Вера Камша - Лик Победы

– Теньент, – шепнул Джильди, – тут не все. При мегере была еще одна, маленькая такая…

– Ну так и спроси у мегеры, – предложил приятель. – Эти-то как?

– Неплохо, но…

– Но ты хочешь другую, – засмеялся Марио. – А по мне и эти хороши.

Луиджи хлопнул приятеля по плечу и пошел искать коровищу. Неужели малышка осталась на берегу с Капрасом? Ох как жаль… Ничего, когда речь пойдет о выкупе, он найдет способ ее увидеть.

– Осторожней! – голос был каким-то странным. – Осторожней, во имя Создателя!

Джильди обернулся, и тут Уго Варотти положил на палубу девушку в таком состоянии, что у Луиджи потемнело в глазах. Сын адмирала успел повидать всякое, во всяком случае, ему так казалось до этого мгновения.

…Она была именно такой, как он запомнил: маленькой, хрупкой, похожей на олененка. Темная спутанная грива, мокрая от морской воды, сбилась на сторону, личико было снеговым, крылья носа посинели, а ноги… Ноги у девушки были лишь до середины бедер, а дальше… Дальше шла кровавая каша, в которой смешались осколки костей, разодранные мышцы, обрывки черной с золотом ткани. Уцелевшие сапожки казались кукольными, да и вся она напоминала сломанную куклу, и, самое чудовищное, девушка была жива и в сознании. Она смотрела огромными темными глазами, словно пытаясь кого-то найти, на тоненькой шее лихорадочно билась голубая жилка…

– Закатные твари, – прохрипел Джильди, хватая Уго, – как же это?

Дурацкий вопрос, дурацкий, подлый, чудовищный мир, но промокший до нитки боцман понял капитана по-своему.

– За борт свалилась, – проревел Варотти бычьим шепотом, – прямо промеж весел… Не жилица…

Не жилица, он прав. Не жилица, не жилица, не жилица…

Девушка попыталась поднять голову, полные слез глаза по-прежнему кого-то искали. Луиджи сам не понял, как оказался на коленях возле раненой, сжимая в руках холодные пальцы. Побелевшие губы шевельнулись: девушка что– то силилась сказать, но он не понимал. Слишком тихо.

– Адмирал, – вновь прошептала девушка, – мой адмирал… Я должна…

Адмирал Пасадакис погиб в самом начале сражения. Она не знала? Или это бред?

– Адмирал, – огромные глаза умоляли, – мой адмирал.

– Адмирал Пасадакис? – не очень уверенно переспросил Луиджи.

– Нет… нет… мой адмирал… Гастаки…

Создатель, эта сумасшедшая каракатица?! Луиджи поднял голову:

– Приведите эту… Эту капитана!

– Вы… – теперь она смотрела на него с ужасом и отвращением. – Вы из Фельпа… Это все вы…

– Мы защищаем свой дом.

Зачем он это сказал?! Она же умирает…

Раздались шаги: Уго привел коровищу, за которой маячила какая-то крыса, но девушка смотрела только на Зою.

– Мой адмирал, – твердо произнесла она, – мой адмирал, теньент Лагидис счастлива служить…

Черные звезды погасли, в уголке губ показалась кровь, очень темная…

Коровища тупо топталась по палубе, ее морда была зеленой. Закатные твари, ну почему за борт свалилась та, а не эта?!

– Твою …! – прошипела вторая. – Чего молчишь?!

Зоя судорожно сглотнула и пробормотала:

– Лежи смирно, ты поправишься… Обя…

Ее стошнило прямо на палубу, но раненая этого уже не слышала, она вообще ничего не слышала. Сколько она проживет? Час? Два? Будь она с «Акулы», будь она мужчиной, он бы знал, что делать. Джильди сжал невесомое запястье, девушка все еще жила…

– Капитан, позвольте.

Сантарино, откуда? Ах да, он же шел на «Девятке». Луиджи поднялся, уступая место лекарю. Сантарино ничего не сделает, никто ничего не сделает, разве что Создатель, но он далеко и не слышит.

– Как ее зовут? – спросил Луиджи, не узнавая собственного голоса.

– Поликсена, – живо откликнулась пришедшая с дожихой баба и добавила: – Это Зоя ее за борт выкинула.

– Что?!

– То, – буркнула «крыса», – испугалась этой вашей твари, отскочила и наподдала задницей… Там фальшборт, как на грех, проломился. Много ль такой козявке надо…

Зоя все еще блевала. Убить? Вот прямо сейчас и убить? Зачем? Она свое дело сделала, она и нелепая случайность, погубившая лучшую в мире девушку. Поликсена… Она была рядом с весны, а он нашел ее сейчас, когда все пропало!

Мелькнула малиновая искра. Паукан! Все вышло из-за паукана и из-за дуры-дожихи. Если б не затея с киркореллами, Поликсена была бы жива. Может быть…

Если б не затея с киркореллами, «Морская пантера» до сих пор бы плевалась огнем. Он бы при абордаже положил половину своих людей, а может, и сам бы лег… Но они живы, а Фельпу больше ничего не грозит. Такой замечательный план. Такая великая победа, такие незначительные потери…

– Безнадежно, – бормотнул лекарь. – Если не трогать, умрет через час, если трогать – к вечеру. И потом…

И потом, жить без ног хуже, чем вовсе не жить.

Луиджи Джильди посмотрел на запрокинутую головку, словно вылепленную из лучшего агарийского алебастра. Ничего не изменишь и ничего не исправишь.

– Капитан!.. – это Варотти.

– Что?

– Может, того… Священника?

Священник на берегу, а до берега несколько часов ада. Нет, лучше сейчас. Поликсене не в чем исповедоваться, нет у нее грехов и быть не может. И ходатаи ей тоже не нужны.

– Капитан, подойдите.

Луиджи наклонился над лежащей. Создатель Милосердный, она опять в сознании!

– Сударь… я… должна… знать… кому отдаю… шпагу…

– Луиджи… Капитан Джильди к вашим услугам.

– Меня… мне… я хочу остаться с… моим адмиралом…

Во имя Леворукого, зачем?! Зачем этой девочке погубившая ее корова?!

– Конечно, но не сейчас.

– Я… – она заволновалась. – Что со мной? Я ранена? Сильно?

– Не очень, – твердо произнес подоспевший врач. – Лучше рана в ногу, чем в живот или в голову.

– Я буду терпеть, – пообещала Поликсена, – делайте, что нужно… Я должна вернуться… К адмиралу Гастаки…

– Сударь, – Сантарино вновь был собран и деловит, – должен ли я?

Должен ли он укоротить агонию? Если бы речь шла об абордажнике, лекарь бы не спрашивал, но девушка – это совсем другое.

– Делайте, что нужно, Сантарино.

Создатель, это же ее слова! Врач кивнул. Он знал свое дело, он уже отправлял в Рассвет десятки безнадежных… Одно движение – и все! Они ничего не поняли… Поликсена тоже не поймет!

Лекарь умелым движением приподнял голову девушки, темные ресницы дрогнули, из-под них выкатилась слезинка. Одна-единственная. Луиджи сжал кулаки. Зачем он смотрит? Зачем он вообще здесь? «Пантера» захвачена, но в других местах еще дерутся. Оставить три десятка мушкетеров – и на «Акулу»!

Короткий, оборвавшийся всхлип, клубы серого дыма, низкие облака…

«Открой, Создателю, Рассветные врата идущей к Тебе…»

– Кончено, – прохрипел боцман, – Леворукий побери это… Эту…

Невдалеке палили пушки, «Морскую пантеру» слегка качало, но эти волны подняли не ветра, а люди, люди, заявившиеся сюда убивать.