Джей Рейнхарт - Янтарный Пепел (СИ)

К счастью, никто не обратил внимания на секундную слабость, которой я позволила сорвать со своих губ улыбку и, смяв ее, словно исписанный черновой лист, швырнуть в мусорное ведро. Ученики были поглощены сами собой, перебрасываясь редкими фразами и хихикая. Легкие вновь наполнились кислородом до краев, и перед глазами помутнело, заплясали черные пятна.

История на острове должна была закончиться, а наши дороги разойтись. Он видел мгновение моей слабости, моего срыва. Прижимал меня к своему телу и прикрывал плащом, обшитым серебряными нитями, от всего жестокого мира. В нем я нашла утешения, когда бежать было некуда и не к кому. И мне стало страшно, ведь Глен мог воспользоваться знанием, что я сама предоставила ему, вручила в ладони и попросила беречь от Теней и Древних, совершенно забыв, что он уже был частью системы, которая никого не прощала.

Я уткнулась взглядом в экран телефона, гипнотизируя сообщение. Было ли это беспокойством? Было ли это попыткой помочь мне?

Зачем ты беспокоишься обо мне, Глен? Кем ты хочешь стать для меня?

— Ответь, — прошептала Эвон.

Не успела я обернуться, как девушка тут же исчезла. Она стала моей совестью, призывающей к действиям. Приняла на себя роль якоря, за который я всегда могла ухватиться и трезво оценить ситуацию.

«Все хорошо. Я привыкла жить двумя жизнями. Та закончилась на острове, эта продолжилась тут» .

Где-то в глубине души я понимала, что лгала. Пыталась обмануть не сколько юношу, сколько себя саму. Очередное притворство, которому я хотела найти объяснение, но оно где-то затерялось. Я накрутила прядь огненных волос на палец и опустила взгляд на тетрадь, исписанную крупным почерком. Ухватиться бы хоть за слово, за любой завиток, чтобы вновь не провалиться в воспоминания, не позволить прошлому настигнуть меня.

Телефон вновь завибрировал. Я помедлила с полминуты прежде, чем открыть сообщение. Что ждало меня за дверью под названием «Выпускной Экзамен»? Кто был моим другом в этом жестоком мире, а кто давно записался в число врагов и лишь поджидал удобного случая, чтобы вонзить нож в спину?

За окном медленно покачивалась ива, разомкнув объятья из ветвей, приглашая меня спрятаться средь ее листвы. Я смотрела, как беспечно и лениво плыли по небу барашки облаков, изредка закрывая солнце, собирая свет, чтобы отнести его в другие страны, подарить крошечную частицу тепла. Мирное голубое небо звало меня на крышу, где я часто укрывалась от проблем, обещая поведать парочку интересных историй. Осень неумолимо отбирала последние жаркие дни, собирала их в подол своего платья и, размахивая огромной кистью, присматривалась, выбирая оттенок, чтобы окрасить все вокруг.

Внутри все успокоилось. Крошечные демоны спрятали свои головы, убаюканные красотой, и я открыла сообщение.

«Собираюсь в Штаты через несколько месяцев. Можем увидеться, если хочешь» .

Хотела ли я видеть Глена? Я и сама не могла отыскать в себе ответ на этот вопрос. Все было слишком сложно, смешалось в одну густую кляксу посреди яркой картины, и никак не удавалось разобрать рисунок. Гнойный нарост из старых ран и воспоминаний, который я не хотела бередить до лета, заныл, напоминая о себе. Я предпочитала прятаться от проблем, откладывать их в самый далекий ящик в надежде, что все как-нибудь само разрешится, забудется, сгладится. Но в жизни так не бывало. Чувства накапливались, словно снежный ком, который, казалось бы, сперва контролируешь, а после он уже катится сам по себе со склона, придавив тебя своим весом. И тут уже ничего не поделаешь.

«Не хочу загадывать» .

Вот так просто. Никаких обещаний или отказов. Очередной побег от ответственности, от потребности выбирать, принимать решения. Я бы с удовольствием переложила весь свой груз на кого-нибудь другого, готового нести это ярмо за меня, да только где возьмется эта добрая душа, с готовностью принимающая подобные терзания добровольно? Забыть, закопать где-то в себе, притвориться, что я обычный человек, — вот тактика, которая спасала уже много лет от помешательства, которое в последние годы устало терпеливо поджидать под дверью и готовилось уже выбить ее с ноги.

Урок закончился. Ответа от Глена так и не последовало. Я была практически уверена, что парень все и так понял. Зачем оправдываться перед тем, кто с легкостью умел манипулировать мортами? Он мог забраться в мою голову, перерыть все до самых глубин и узнать правду, даже не напрягаясь. Он видел меня насквозь и без своих гениальных талантов. А я продолжала беспечно обманываться, что парень не представлял для меня опасности.

Подхватив рюкзак, я направилась прочь из класса. Стало вдруг как-то тесно в школьных стенах, и невыносимо душно. Расталкивая учеников, я выбралась на свежий воздух и вдохнула полной грудью. Уверенным шагом я направилась прочь. Ноги несли меня сами. Я отключила голову, ведь так было проще. Не думать, не вспоминать. Закрывая глаза, я все так же видела перед собой мокрый песок, свой пропитанный влагой плащ и чужие руки, прижимающие меня к себе, успокаивая.

В спину мне листьями шелестел ветер. Он следовал по пятам, будто оберегая от чего-то. Я ловила на себе скользящие взгляды прохожих, рассекая толпу, и чуть ли не неслась прочь от школы. Лишь оказавшись на излюбленной крыше в компании неба, я позволила себе остановиться. Сбросив рюкзак с плеча, я подошла к краю и глянула вниз.

Там, практически под моими ногами, шумел город. И он оглушал меня. Невольная дрожь в пальцах и выжженная сотнями Тесефи рана в груди усиливали боль и накатывающие волны паники. А что будет, если я прыгну? Сорвусь вниз раненной птицей и распластаюсь на асфальте. Нас ведь может убить лишь янтарь. Крошечный желтый камешек, всего лишь безделушка.

Непрошеные слезы застилали глаза белой пеленой, мешая видеть, и я тщетно пыталась смахнуть их рукавом. На смену эфемерному спокойствию пришла тоска, пробравшаяся в самое сердце, и больно полоснула по нему, заставляя едва зажившие раны открыться. Я все никак не могла отогнать глупые воспоминания, навеянные сообщениями Глена. О том, как я ютилась в его объятьях, и каким же это казалось чертовски правильным. Будто вселенная вдруг перестала посылать на мою участь несчастья и слегка подмигнула, подсовывая под самый нос кого-то столь заботливого. Быть может, он мог бы стать для меня кем-то особенным. Там, в другом мире, где я родилась темной, как сама ночь, и пошла по иному пути.

Я пыталась найти в себе чувства. Собирала песчинки в надежде обнаружить пустыню и спасительный океан. Старалась разглядеть в теплоте карих глаз то, что было мне так необходимо. Зачем я обманывала себя, ища в себе любовь? Девушки обычно пытаются убить в себе любовь, понимая, что она ни к чему не приведет. Я же пыталась ее родить в себе, убедить сердце, что ему нужно сбиваться с ритма, а щеки заставить алеть. Я хотела, наконец, прекратить этот бешеный бег, замедлить карусель, что никак не останавливалась, а лишь набирала скорость, и меня вот-вот должно было стошнить от переизбытка адреналина. Глен мог бы стать моим спасением.