Филипп Пономаренко - Велиалит (СИ)

Двери разъехались, ребята шагнули в сумрачный зал — и мгновенно застыли на месте, пораженные увиденным. В самом центре помещения высилась массивная скульптурная группа, та самая, которая являлась им всем во сне. Множество безликих статуй, изображавших людей с оружием в руках, носивших за спиной крылья, одетых в удивительные одежды.

— Не может быть, — прошептал Фил, — это самое удивительное дежавю на свете!

— Добро пожаловать, — из-под земли вырвались длинные черные плети, мгновенно сковавшие всех троих ребят. Не успев даже понять, что произошло, мальчики оказались связанными по рукам и ногам. Мгновение, и плети подтащили их к скульптурам, прижав к каменным изваяниям. Из темноты появился Гавриил. На сей раз, он отставил театрализацию — и выскочил из укрытия быстро, не говоря громких фраз, быстрым шагом направляясь к хранителям.

— Я вас ждал, — Гавриил подошел к ребятам вплотную и скрестил руки на груди. — Но не для того, чтобы избавиться раз и навсегда. Хотя стоило бы сделать это.

— Не понимаю, — протянул Рома, — это ты отключил наблюдение в здании?

— Наблюдение функционирует на сто процентов, — Гавриил усмехнулся, — дело не в этом. Мне нужен он, — колдун указал на Филиппа. Парень вздрогнул и мгновенно побледнел, — не бойся, мальчишка. Я хочу заключить договор. Вернее, взять с тебя клятву.

— Что?, — выдохнул Фил, — о чем ты?

— Слушай внимательно, — Гавриил приблизился к парню вплотную, — мы заключаем магический договор. Это как печать, ты обязан выполнить его, если понадобится, то ценой собственной жизни. За это я оставляю вам жизни сейчас и выпускаю на волю из здания. Если ты откажешься, то мне не останется ничего, кроме как убить вас троих.

— Чего ты хочешь, — прошептал Филипп, — мою душу?

— Как же современной молодежи запарили мозги книгами и телевидением, — Гавриил поморщился, — повторяй за мной. Я, имя, клянусь…

— Я, Филипп, клянусь…, — повторил парень, неотрывно глядя на колдуна.

— … ценой собственной жизни защищать Даниэля Восточного, какая бы угроза над ним не висела, — закончил Гавриил. Фил вздрогнул и замолчал. Колдун тот же сжал кулак, заставив его пылать, и направил руку по направлению к Саше, — откажешься, и я убью его на твоих глазах.

— Клянусь ценой собственной жизни…, — Филипп закончил клятву. Тут же одна из черных плетей ослабла, позволяя парню освободить правую руку. Гавриил молча протянул ему пылающую ладонь. Сжав зубы, Фил коснулся ладони колдуна и закричал от боли. Пламя проникло под кожу, растворяясь в крови и заставляя кости таять и плавиться. Несколько секунд пронзительная боль наполняла все тело парня. Затем Гавриил отвел ладонь и сделал шаг назад. Фил, задыхаясь, посмотрел на свою ладонь. Ожога не осталось, но теперь парень видел черный крошечный значок на средней фаланге безымянного пальца, словно татуировка в виде креста.

— Теперь ты запечатан клятвой, — Гавриил усмехнулся, — не выполнишь условия, и огонь внутри тебя проснется, чтобы сжечь целиком. Не переживай, первые дозы пламени будут маленькими, чтобы ты понял, что сходишь с пути истинного. Придержешься обещания, будешь цел и счастлив.

— Зачем тебе это?, — прошептал Фил.

— Это мой брат, — голос Гавриила дрогнул, — и его жизни в скором времени будет угрожать страшная беда. Так уж вышло, что лишь ты можешь помочь ему. И, как не прискорбно, сейчас я ухожу, а вы свободны. Путы я снимать не буду, у тебя руки теперь свободны, перережешь их сам. Всего хорошего, хранители!, — колдун развернулся и направился к выходу, — помните, что если вы вновь попадетесь мне на пути, то пощады ждать не стоит.

Колдун преодолел путь до двери и исчез так же внезапно, как и появился. Фил медленно разрезал путы на себе и освободил ребят. Абсолютно молча все трое двинулись к лифту и, не сговариваясь, направились на первый этаж, к выходу.

— Есть что-то недоброе в этой клятве, — уже на улице сказал Рома, — нутром чую.

— Но все же, это лучше, чем смерть, — глухо произнес Фил, глядя на свою ладонь. В темноте крошечный крестик мерцал, словно пламя свечи.

Крыша кинотеатра сотряслась от удара. Клочья паутины, покрывавшие верх здания, вспыхнули и во мгновение окрасились во все цвета радуги. Хрипло каркая, в небо взмыла стая ворон, возмущенных внезапным происшествием. Прошло мгновение, и новый толчок заставил паутинную сеть взвиться вверх, образовывая длинную уродливую плеть. Провисев в воздухе несколько мгновений, паутинная дуга медленно согнулась пополам и коснулась крыши, застыв в виде арки.

Несколько секунд воздух наполняла тишина, осмелевшие вороны вернулись на насиженные места, здание прекратило трястись от внутренних толчков. А потом паутинная арка вспыхнула. Свет был настолько пронзительным и горячим, что мгновенно стер с крыши остатки паутины и обратил кучками пепла несчастных ворон. Из снопа света вперед шагнула высокая женщина, одетая в белую, расшитую золотом тунику. Прекрасная незнакомка огляделась по сторонам, широко улыбнулась, обнажив два ряда белоснежных клыков, а затем произнесла что-то на странном языке. Тут же следом за пришелицей из света явилось несколько странных существ женского пола, носивших на головах целые копны живых и буйно шевелящихся волос. Как только последняя пара босых стоп коснулась крыши кинотеатра, сияющий портал закрылся, паутинная арка опала под ноги незнакомкам, обратившись клубами дыма.

Из глубины здания послышалось сдавленное рычание и толчки, заставившие пришелиц схватить друг дружку за руки, удерживая равновесие. Совладав с собой, первая из всех прибывших топнула ногой по крыше, заставив тряску прекратиться. От кожи незнакомки вверх заструились разноцветные струйки испарений.

— Заткнись, Иллюзион, — по-русски произнесла женщина, присаживаясь на корточки и проводя рукой по крыше, — твое время приостановлено, нынче ведь Ночь перед днем Всех Святых. А, значит, ты должен сидеть у себя в норе тише воды и ниже травы, ясно?

Из глубины здания раздался хриплый рык, постепенно перешедший в стон. Незнакомка хмыкнула и поднялась на ноги, глядя на улицы города, раскинувшиеся перед ней.

— Дорогие мои Пей, — протянула незнакомка, оглядываясь на своих спутниц.

— Да, госпожа Мефитис, — затараторили девчонки, присаживаясь перед своей повелительницей.

— Скажите мне, кто величайшая Богиня всех времен и миров?, — величественно произнесла та, которую назвали Мефитис, подбоченясь и высокомерно приподняв подбородок.

— Вы, вы, госпожа!, — завизжали Пей, падая ниц, — вы, великая повелительница ядовитых дыханий, газов и испарений! Вы и только вы!

— Ну что же, дорогие мои Пей, — самодовольная улыбка засияла на лице богини, — Полигон Великой Вселенской Битвы ждет нас.