Андрей Красников - Патриарх (СИ)

Мы опустились на снег и я слез с дракона. Подошел к срезу воды, потыкал ее носком сапога… Даже плюшки какой-нибудь — и то не дали. Наверное, кто-то сюда уже залетал — из таких же шальных исследователей.

— Блин.

Возвращаться несолоно хлебавши не хотелось. Но ничего, что можно было бы использовать к своей выгоде, в округе тоже не наблюдалось. Мертвые, никому не нужные земли. Ледяная пустыня…

Я бестолково побродил возле берега, затем снова залез на дракона и приказал ему подниматься как можно выше. Если повезет, хоть оттуда что-то видно будет. Не может быть, чтобы в такой заднице мира не спрятался какой-нибудь интересный бонус, мать его.

Замерзший Жора снова принялся неохотно махать крыльями и мы медленно поползли вверх. Благо, практически самый полдень, видно далеко…

Под нами остался слой редких кучевых облаков. Выше виднелись другие, но дракон никак не мог до них добраться — похоже, потолок высоты был достигнут.

— А теперь покружись на месте, пока я рассмотрю окрестности.

Пятиминутное изучение горизонта дало-таки результат. Не знаю уж, хороший или нет. Но в бескрайнем темном море далеко-далеко на северо-западе виднелась какая-то возвышенность. То ли остров, то ли айсберг.

Чувствуя нездоровое предвкушение, я повернул Жору в ту сторону.

— Давай, давай, немного осталось. Если и там ничего не будет, тогда уже вернемся.

До нужной нам точки в итоге мы ползли по небу еще семь часов. И все эти семь часов не происходило практически ничего интересного. Лишь однажды нам попалось стадо огромных белых китов, величаво выныривающих из темных вод и затем так же торжественно в них скрывающихся.

Киты плыли в одном направлении с нами, так что я некоторое время за ними наблюдал, делая скриншоты и ища способы, как бы отправить хоть одного на тот свет. Увы, ничего не придумывалось. Кроме отважного прыжка на спину самого крупного животного и героической гибели от хвостов его собратьев.

Стадо осталось позади. А вот небольшой кусочек суши, к которому мы так стремились, с каждой минутой становился все ближе и ближе, уже позволяя в подробностях рассмотреть не только себя, но и старый полуразвалившийся замок, расположенный в самом центре скалистой поверхности.

— Что и требовалось доказать, — в предвкушении потер я руки, когда до цели оказалось совсем немного..

Забытые земли любят и поощряют исследователей — вот и мой почти суточный полет по промерзшей части мира тоже принес свои плоды. Неизвестно, правда, какие именно.

Поздравляем! Вы первыми открыли Северный Предел и получаете особенность Первооткрыватель!

Первооткрыватель: +1. Текущее значение: 1.

Черный костяной дракон опустился на серые скалы только после того, как игровое сообщение уведомило меня о наступлении ночи — я не хотел лишний раз рисковать и оказываться на неизвестном куске земли посреди океана при свете предательского солнца.

Жора исчез, стоило мне только спрыгнуть на сушу. Рисковать своим питомцем я тоже не собирался. Да и вообще, островок мне не нравился. Заснеженный, стылый, с этими древними развалинами по центру…

Так что первые минут десять я стоял на одном месте, прячась в невидимости и наблюдая, не появится ли здесь какая-нибудь недобрая живность. Или не-живность.

Затем на местные скалы встал мой камень воскрешения, а сам я осторожно двинулся к замку.

Тот оказался не очень велик. Массивные стены, сложенные из солидных булыжников, но попавшие под действие времени и сейчас местами обвалившиеся. Четыре башенки, расположенные по углам и тоже весьма и весьма обветшалые. Торчащая над стенами центральная внутренняя башня — самая целая из всего того, что открылось моему взору.

Ворота, некогда бывшие надежными и неприступными, а теперь сгнившие и зияющие дырами.

Я аккуратно проник внутрь.

Запустение… Камни, выпавшие из стен и теперь валяющиеся во внутреннем дворе. Какое-то ползущее растение, жалкое и засохшее. Обломки телеги…

Я сделал круг по двору и, не найдя там ничего интересного, остановился перед стальной дверью, ведущей внутрь центральной постройки. Осторожно подергал за ручку, толкнул дверь.

— Штирлиц догадался, что ворота были заперты, — пробормотал я, а затем, заметив в металлическом полотне замочную скважину, включил дым.

Мгновение полета сквозь препятствие — и вот вокруг меня уже неровные каменные стены местной прихожей.

Здесь оказалось немного теплее и темнее, но общее впечатление разрухи и запустения никуда не делось. Я двинулся по пыльным коридорам и комнатам, рассматривая целую и развалившуюся мебель, какие-то ржавые обломки, остатки сгнивших книг… Ничего ценного в замке не было.

— Ну что за хрень, — пробормотал я, уходя на второй этаж.

Не может быть, чтобы здесь ничего не нашлось.

Следующий ярус изобиловал окошками-бойницами, сквозь которые можно было полюбоваться унылой картиной мрачного и забытого богами острова… В остальном все было точно так же. Я начал злиться — лететь сутки в эти поганые края и не найти в итоге ничего?

На третий этаж я поднялся злым и недовольным жизнью.

И увидел свет.

Призрачные голубоватые отблески, идущие откуда-то из глубины коридора.

— О как, — тихонько хмыкнул я, останавливаясь и на всякий случай употребляя зелье невидимости. Благо, после заключенной сделки не пожалел денег и возобновил запас. — Ну, посмотрим…

Осторожно пробравшись по коридору, я заглянул в дверной проем и замер.

Передо мной виднелась живописная скульптурная группа.

Всю дальнюю стену помещения занимало нечто вроде огромной картины… Или портала. В глубине переливающейся холодными отблесками поверхности просматривались ледяные поля, скалы, снег… И странные существа, замершие в движении к зрителю. Словно высеченные изо льда, они целеустремленно шли вперед, когда время для них остановилось. Шли сюда, в эту комнату.

Одно вышло. Уродливое создание, напоминающее помесь человека с молохом, выглянуло-таки из картины. И, перед тем как навечно застыть, успело выбросить вперед в могучем взмахе руку, сжимающее нечто вроде массивного ледяного копья.

На кончике которого сейчас скрючилась кажущаяся маленькой и ничтожной фигурка человека — тоже окаменевшая, насквозь промерзшая и покрытая льдом.

Я осторожно подошел поближе, с легким трепетом рассматривая застывшую мощь гостя из картины, его уверенную целеустремленность, его горящие недобрым красным огнем глазницы…

Человек, висящий на ледяном острие, словно жук на иголке энтомолога, был его полной противоположностью. Искаженное в ужасе лицо, раскрытый в крике рот, выпученные глаза…

Рука, вытянутая вперед в жесте отрицания. И на одном из пальцев — то, что источало привлекший меня свет. Скромное прозрачное колечко, от которого в сторону картины непрерывно тянулась легкая бирюзовая дымка. Тянулась — и словно впитывалась в замерзшее изваяние.