Барб Хенди - Ветер в ночи (ЛП)

— Ты не студент Фридесвиды Хевис, а, возможно, даже не Хранитель. Чего ты пытаешься добиться своим маленьким маскарадом? Как ты оказалась здесь с этими текстами и в компании моего сына?

— Уверяю вас, я Хранитель, — уверенно ответила она, встретившись с ним взглядом и стараясь не вздрогнуть. — Вы можете спросить вашего сына, если…

— Я еще не слепой, девушка! Очевидно, что мой сын знает тебя и признаёт твои претензии на статус Хранителя, но это не объясняет, почему ты носишь эту мантию. Этого не достаточно для меня!

— Николас и я… мы стали друзьями… в Гильдии, — она запнулась, столкнувшись с его взглядом. — До недавнего времени я была странницей ордена каталогистов. Я подала прошение о переводе меньше месяца назад, и оно было утверждено… самой Хевис.

— Это твоя версия?

— Не версия, а правда.

Он указал на тексты на столе:

— И премин Хевис поручила тебе принести мне это, в частности, первый том? Я так не думаю. Он предназначен для глаз только мастеров, доминов и вышестоящих чинов! Его нельзя видеть моему сыну, поэтому я и просил, чтобы тексты запечатали.

Он слишком быстро для больного старика шагнул мимо нее и рывком открыл дверь. За ней стояла его трость.

— Николас, входи, — позвал он, а затем оглянулся на Винн. — Спасибо за услугу. Так как твои обязанности завершены, нет необходимости задерживаться. Ты можешь вернуться к… своему новому ордену в Гильдии.

Винн онемела — так быстро ее отослали прочь. С большим трудом она взяла себя в руки и ушла, поменявшись местами с Николасом. Бедный парень всё ещё выглядел растерянным, напуганным и, скорее всего, беспокоился о своем отце. Последнее, судя по тому, что видела Винн, было излишним.

Юсифф не был больным, немощным стариком, так зачем Николаса вызвали домой?

Дверь закрылась, и Тень вильнула хвостом.

Щёки Винн на мгновение вспыхнули, прежде чем она смогла спросить:

— Уловила что-нибудь полезное?

«Нет… воспоминаний… от старика… ни одного…»

Винн провела руками по лицу. Старый ученый превзошел Тень. Теперь они оба были под подозрением одного из немногих, кто действительно мог что-то знать. Это стало страшной ошибкой.

«Я пробовала… когда… он… не мог… видеть… меня…»

Винн опустила руки и посмотрела вниз в кристально-голубые глаза Тени. Эти разбитые и восстановленные слова памяти и нежелание Тени обучаться речи часто заставляли её забыть, насколько чуждыми дочери Мальца казались человеческие способы общения. Винн скользнула ладонью по голове Тени вниз к шее, а затем посмотрела на плотно закрытые двери. Она слышала приглушенные голоса из комнаты мастера-Хранителя, но не могла разобрать слов. Возможно, Юсифф скажет Николасу то, что не узнать никому другому.

Она и Тень были в коридоре одни, и, после кратких раздумий, Винн неохотно подкралась ближе и присела перед дверью. В надежде услышать то, что происходит внутри, она склонилась к замочной скважине.

— Отец, ты… ты обманул меня? — заикаясь, спросил Николас. — Ты не болен, не так ли?

— У меня была причина для обмана — я беспокоюсь о герцоге. Ты ведь заметил изменения в нем?

Последовала долгая пауза.

— Я заметил… нечто.

— Он подолгу запирается под башней, — продолжил Юсифф. — Хоть какое-то подобие нормальности должно быть восстановлено. Герцогиня и я думали, что приезд гостей заставят его играть роль хозяина и помогут вернуться к нормальной жизни. Мы решили, что ради тебя он откроет ворота.

— Меня?

Снова возникла пауза, и Винн представила, как советник кивает.

— Знаю, я обещал, что ты никогда не возвратишься сюда, — продолжил Юсифф. — Но ты поможешь нам? Герцогиня нуждается в тебе… и я тоже. Мы испробовали все способы, но ничего не могло заставить герцога вернуться к обычной жизни. Он не может не ответить своему другу детства. Он всегда доверял тебе.

Трудно было быть уверенным, но Винн показалось, что она слышала, как Николас сделал судорожный вдох. Она стиснула кулаки от жестокости старого Хранителя, напомнившего Николасу о доверии, особенно учитывая то, что показала ей Тень о ночи, когда Николас с Шери попытались бежать. Винн задумалась, какая история послужила объяснением смерти старого герцога. Но какой бы она ни была, вряд ли она соответствовала правде.

Что бы ни решили сказать Шери и Карл, Юсифф, скорее всего, получил неправильное представление о событиях той ночи. Николас винил себя в смерти старого герцога, независимо от того, был это несчастный случай или нет.

— Ты ведь останешься и поможешь нам? — снова спросил Юсифф.

Опять последовала долгая пауза, а затем тихое:

— Да.

А потом звук приближающихся шагов.

Винн отпрянула, потянув за собой Тень, прежде чем дверь открылась, и Юсифф выглянул в коридор.

— Странница? — вопросительно произнёс он. — Ты хочешь сказать что-то еще?

— Я думала подождать Николаса. Присутствие охранников у наших комнат показало, что лучше не ходить здесь без кого-то, кто хорошо знает крепость.

Юсифф наморщил лоб:

— Охранников?

Воспользовавшись заминкой, Николас вышел. Он был смертельно бледен.

— Вы подружились в Гильдии? — добродушно спросил Юсифф. — Давно?

Винн промолчала.

— Да, — рассеянно ответил Николас.

— Отлично, — проговорил Юсифф. — Идите на кухню, поужинайте, еда должна быть уже готова.

Стремясь оказаться подальше, Винн взяла Николаса за руку:

— Он прав. Давай найдем что-нибудь перекусить.

Она поспешила прочь, оглянувшись, лишь когда услышала звук закрывающейся двери. Старый Хранитель не последовал за ними, только Тень бежала рядом. На полпути по коридору Николас выдохнул, и Винн замедлила шаг.

— Все в порядке?

Он остановился и закрыл глаза. К нему постепенно возвращался нормальный цвет лица:

— Отец хочет, чтобы я помог ему и Шери с Карлом. Я сказал, что помогу, но… Мне кажется, она почувствовала себя хуже, увидев меня. Я не знаю, как долго смогу оставаться здесь.

Винн снова заколебалась. Пока еще Николас понятия не имел, что она в действительности делала здесь, но если он будет сотрудничать со своей бывшей семьёй, то сможет ей помочь.

— Ты же видишь, что что-то здесь не так, правда? — спросила она, и, когда он не ответил и не открыл глаз, продолжила. — Если хочешь помочь герцогу, то нужно узнать, что произошло, что вызвало изменения в нем и его странное, по словам твоего отца, поведение: его настойчивость в деле о чуме, то, что он приказал закрыть ворота и не выпускать никого, даже посыльных с письмами. Лишь после того, как узнаешь больше, будешь иметь лучшее представление о том, что делать.

Николас наконец открыл глаза и, когда посмотрел на нее, казался очень уставшим и напуганным.

— Думаешь, я должен поговорить с Карлом? Расспросить его обо всём этом?