Анна Сойтту - Целитель душ. Том 1. Исцеление (СИ)

— Ложись, — Целитель раскладывает на земле свой подбитый мехом плащ, ночью здесь холодно и благодарность разрастается теплом в душе, если бы не он никто бы не додумался утеплиться. — Фар, ты фиксируешь.

Дракон садится на землю рядом и устраивает мою голову у себя на коленях, прижимая свои горячие ладони к моим вискам.

— На Айлисе с выбором хранителя ты справилась бы и сама, но здесь черта разделяющая нас и Грань слишком тонка. Поэтому мы тебя подстрахуем, чтобы сюда проник лишь твой новый хранитель. Готова?

Нет.

— Да, готова…

— Ты не умеешь врать, — губы Фарейна расплываются в шкодливой улыбке.

Мои напарники опускаются на колени и прижимают к земле мои руки и ноги, обездвиживая. Кайрис встаёт у меня в ногах и возводит вокруг защитный купол, как тогда на поляне…

Вдох-выдох, закрыть глаза, сосредоточиться на воспоминаниях, позвать… Ничего не происходит.

Я открываю глаза, чтобы сказать об этом, но вижу вокруг себя тьму, взирающую на меня тысячами взглядов, сковывающих сознание, пронзающих душу, выворачивающих на изнанку суть. Крик ужаса застревает в горле. Это не темнота вокруг меня, это души. Тёмные, ждущие, голодные. Они кружат вокруг, изучая, с лёгким презрением перебирая мои воспоминания, словно товар на рынке у бедного торговца. Их прикосновения скользят по обнажённой душе, оставляя после себя что-то мерзкое, желчное, тёмное. Они проходят мимо. Их голоса — едва слышные шорохи на грани сознания. Смеются, скрипят, проклинают. Одно из этих созданий, если суждено, станет моим хранителем. Для них это путь очищения, возможность прожить новую жизнь через оберегаемого. Но разве кто-то захочет прожить мою? Два года моих воспоминаний им не по нраву. Два года боли и страха перед Айреком Торану — уже кое-что. Они рассматривают каждое его появление, вытаскивают на поверхность весь ужас, который я постаралась забыть.

— Ты пришла, — смех, жуткий, такой знакомый проникает в душу. Айрек! — Ты будешь моей.

Дарящая Свет, защити! Какая жестокая шутка: за Грань отправляют нарушивших законы Межмирья и за Гранью мы ищем себе защитников. Даём им шанс на исправление, на перерождение. Дарящая, умоляю — только не он!

— Ина Айвери, зря ты пришла сюда, — продолжает издеваться мой кошмар. — Ты ведь знала, что я здесь.

Нет, пожалуйста! Нет!

Довольное урчание наполняет окружающее меня пространство. Бесплотные, словно обезвоженные путники, приникшие к роднику. Они пьют мой ужас. Им нравится. Опьянённые властью и моим безволием, наслаждаются щедро накрытым пиршеством. Я чувствую как лёгкая прохлада касается моего тела, ветер скользит по коже, будто примериваясь откуда начать. Я не справилась. Горькая усмешка уже не может коснуться моих губ. Ветер продолжает своё путешествие, стирая ощущения, чувства, меня…

— Да, — хохочет Айрек. — Хорошая девочка, ты останешься с нами. Ты навсегда будешь со мной. Твоя светлая, сочная душа в этой проклятой всеми богами тьме. Я не мог представить лучше! Ты уже чувствуешь её? Ты чувствуешь свою смерть, Ина?

Холод расползается и поглощает все попытки сопротивления. Зачем? Видимо, это судьба. Мне никуда не деться от него. Магистериум? Глупая мечта. Кольцо? Они мне никто, просто не успели. Лорд Гейд? Предатель или обманут, как и я. Кайрис Тейлин? Я больше не стану ему обузой. Фарейн? Ему больше не нужно будет прятать свою суть, чтобы случайно меня не убить.

Небывалая лёгкость заставляет грустно рассмеяться. В этой тьме я не могу найти в себе поводов для радости, чтобы оттолкнуть протянувшиеся ко мне щупальца бесплотных. Я чувствую свою смерть, Айрек!

Холод сковывает всё вокруг. Вот только нестерпимо горят виски. Невыносимый жар не даёт раствориться в возникшей вдруг тишине. Дыхание огня опаляет. Голова раскалывается от боли. Не надо, пожалуйста. Хватит!

— Сбежать от меня решила? — рычание дракона вонзается в тело, разбивая на осколки сковавший его лёд. — Не отпущу!

Сияние жёлтых глаз разрывает кружащую вокруг тьму. Бесплотные кидаются в рассыпную и лишь одна тонкая чёрная тень остаётся передо мной.

— Позволь? — едва слышный шёпот духа лишает последних сил и моё сознание растворяется во тьме.

Глава 6

Что может быть хуже выбора хранителя стихии? Только слияние с ним. Любой из саан с содроганием вспоминает это время. Мне вспоминать было нечего.

— Хаан аасши?

Там за Гранью есть лишь один язык — это мысль. И даже разные виды понимают друг друга там. Души говорят одинаково. Здесь, в мире живых, нам с хранителем предстоит время слияния и каждый пройдёт через него сам и только так мы обретём друг друга.

— Прости, я не понимаю тебя, — отвечаю той, что станет моей тенью.

Здесь в моём подсознании выжженная пустыня. Губы обветрились и высохли, неимоверно болит горло и сил двигаться нет. Сидящая напротив девушка с белоснежной кожей и чёрными как крыло вайриса волосами слегка наклоняет голову набок. Изучает меня, так же как и я её.

Стоящее высоко в зените солнце ослепляет раскалённым белым светом, воздух обжигает лёгкие. Отсюда у нас только два выхода: жизнь или смерть. Усталость накатывает на измученное сознание. Сколько мы здесь? Час? День? Год? Сколько я ещё смогу вынести? И жизнь в Хайренхельме среди рода Торану уже не кажется такой уж плохой.

Очередное сражение. Очередной риск. Её чувства должны стать моими чувствами, мои будут принадлежать ей. Каждая из нас должна стать сильнее себя самой. Слияние чувств, слияние жизней, слияние душ. Почему-то она меня выбрала, но если я слишком слаба, то всё что мне уготовано — жизнь на задворках сознания. Без права голоса, без права мысли. Лишь безвольное наблюдение за тем, как моё тело и моя жизнь подчиняется кому-то другому. Если слаба и она — пустыня рано или поздно нас уничтожит.

Злость на тех, кто лишил меня прошлого, жжёт не хуже пустынного зноя. Все мысли лишь о том, где добыть хоть каплю воды. Мы с Тенью прошли сотни миль в поисках оазиса. Мы орали друг на друга каждая на своём наречии, мы расходились в стороны, лишь чтобы снова встретиться, мы обнимались после отчаяния вынужденного одиночества. Усталость взяла своё и привела нас сюда.

Песок набился в волосы. Кожа зудит и чешется, ногти оставляют на ней красные расчёсы с обрывками верхних слоёв. Первое время моя и её нагота смущали, сейчас нам обеим всё равно.

Чёрные глаза незнакомки словно большие плошки на остром вытянутом лице. Шея длинная, плечи узкие, и сама она хрупкая, тонкая. Она вскидывает четырёхпалую руку и проводит по своему лицу, прикасается к шее.

— Наатэли ма?

Мы обе измождены и ослабли. Странно, но я не чувствую потребности в еде. Все мысли занимает лишь животворящая влага.

— Я не знаю где вода, — отзываюсь на её голос.