Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

Он посмотрел мне в лицо.

– Моя мать любила петь, – тихо ответил Хозяин Проливов голосом, подобным порыву ветра. – Иногда она пела для меня. Я не помню иной ласки, иной доброты. После восьми сотен лет на этом острове я жажду новых песен и за каждую готов отблагодарить.

Я поежилась и плотнее запахнула накидку.

– У меня нет для вас ни доброты, ни благодарности, милорд. Цена вашей свободы слишком высока.

Хозяин Проливов не стал отвечать, а лишь поклонился. Думаю, он сознавал, сколь высока эта цена.

А потом Жослен отошел и настал мой черед прощаться.

На вершине одинокого острова посреди моря мы с Гиацинтом посмотрели друг на друга.

– Ты права, – сказал он. – Мы правили бы Городом Элуа от Моннуи до самого Дворца.

Вот и все, что он мне сказал, да больше и нечего было говорить. Я крепко обняла его. Чуть помедлив, он аккуратно высвободился из моих рук.

– Пусть Элуа бережет тебя, Федра, – заключил Гиацинт. – Иди. Поскорее оставь это проклятое место.

Всю долгую дорогу вниз, одолевая ступеньку за ступенькой, я не смела оборачиваться. Глаза застили слезы, и Элуа знает, кто помог мне подняться на корабль. Лица и предметы цветными пятнами расплывались перед глазами. Послышался крик Квинтилия Русса, затем звон цепи подымаемого якоря. Корабль развернулся носом в открытое море, и в корму тут же задул попутный ветер. Паруса расправились, серые скалы пронеслись мимо, и мы вылетели на простор, где взяли курс на север.

Только там, в открытом море, я наконец набралась смелости оглянуться. Их все еще можно было различить: колонны храма на вершине горы и между ними две маленькие фигурки – одна в мантии, неподвижная как статуя, а другая пониже, с развевающимися на ветру кудрями.

Внезапно мое внимание привлек крик за спиной. Один из круитов указывал куда-то наверх.

Высоко на снастях висел Жослен, цепляясь за веревки ногами и одной рукой, а в свободной сжимая обнаженный меч. Он поднял клинок над головой, и рассветное солнце зажгло полированную сталь, словно принимая рискованную дань уважения. На вершине скалы Гиацинт прощально вскинул руку и долго-долго не опускал.

Я смеялась и смеялась, пока не заплакала, или плакала, пока не рассмеялась – не уверена, как было на самом деле. Только когда остров скрылся за горизонтом, Жослен убрал меч в ножны и принялся ловко спускаться по мачте, а в конце спрыгнул на палубу.

– Ты как, в порядке? – чуть запыхавшийся, спросил он у меня.

– Да, – тяжело вздохнула я. – Или нет. Ах, Элуа… Кстати, Жослен… а что он сказал тебе на прощание?

Облокотившись на перила, мой кассилианец устремил взгляд на пенистый след, что корабль оставлял на воде, пока Хозяин Проливов гнал нас к берегам Земли Ангелов.

– Ну, он попросил сохранить это от тебя в секрете, – ответил Жослен. – Сказал, что незнание стреножит твой слишком прыткий ум.

Я обиженно вскинула голову и воскликнула:

– Неправда!

Хотя Гиацинт вполне мог брякнуть что-то в этом духе.

Жослен покосился на меня и признался:

– Нет, конечно. Он сказал, что если я кому-то позволю причинить тебе вред, он нашлет на меня морскую пучину.

Тоже вполне в духе Гиацинта.

Я смотрела на морской простор за кормой, улыбаясь сквозь слезы.

– Друг мой, – прошептала я, – я буду скучать.

Волшебный ветер ровно дул весь день, гоня нас верным курсом. Мы неслись на гребне волны к северной части Аззали. Квинтилий Русс сжимал штурвал, изредка выкрикивая команды на ангелийском и ломаном круитском. Мы напряженно высматривали остальной флот, отчаливший с нами от Альбы, но не заметили никаких других судов на морском просторе.

И лишь достигнув устья Рейна, поняли, почему.

Наше войско добралось сюда раньше нас. Песчаные берега реки скрылись под несметным множеством шаланд, лодок, шлюпов и плотов, а южнее раскинулся обширный лагерь. Ах, как загорелись глаза Друстана, когда он увидел своих людей живыми и здоровыми.

Хозяин Проливов сказал Квинтилию Руссу, что без его вмешательства половина из них погибла бы в море. По-моему, утверждение сомнительное – но кому пристало опровергать слова Повелителя вод? Одна-единственная жизнь против сотен ничего не стоит. Но Гиацинт мой друг, и я его оплакивала.

Мы пришвартовались, и десятки соратников бросились помочь нам высадиться на берег. После победного плавания воссоединившись на твердой земле, все принялись обниматься, пожимать друг другу руки и взахлеб рассказывать свои истории, несусветные для любого, кроме участников этих событий. Видимо, мы прибыли на несколько часов позже остальных, и теперь им не терпелось напеть в свежие уши, как вначале огромные волны бережно донесли разномастный флот до гостеприимной Первой Сестры, а потом ласково, словно материнские руки, доставили в устье Рейна.

Да, когда Хозяин Проливов восстал из водоворота, не обошлось без потерь. Семнадцать человек и четыре лошади. Я мысленно добавила их жизни к цене его свободы. Высокая цена.

Но большинство из отправившихся воевать за Землю Ангелов выжили.

В отсутствие круарха командование взяли на себя Близнецы и неплохо справились. Тогда об этом речи не зашло, но позже я услышала, что армия поначалу впала в уныние на берегах Первой Сестры и лишь неукротимая Грайне сумела вновь разжечь в солдатах боевой дух, а уж Имонн держал их в ежовых рукавицах, заставляя выпасать лошадей, сушить и чистить оружие и добывать провиант. В рядах армии нашлись знающие ангелийский люди из Эйдлах Ор, сумевшие договориться с местными жителями. Те выучили язык за долгие годы торговли и перекрикивания с рыбаками из Аззали. Некоторые из них оказывали гостеприимство Телезис де Морне в ее изгнании.

И когда жуткая водяная голова вновь поднялась над водами и приказала быстро грузиться на суда, именно Близнецы убедили солдат подчиниться. Меня там не было, поэтому не берусь рассказывать, что в действительности произошло на Первой Сестре, но год за годом барды из далриад слагают об этом все новые и новые песни.

Квинтилий Русс не стал терять времени на празднество в честь воссоединения. Несколько его моряков сгинули в море, но, во многом благодаря привитой адмиралом воинской дисциплине, потери для столь рискованного похода были небольшими. Собрав свою поредевшую команду, Русс вызвал добровольцев, отобрал из них пять лучших всадников и отправил в путь еще до заката.

Они поскакали на восток, чтобы найти Гислена де Сомервилля, командующего армией Аззали и флотом Русса. Я стояла рядом с адмиралом, провожая гонцов. Проезжая мимо под знаменем Дома Курселей и самодельным флагом со стрелой Кушиэля, они отдавали нам честь.

Парни Федры. Мои.

Не знаю, каково королям и королевам, когда они отправляют отряды на погибель со своим именем на устах. За последние два дня я пережила ужас и горе, и на проводах, шатаясь, хотела лишь залечь в тихом месте и поглубже уснуть. Но матросы Квинтилия Русса залихватски улыбались в седлах, отдавали честь и скакали на восток, отбрасывая длинные тени.