Наталья Соколина - Констанца (СИ)

Всё ещё всхлипывая, она прерывающимся голосом рассказала, как налетели его стражники и выдернули её, сонную, из постели, завернули в одеяло и бросили на коня. Как она плакала и кричала, но отец не пришёл ей на помощь, и она боится, что его убили. Она снова расплакалась, крепко прижимаясь к лорду Нежину и смачивая слезами отворот его бархатного утреннего халата.

Он с трудом отцепил от себя её крепко стиснутые пальцы, подхватил на руки и осторожно положил на кровать, с которой только что встал. Затем прилёг рядом, обнимая, поглаживая её по спине и шёпотом утешая. Когда Констанца затихла, он ласково сказал: — ах, милая, эти стражники, как всегда, всё напутали. Хочешь, я прикажу их всех выпороть, а тебе поставим кресло, и ты понаблюдаешь за их наказанием?

От его предложения Констанца пришла в ужас: — нет — нет, Ваша милость, не надо! Вы же говорите, что это была ошибка? Только, — слёзы опять покатились по её щекам, — что они сделали с папой?

Лорд Нежин тихо наслаждался ситуацией. Девочка не шарахается от него, а, наоборот, тесно прижимается, не замечая двусмысленности своего положения. Она даже не обращает внимания на то, как напряжена и пульсирует его плоть, как он осторожно пытается вдвинуть свою ногу между её ножек. Он с улыбкой посмотрел на её лицо: блестящие от слёз глаза, припухшие алые губы, спутанные волосы и доверчивый взгляд. От неё пахло сонным теплом. Лорд Нежин с трудом удержался, чтобы сейчас же не содрать с неё эту нелепую грубую рубашку. Вместо этого он, не спеша, гладил Констанцу по спине, по плечам, по голове, не опуская руку ниже талии, чтобы не спугнуть раньше времени. Прижимая её к себе, он чувствовал, как напрягаются у неё груди, ощущая даже через полотно рубашки и свой халат их упругость и сладость.

— Я думаю, с твоим отцом ничего страшного не случилось. Возможно, они заперли его в сарае. Или в кузне. Сейчас я вызову стражников и строго спрошу с них за безобразное поведение, а ты пойдёшь в гостевые комнаты, где сможешь надеть что-нибудь приличное, — он лукаво улыбнулся, и она только что поняла, что лежит в постели с мужчиной и на ней одна ночная рубашка. Она смущённо отодвинулась, покраснела. Он не стал удерживать, добавил: — ведь этим мужланам было приказано пригласить тебя в гости. Я надеялся, что ты не откажешь мне в такой малости. Признаться, я скучал без тебя.

У Констанцы радостно встрепенулось сердце. Оказывается, он тоже думал о ней и даже скучал!

Комнаты, в которых девушке предстояло жить, после того, как хозяин извинился за безобразное поведение своих стражников и проникновенно умолял её погостить в замке в знак того, что она его простила, поразили её своей роскошью. Их было две: спальня и гостиная. В спальне, на возвышении, стояла большая кровать под парчовым балдахином. Белейшие льняные простыни, гора подушек, настоящие пуховые перина и одеяло. У самой Констанцы одеяло было набито овечьей шерстью и простёгано, чтобы шерсть не сбивалась в комок. Шёлковое покрывало расшито яркими цветами по зелёному полю. На стенах гобелены и красивые картины, а во весь пол светло-бежевый ковёр с толстым ворсом.

В спальне имелся большой шкаф, битком набитый платьями. Все они выглядели потрясающе: украшенные кружевами, вышивкой золотой и серебряной нитью. Имелось и десятка три обуви для любого времени года. Правда, Констанце показалось, что и платья, и обувь не новые, а поношенные. Здесь же, в шкафу, имелось несколько плащей. Тонких, для прохладного лета, на шёлковой подкладке, и тёплых, меховых. В другом отделении, на полках, к своему смущению она обнаружила аккуратно отглаженное бельё. Корсеты, тонкие, из батиста и шёлка, ночные рубашки, такие же тонкие панталоны, отделанные кружевом и вышивкой.

Гостиная тоже была великолепна. Украшенный позолоченной лепниной потолок, массивные медные, до блеска начищенные канделябры, бордовый ковёр, мягкие диваны и кресла, столики, бюро с множеством ящичков. В одном из них она нашла чью-то незаконченную вышивку.

Не успела Констанца, в сопровождении угрюмо молчащего Ласси переступить порог отведённых ей покоев, как следом пришла девушка в кружевном передничке и таком же чепчике. Она сказала, что её зовут Майя и она — служанка данны Констанцы. Майя предложила девушке выбрать какое-нибудь платье, в котором пойдёт на завтрак.

Констанца была ошеломлена лавиной обрушившихся на неё событий. И нельзя сказать, чтобы они ей не нравились. Конечно, способ её доставки в замок был возмутителен, но лорд Нежин так искренне сокрушался и сожалел, так просил простить его и погостить в замке, что у Констанцы просто не было сил ему отказать.

Она с удовольствием искупалась в большой медной лохани, наполненной тёплой водой, а потом Майя помогла ей надеть красивое белое кружевное платье поверх нижнего, из голубого шёлка. Служанка расчесала и уложила волосы, и Констанца, посмотрев на себя в зеркало, радостно улыбнулась. Майя проводила её в столовую. По дороге девушка с интересом рассматривала убранство замка и пришла в восторг от красоты, роскоши и великолепия, о чём не замедлила сообщить лорду Нежину, ожидающему её за столом. Он ласково улыбнулся и сказал, что рад тому, что ей понравился замок. Она сочла неуместным рассказывать, как неприязненно, а порой, с жалостью, косились на неё встреченные в коридорах слуги.

****

На кухне Даниила, в угрюмом молчании, сидели трое: сам кузнец с перевязанной головой, хмурая, сжавшая губы в тонкую полоску данна Эдита и злющая Феониста.

— Я поеду в замок, и пусть он только посмеет не отдать мне мою дочь! — Кузнец грохнул по столу кулачищем. Стоящие на нём чашки с остывшим чаем подпрыгнули и звякнули. Данна Эдита холодно посмотрела на него:

— тебя не пустят дальше ворот, Даниил!

— Неужели, вы думаете, я не справлюсь с двумя-тремя стражниками, данна?

— С двумя-тремя, может быть, и справишься. Но их там значительно больше. Тебя убьют и закопают в ближайшем овраге. Когда, опозоренная, Констанца вернётся, здесь её постигнет ещё один тяжёлый удар. У неё не будет отца.

— М-м-м-м-м…о-о-о-о — замычал-завыл, обхватив руками голову и закачавшись на стуле, кузнец, — бедное моё дитятко…, несчастная, неразумная моя малышка… Как не хотела она уезжать! Это чудовище заморочило ей голову, и она поверила ему!

— На свою беду она приволокла его из леса, — пробормотала Феониста, — я говорила ей, что надо было его там бросить, пусть бы сдох.

Данна Эдита покачала головой: — наш стенания ей не помогут, но я не представляю, как мы можем вырвать девочку из его лап…

— Я всё же поеду сейчас в замок, — упрямо сказал кузнец. Данна Эдита вздохнула. Уже темнело, но разве что-то остановит убитого горем отца.

— Не знаю, — медленно сказала Феониста, — меня хоть и считают ведьмой, но я мало что могу. Так, ветками исхлестать, коня попросить, чтоб его сбросил. Так он этого коня потом плетью изобьёт, жалко животное. Могу ещё проклятье неразделённой любви на него наслать. А завязать проклятье на Констанцу. Будет мучиться наш лорд, пока на ней не женится.