Филипп Пономаренко - Велиалит (СИ)

Святой отец, привязанный к кресту, сплюнул кровь и со злостью прокричал:

— Ты не посмеешь использовать ее! Эта книга не предназначена для таких, как ты, дешевеньких предателей веры!

— Замолчи!, — молодой собеседник дотронулся указательным пальцем до губ привязанного пленника. — Вот так лучше.

Отец Сергий дико заметался на своем смертном пьедестале. Его губы срослись, а язык онемел. Чувствуя своё полное бессилие и жгучую боль по всему телу, священник скорчился от ужаса.

— Я Гавриил Гекатон, величайший из пантеона магов страны Восходов. Во мне течет кровь титанов, я — единственный достойный владелец этой книги. "Велиалит"…, — проговорил маг, поглаживая железный переплет книги. — Пергамент из человеческой кожи, написанная человеческой кровью с помощью пера из человеческой кости… Все, с помощью чего создавалась эта книга, было напрямую связано со смертью…, — Гавриил подошел к беспомощному пленнику металлического креста. — Даже сейчас…, — колдун вонзил пальцы правой руки в одну из ран отца Сергия, — …твоя смерть даст новую жизнь моему отцу, царю и Повелителю!!!

Пленник заметался от боли. Его глаза дико вращались, будто собираясь выскочить из орбит. Руки напряглись, вены вспухли, на виске начала биться маленькая жилка.

— Тебе больно?, — осведомился Гавриил, кокетливо поправляя волосы. — Ты даже не представляешь, что такое настоящая боль!, — парень вновь коснулся рта священника.

Тот сразу же широко распахнулся, и несчастный пленник заорал от боли. Но его крик заглушил хохот мучителя. Потом новый обладатель книги схватил пленника за подбородок и приблизил его лицо к себе.

— Боль…, — злобно проговорил колдун, — …сейчас ты её познаешь…

— Ты проиграешь, Гавриил!, — из последних сил прошептал отец Сергий. — Пускай ты заполучил книгу, но три серебряных молнии сойдутся над тобой, пронзят твою тьму и вернут краденое!

— Благодарю за предупреждение, — кивнул тот, кого назвали Гавриилом. — Боюсь, ты так и не узнаешь, свершиться ли что-то из сказанного, или нет!

Через минуту всё было сделано. Книга, давно сменившая алый цвет на чёрный, лежала на полу. Безжизненной куклой висело, прикованное к кресту, тело отца Сергия. Тонкими струйками на пол стекала темная вязкая кровь, расплываясь дивными рисунками на потрескавшихся каменных плитах. Гавриил с улыбкой поглядел на труп и небрежно вытер тыльной стороной ладони кровь с краешка губ.

— Привет, Рома!, — с радостью крикнула девушка.

Ждать она терпеть не могла, а этот человек почему-то для себя решил, что имеет право сам выбирать время, когда приходить на встречу. Ей было восемнадцать лет, у нее были большие серо-зеленые глаза, с пушистыми ресницами и дугами черных бровей. Волосы рыжеватого оттенка, были завязаны в хвостик. Девушку звали Маша.

Парень, которого она звала, стоял на противоположной части дороги и ждал, когда загорится зелёный свет. Увидев Машу, он близоруко прищурился и помахал ей в ответ, направляясь через бесконечный поток людей к девушке. Парню было примерно двадцать лет, у него были светлые русые волосы, зачесанные назад. Цвет глаз было просто так не определить, так как парень носил очки-хамелеоны, потемневшие на солнце. Парня звали Роман.

— А где Сережа?, — поинтересовался Рома, приблизившись к девушке.

— Проспал!, — торжественно ответила девушка.

Этим она хотела подчеркнуть тот факт, что она сама — далеко не соня.

— Подозрительно. — Рома взглянул на часы. — Сейчас придет Фил, пора уходить.

— Вон они…, — послышался чей-то веселый голос. — Рома, Маша, привет!!

По направлению к ребятам спешили еще двое парней. Филипп, сияющий счастливой улыбкой, и с ним — его друг Саша, которого он с утра встречал из Керчи.

— Привет!, — сказал Саша, едва они поздоровались с Машей и ее спутником. — Рома, ты принес мне мой диск Джексона?

— А ты мне мой сборник?, — вопросом на вопрос ответил Рома.

— Ну, ладно, — Саша вздохнул. — У нас обоих прогрессирующий склероз.

— А где-то, что ты обещал?, — поинтересовался Рома. — Билеты на «Агату Кристи»? Достал?

— Э…Да, но слегка лучше, — таинственно сказал Саша. — Я обнаружил билеты на «Земфиру» в ДК. И там они выписаны на наши мена! Наверное, дедушка сюрприз решил сделать перед отъездом.

— Имена? Ты издеваешься?, — возмутился Фил. — Ты чего мне не сказал?

— Забыл, — тихо сказал Саша, отступая назад.

— Забыл. И у тебя не прогрессирующий, а закрепившийся склероз на последней стадии!

— Не правда!!, — начал защищаться Саша.

— Зачем нам идиотский концерт!, — вмешался Рома. — Мы планировали слушать именно «Агату», а не неизвестно кого.

— Во-первых, не называй Земфиру неизвестно кем!, — влез Фил, — во-вторых, концерт Агаты Кристи отменили в пользу выступления все той же Земы. А в-третьих…, — парень замялся. — Я бы вообще лучше на что-нибудь попроще сходил.

— Сам слушай свою ВИА Гру!, — показала язык Маша. — Никто на твою попсень деньги тратить не станет. — Саша, так что там будет такого яркого?

— Ну… будут выступать множество интересных людей, между песнями.

— Посмотрим… Но учти, что в следующий раз я лично прослежу за твоими действиями!, — заявил Фил, надвигаясь на Сашу. — И на кого выписаны билеты?

— Я, ты, Рома, какие-то Татьяна и Владислава, и не более известные мне Мария и Валерия.

— Круто, — протянул Фил, — а спросить у дедушки, что это за дамы, ты не догадался?

— Так он в дороге, — Саша пожал плечами, — связь не ловит. Я сам удивлен немного.

Ребята продолжали спорить. Вокруг них шумела в своем бесконечном потоке толпа. Знать бы кому-то из них, что совсем рядом, незамеченный никем, стоит Гавриил, цепким взглядом окидывая улицу и выискивая в ней новых жертв. В его руках то вспыхивала, то гасла алым светом тяжелая книга, кованная железом.

Космический табор уже несколько лет несся сквозь просторы Вселенной. Отвергнутый во всех западных звездных системах, пылающий синим пламенем ряд вагончиков, в которые были впряжены беснующиеся искрами лошади — космические цыгане не знали покоя и отдыха. В поисках мест, где бы зрители приняли их выступления, демонические циркачи скучали, голодали и злились. Проклятые в разные времена, на разных планетах — лишенные возможности находится в Раю, или в Аду — теперь они отрабатывали свои грехи и ошибки мучительными выступлениями. Руководила табором древняя старуха по имени Экифанита, грузная женщина, вся поросшая мхом и блеклыми цветами, носившаяся по космосу уже не одну сотню лет. Поговаривали, что в своем смертном теле она загубила несколько селений, убивая мужчин, пожирая женщин и детей. Искавшая вечной молодости и красоты, Экифанита нашла свою смерть во время очередной кровавой оргии — ее заживо сожгли в доме оставшиеся в живых жители одной из деревень, загубленных ее слепой яростью и жаждой. Правда это, или нет — никто не смел судить, старуха и в своем новом воплощении была неистово злобна — и попадать ей под руку во время очередной вспышки гнева не хотелось никому. Единственное, в чем были уверены все цыгане — она должна была отрабатывать свои жестокости и грубости в ужасающем теле, постоянно тлевшем и гнившем, являвшемся полной противоположностью ее мечтам и идеалам.