Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

Дом Морбанов в Кушете не такой древний, как Дом Шахризаев, но достаточно стар, чтобы править герцогством. Передо мной потомок Кушиэля. Значит, есть одно предложение, над которым он наверняка призадумается.

– Милорд. – Забавно, что нежные, кроткие интонации воспитанницы Дома Кактуса усваиваются на всю жизнь. Я вскинула голову и выехала вперед, чтобы посмотреть де Морбану в глаза с достаточно близкого расстояния – пусть он увидит мою метку. – Милорд, в обмен на проезд мы можем предложить вам кое-что еще.

Куинсель де Морбан резко вдохнул, и лошадь под ним загарцевала.

– Ты! – выдохнул он, успокаивая скакуна, и прищурился: – Я думал, ты на поводке у Мелисанды. Слышал, что тебя осудили за убийство Делоне, поэта принца Роланда.

– Нет! – Жослен, с опозданием уяснив, что я наделала, схватил меня за руку. – Федра, нет!

Я стряхнула его пальцы, не сводя глаз с де Морбана.

– Вы знаете, кто я, ваша светлость. Вы знаете, что я предлагаю. Одна ночь. Беспрепятственный проезд. И никаких вопросов.

Герцог приподнял брови, но выражение его лица почти не изменилось.

– В Городе Элуа ты не стала бы диктовать мне такие условия, ангуиссетта . Почему бы мне попросту не поискать тебя там? Я достаточно богат, чтобы расплатиться с тобой деньгами.

– Теперь я сама владею своим туаром и сама определяю условия, – спокойно ответила я. – Свою цену я назвала. От вас я не приму никакой другой.

Взгляд де Морбана скользнул по Жослену, по его искаженному мукой лицу.

– Помнится, в связи с убийством Делоне ходили какие-то слухи о предателе-кассилианце. Сочтет ли королева достойными награды сведения об убийцах любимца ее отца? – Серые глаза вновь вперились в меня, оценивая воздействие этих слов. – Или, может, Дом Шахризаев проявит больший интерес? Мелисанде нравится знать все обо всем.

За спиной я слышала яростное бормотание Гиацинта, чувствовала нарастающий гнев Жослена. Они считали, что я совершила ошибку и подвела всех нас. Делоне порой тоже так думал, когда я шла на риск с некоторыми своими гостями. Но я была уверена в себе, потому что ни разу в жизни не ошиблась, угадывая желания гостя. И не стала отвечать на угрозы де Морбана, а лишь твердо выдержала его взгляд. «Вы знаете, что я такое, милорд, – думала я. – Единственная в своем роде, первая ангуиссетта за три поколения. Я рождена, чтобы служить таким как вы. Огонь Кушиэля в ваших жилах холоднее льда, и только я одна могу его воспламенить. Решайтесь сейчас, или не познаете меня никогда».

Напряжение между нами нарастало, будто жар костра. Наконец Куинсель де Морбан криво улыбнулся, отчего у меня по спине пробежали мурашки.

– Какое мне собственно дело до того, что некто подсылает тсыганских барышников, шлюх и жрецов к королевскому адмиралу? Хорошо, ангуиссетта , я принимаю твое предложение. – Он слегка поклонился и простер руку на юг. – Разрешаю вам всем на одну ночь воспользоваться моим гостеприимством. Утром можете выезжать к Квинтилию Руссу. Договорились?

– Это не… – запальчиво начал Жослен.

– Ваша светлость, может… – одновременно с кассилианцем заговорил Гиацинт.

– Да, договорились, – громко перебила я их обоих. – Давайте составим договор в ваших покоях, ваша светлость. Если ли у вас жрец, чтобы засвидетельствовать подписи?

На лице Куинселя де Морбана отразилось слабое изумление: очевидно, он не ожидал от меня таких предосторожностей.

– Я пошлю за жрецом в храм Кушиэля на Западном острове. Тебя устроит?

– Вполне.

Так мы и попали в гости к герцогу де Морбану.

Бывало и хуже. Замок Морбан стоял на скальном уступе, обрывающемся в море, неприступный с трех сторон и хорошо укрепленный на входе. В пасмурный день он показался мне довольно угрюмым местом – весна пока только подступала к захвату позиций в этом суровом краю.

Поднимаясь по продуваемому склону, мы все дрожали; семья Неси – даже дети – испуганно хранила молчание. Но де Морбан не бросал слов на ветер и гостеприимно распорядился, чтобы людей разместили и накормили, а лошадей увели в конюшню.

Вместе с настоящими тсыганами он отправил на кухню и Гиацинта, который стиснул зубы, но спор затевать не стал. Де Морбан попытался отослать с ними и Жослена.

– Ваша светлость, – с трудом сдерживаясь, возразил кассилианец. – Я дал клятву защищать миледи Федру но Делоне. Прошу вас, не пытайтесь меня принудить нарушить мой обет.

– Эка, как ты заговорил. – Де Морбан прищурился на плащ мендаканта. – Кроме настоящих кассилианцев, пожалуй, никто столь безрассудно не блюдет верность своим клятвам. Так ты и впрямь только притворяешься мендакантом, а, жрец?

Спустя секунду Жослен резко кивнул.

– Хорошо. Можешь в продолжение своего маскарада развлечь моих домочадцев.

Несколько гвардейцев де Морбана толкнули друг друга в бока, улыбаясь в предвкушении, словно мальчишки. Радость их была столь заразительна, что я тоже невольно улыбнулась. Видимо, зима в Морбане была столь же скучной, сколь и длинной.

– Постараюсь, ваша светлость. – Жослен отвесил привычный кассилианский поклон и тихо добавил: – Причините ей боль, и вы умрете. Даю в том слово.

– Да? – Де Морбан приподнял брови. – Но она рождена для боли.

Он развернулся и позвал мажордома.

Жослен крепко схватил меня за руку.

– Федра, не надо! Клянусь, я найду другой выход…

– Перестань. – Я коснулась его щеки. – Ты же сам в свое время сделал выбор Кассиэля, так зачем же удерживаешь меня от выбора Наамах? – Сунув руку под корсаж, я вытащила кольцо Исандры и сняла с шеи цепочку. – Просто сохрани вот это, ладно?

Я думала, он продолжит меня отговаривать, но Жослен только молча взял перстень. Его лицо заметно переменилось: стало абсолютно бесстрастным, каким бывало в селении Гюнтера, а потом у Селига, когда моему кассилианцу приходилось смотреть, как наши хозяева-скальды используют меня для плотских утех.

Но там мы были в рабстве, а здесь – нет.

Де Морбан не солгал. Он действительно послал за жрецом, и вскорости прибыла пожилая женщина в черном одеянии служительницы Кушиэля, правда, без маски, но с розгой и плетью. Ее облик полностью отражал жестокое милосердие ее покровителя. Де Морбан отнесся с ней с глубоким уважением, из чего я заключила, что он не нарушит условий нашего договора.

Во всяком случае, не пойдет против буквы.

– А каков твой сигнал ? – любезно поинтересовался герцог, держа перо наготове.

Этим вопросом он застал меня врасплох: после Скальдии я, считай, забыла о многих деталях своего служения. Начав отвечать, я спохватилась и в последнюю секунду произнесла:

– Перринвольд.

После всего произошедшего использовать в качестве сигнала имя Гиацинта казалось неправильным. Да и то ощущение безопасности, что оно мне прежде дарило, увы, улетучилось.