Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

Наконец вернувшись в родное селение, герой узнал, что отец его погиб, а самый могущественный из теннов, Лотнир, взял в жены его сестру и объявил себя хозяином селения и вождем племени. Узурпатор встретил Вальдемара с распростертыми объятиями и протянул кубок с отравленным медом. Юноша выпил до дна и выплеснул опивки в снег, который в том месте зашипел и задымился, но Вальдемару никакого вреда не сделалось. Ночью Лотнир прокрался в комнату, где спал герой, и ударил его кинжалом, но мигом затупившиеся лезвие соскользнуло с кожи как с дубленой шкуры, а спящий только вздохнул. Утром отдохнувший Вальдемар вызвал вероломного Лотнира на поединок и убил одним ударом копья, таким сильным, что острие разом раскололо щит и пронзило сердце предателя. Сделавшись вождем, Вальдемар выдал овдовевшую сестру за одного из своих верных спутников.

Вот какие истории рассказывали о Вальдемаре Благословенном, и хотя мне не хватало наивности, чтобы в них поверить – в некоторых я узнала переиначенные легенды древних эллинов, – от воодушевления, с которым скальды их слушали и повторяли, мне становилось не по себе. Варвары считали своего предводителя настоящим героем и не без причин. Пусть даже большую часть его подвигов выдумали сказители, он действительно совершил невероятное – объединил под своей рукой враждующие племена скальдов. Неудивительно, что они перед ним преклонялись.

В нашей уединенной жизни то и дело случались ссоры, отвлекавшие хуторян от томительной зимней скуки. К несчастью, в самом центре одной из таких ссор оказался Жослен.

Юная скальдийка Айлса не теряла интереса к пригожему пленнику. Верная слову, она выстирала и заштопала его серое рубище и вручила ему с очаровательной улыбкой. Жослен покраснел и тоже улыбнулся – как еще он мог ей ответить, будучи рабом? Однако он не стал сразу переодеваться, а продолжил носить подаренную Турид шерстяную одежду. Айлса надулась и стала шпынять его с обиженным видом. Тогда Жослен обрядился в свое старое рубище, лишь бы ее успокоить.

Хедвиг пыталась вразумить девушку, жестко напомнив ей о том, что Жослен – всего лишь раб и собственность Гюнтера. Айлса же весьма к месту привела похвальбу вождя, будто он пленил принца-воина, и заявила, что, как сын ангелийского лорда, Жослен никакой не раб, а заложник, чей статус гораздо выше.

Гюнтер внимательно следил за ходом спора. Думаю, он не принимал всерьез доводы Айлсы, но возможность получить за Жослена выкуп его заинтересовала. Вождь спросил кассилианца, заплатит ли его отец за возвращение сына, Жослен, не подумав, ответил, что непременно заплатит, как и префект Кассилианского Братства, но сразу оговорил, что без меня его одного никто выкупать не станет.

Эти слова подкинули Гюнтеру пищу для размышлений и подстрекнули Айлсу продолжить поползновения. Вряд ли выкуп был действительно возможен – при всей их воинственности нашим пленителям не удалось бы прорваться через весь Камлах, чтобы доставить свое требование, а д’Эгльмор наверняка не стал бы для них посредничать, – однако разговоры о выкупе не утихали и добавляли мне беспокойства.

Все бы ничего, но тут Эврар Остроязыкий, грубый тенн, заслуживавший своего прозвища, который давно ухаживал за Айлсой, не на шутку приревновал ее к Жослену.

Дело осложнялось еще и тем, что Айлса кокетничала напропалую, поскольку мнила себя первой красавицей в селении, а Эврар был неказист с виду, хотя и богат. Он принялся преследовать кассилианца. Тенью следуя за беззастенчивой Айлсой, тенн постоянно норовил столкнуться с Жосленом, но вместо томных взглядов и якобы случайных прикосновений награждал его тычками, подножками и насмешками. Снова и снова Жослен пытался обойти обидчика или заблаговременно уступить дорогу, но раз за разом был осмеян, а то и сбит наземь. Дошло до того, что Жослен даже не мог спокойно настелить камыш на чисто выметенный пятачок у камина, потому что Эврар каждый вечер поджидал его там, обругивал и награждал оплеухой за несвоевременное усердие.

Да, Жослен не давал ни Гюнтеру, ни его теннам поводов для недоверия, но особой любви они к нему все равно не испытывали, поскольку ревновали к пригожему чужаку своих женщин. А когда видели на его лице морщинки от затаенной ярости, то, вспомнив первые дни нашего плена, еще пуще над ним издевались, надеясь разжечь в нем забавы ради прежний безудержный гнев.

И в конце концов им это удалось.

Это случилось вечером, когда на улице свирепствовала метель и хуторяне были вынуждены сидеть в большом зале. Заиндевевший Жослен зашел с охапкой дров для кухни. Поймав его взгляд, Айлса послала пленнику воздушный поцелуй и зазывно выпятила внушительную грудь.

Покраснев и растерявшись – он еще не до конца утратил кассилианское пуританство, – Жослен не заметил подставленную Эвраром подножку, споткнулся и растянулся на полу во весь рост, рассыпав поленья.

Но даже тогда он сдержался. Я тихо играла на лютне и краем глаза наблюдала, как Жослен встал на колени и, склонив голову, принялся подбирать дрова. Гюнтер сидел в кресле у огня и лениво следил за происходящим.

– Посмотрите-ка, – презрительно воскликнул Эврар, схватив Жослена за косу мускулистой рукой. – Что это за мужик такой с косой до пояса, но без единой щетинки на подбородке? Что за мужик краснеет как девица и бровью не ведет, когда его принижают до раба? Говорю вам, это не мужик, а натуральная баба! – Тенны расхохотались. Я заметила, что Хедвиг недовольно поджала губы. Плечи Жослена окаменели, но он продолжал собирать дрова, не обращая внимания на насмешки. – Тихоня-то наш, однако, краше многих девок, а? – тем временем не унимался Эврар. – Может, стоит проверить, что там у него в штанах!

У каждого человека есть свой особый талант. Остроязыкий лучше всех умел насмехаться, и по напряженному молчанию Жослена уловил, что наступил тому на больную мозоль.

– Что скажете? – обратился он к двоим своим прихвостням. – Помогите-ка мне снять с этого волчонка тряпье, и давайте проверим, сучка он или кобель, а, ребята?

Я перестала играть и посмотрела на Гюнтера, надеясь, что он остановит разошедшихся теннов. Однако вождь изнывал от скуки и, похоже, предвкушал забавное развлечение.

Эврар Остроязыкий и его пособники окружили Жослена, очевидно намереваясь повалить его на пол и раздеть. В их планах я не сомневалась, но не могла предугадать, как среагирует кассилианец. Едва первая рука легла на его плечо, он упруго вскочил на ноги, сжимая в каждой руке по крепкому полену.

Думаю, в тот раз скальдам впервые довелось увидеть схватку в подобном стиле. Навыки Жослена за время плена нимало не притупились: недели тяжелого труда и подавляемой ярости только обострили его боевые качества. Он дрался с текучей, смертоносной и контролируемой силой, импровизированное оружие мелькало в воздухе, обрушиваясь на противников словно из ниоткуда. За считанные секунды в большом зале воцарился хаос: тенны бросались в бой и, шатаясь, отступали, прикрывая покалеченные руки и разбитые головы.