрожает опасность. Ты бы просмотрел ментально, что бы все это значило.

— Ты же знаешь, что легко можно просмотреть только чувственную сферу, а память просматривать трудно, для этого надо или согласие просматриваемого или принудить его к этому с помощью магического воздействия. Сейчас такой возможности нет. А зал и так в большинстве своем в ментальном поле пылает к нам ненавистью, но причины этого мы сможем узнать только при случае. Щит нужно носить постоянно.

— Так и без щита, нож нем ничего не сделает, возразила она.

— Простой нож щит не пробьет, спишут на кольчугу под одеждой, а если применят артефактный?

— Так он, тоже ничего не сделает.

— Зато возникнут вопросы, почему, возразил я. А мы определились не выделяться. Хотя на Силоре тоже хотели быть не заметными, но почему-то у нас это не получается. Лучше бы вообще избежать применения магии, пока не выясним образ жизни на этой планете.

— А может наоборот, пройдемся как посланцы богов, все выясним и пойдем на следующую планету?

— Сомневаюсь, что если мы представимся посланцами богов, то все выясним. Действуем, как определились первоначально.

Первоначальный наш план разговорить проезжающих мимо ни к чему не привел, от нас шарахались как от проклятых. Я даже оставлял Ксюху в комнате, а сам спускался в зал, пытаясь подпоить кого-то из посетителей и разговорить. Но такие маневры тоже результата не имели. Моя и Ксюхина одежда, конечно, отличалась по качеству от той, что носило большинство посетителей трактира, но из-за ее неброского цвета определить качество можно было только вблизи. Проведя за наблюдением два дня, мы определили, что состоятельные путешественники предпочитают одежды ярких, броских цветов. Но все равно, мы чем-то отличались, но чем понять не могли, у нас для этого было мало информации. Третьим утром, позавтракав, мы собрались уходить, о чем я сообщил хозяину трактира. Тот с сожалением полез под стойку и достал кошель, который передал мне, сообщив, что это сдача. Открыв и высыпав его содержимое на стол, я увидел, что тот содержал двадцать три серебряных квадратных монеты, и сорок семь медных. Подняв взгляд на хозяина, я увидел, что тот напряжен, а увидев мой направленный на него взгляд, очень тихо заговорил.