Вера Камша - Довод Королей

Даже поездка на турнир и та ее не разбудила. Лина послушно надела приготовленное камеристками платье и заняла место рядом с сестрой. Изо было плохо, она с трудом терпела жару, шум и пыль. Жоффруа отпускал дурацкие шуточки в адрес всех и каждого, то и дело приказывая пажу принести вина, а Жаклин думала о своем. Она очнулась, когда на ристалище осталось двое. Жорес Аганн, которого она боялась и ненавидела, и черноволосый молодой человек в темно-красном, показавшийся ей героем баллады.

Вдова Филиппа Гаэльзского с ужасом наблюдала, как железный всадник раз за разом бросался на безоружного мирийца, а тот неуловимым движением обманывал громыхающую смерть. Потом Жаклин поняла, что сила на сей раз проиграла ловкости. Когда Вилльо упал под восторженный рев зрителей, а Жоффруа громко потребовал вина, чтобы выпить за здоровье победителя, Лина поняла, что сидит, подавшись вперед и вцепившись побелевшими руками в подлокотники кресла. Она не разобрала, что говорил победителю король и что тот отвечал, но потом мириец вскочил на коня и поехал вдоль галереи в поисках той, кого назовут Звездой Турнира.

Когда Рафаэль Кэрна протянул ей Золотое Сердце, она ничего не поняла. Этого не могло быть, но это было. Победитель стоял перед ней на коленях, сияя огромными темными глазами, и ласково улыбался. Жаклин встала, сделала неловкий шаг, не заметила ступеньки и наверняка бы упала, если бы мириец ее не подхватил.

Потом играли трубы, ее верхом на белом коне, которого вел под уздцы маркиз Гаэтано, провезли вокруг ристалища, им под ноги летели цветы, она слышала шум голосов. Кто-то выкрикнул здравицу в адрес ре Фло, и она вздрогнула, вспомнив лицо отца. Затем она стояла между Почетным Рыцарем и королем – между братьями Тагэре – и повторяла какие-то слова, которые подсказывал ей Сандер, и вдруг, неожиданно для самой себя, произнесла пришедшее ей в голову четверостишие, которое тут же подхватили герольды.

Все это – увитый живыми цветами помост, девушки в розовом и в белом, звуки лютней и гитар, взлетавшие к небесам голуби – казалось цветным сном, куда более бредовым, чем ночные грезы. Красочный вихрь шумел, кружился, слепил разноцветными искрами, а она видела лишь смуглое веселое лицо и темные волосы, слишком длинные для арцийца. Рафаэль Кэрна стал ее ожившей песней, она слышала его голос, шла, опираясь на его руку, по пологой белой лестнице, сидела рядом с ним на пиру и не верила, что он и вправду есть. А он был. Пил вино, шутил, смеялся, отвечал на вопросы. Напротив них, на таком же помосте восседала королевская чета, третье возвышение занимал Почетный Рыцарь, ухаживавший за ослепительной чернокудрой красавицей. Жаклин не сразу поняла, что это сестра ее рыцаря, что ее зовут Дариоло, а его Рафаэль, ведь у сказочных принцев имен не бывает.

А Рито не знал, чем занять свою странную даму. Обычно он с ходу находил общий язык с любой женщиной, но Жаклин лишь молчала и счастливо улыбалась. Он так и не понял, кто же его случайная избранница, хотя не мог не испытывать к ней острой жалости, словно к больному жеребенку. Она и походила-то на испуганного жеребенка, которому очень не повезло с хозяевами.

Праздничный вечер катился по своим законам. Играли и пели менестрели, слуги разносили кушанья и вина, затем заиграла музыка. Рито и Звезда Турнира шли первой парой, мириец не успел разобраться в арцийских танцах, но этот танец-шествие оказался совсем простым. Его спутница знала все фигуры, а Рафаэль любое движение схватывал на лету. Затем все вернулись на свои места, но ему пришлось занять место рядом с королевой, в то время как Звезда оказалась в обществе Почетного Рыцаря, а к сестре подошел король.

Поглощенный разговором с Ее Величеством и разглядыванием присутствующих дам, мириец и думать забыл о девушке, которой преподнес Золотое Сердце. Элеонора ему не нравилась, но она хотя бы не молчала. Если королева и затаила на него зло за то, что он унизил ее сына, она это весьма ловко скрывала.

– Байла известна только в Мирии, не правда ли?

– Да, Ваше Величество. Никто не знает, когда и почему мы стали танцевать с быками. У каждого народа свои причуды.

– Расскажите, – лицо Элеоноры выказывало живейшую заинтересованность, – как вы танцуете.

Можно было ответить, что бык – это тот же рыцарь, только опаснее, но Рито Кэрна был слишком хорошо воспитан, чтобы напоминать матери о поражении сына.

– Прекрасная сигнора, главное в байле принудить быка делать то, что хочет байланте. У меня есть короткий плащ, с одной стороны – алый, с другой – белый. Я дразню быка, тот бросается на меня, хочет ударить то, что движется, но движется плащ, а я неподвижен, и он пролетает мимо. Пропустить быка сбоку очень просто, у нас это умеет каждый мальчишка. Немного веселее стоять к нему лицом. Тут главное угадать, когда сделать шаг в сторону, чтобы бык пробежал под оставшимся на месте плащом. Но лучше всего, конечно, береника.

– Береника? Но это же имя...

– И еще цветок. И это правильно, прекрасные женщины, прекрасные цветы и байла, что может быть лучше? – Рито галантно наклонил голову, королева милостиво кивнула, позволяя ему поцеловать унизанную перстнями руку, что он и сделал, одновременно послав глазами призыв графине Рабан, которая, он видел, его прекрасно поняла.

– Вы говорили о беренике.

– Совершенно верно, Ваше Величество. Это красиво. Ты заводишь плащ за спину, когда бык уже разогнался изо всех сил. Он бросается на алое и, если все идет как надо, описывает круг, касаясь рогом ноги байланте.

– А если байланте ошибется?

– Что ж, байла – это жизнь. И то, и другое рано или поздно кончается.

– Вы и вправду убиваете столь страшного зверя одним ударом?

– Не всегда. Убить – это самое простое. Почетнее продержаться без оружия загаданное время, а лучшие байланте заставляют быка лечь от усталости или упасть.

– Я поняла, – Элеонора смотрела на гостя глазами влюбленной девушки, – но все же убить быка ударом не копья, не секиры, а шпаги... В этом есть что-то нечеловеческое.

– Отнюдь нет. Всего лишь нужно опустить плащ вниз, к копытам, чтобы бык опустил голову, и всадить шпагу по рукоять между лопатками. Если удар точен, бык упадет замертво, а нет... Что ж, можно попробовать второй удар. В спинной хребет. Тут лучше, чтобы бык пошел на тебя, задрав голову, чтобы лопатки были подняты. Тогда клинок войдет точно....

– Бедный бык, – вздохнула королева, – это прекрасная забава, но слишком жестокая.

– Бык умирает в бою, а это прекрасная смерть даже для человека. И он не понимает, что умирает. Правильный удар убивает раньше, чем бык почувствует. Продолжая порыв, он уже мертвым несется вперед, на врага. Его не рвут собаки, не колют копьями охотники. Байланте и быки честны друг с другом...