Ольга Пашнина - Сырная магия, или Не хочу без любви! (СИ)

— Ой, здесь твое имя, — захихикала подруга. — Наверняка признание в любви! Тут как тут появился и Дрю — разве ж друг мог пропустить такое веселье? Их неизменно

притягивало все, что касалось меня и Рикарда. Пришлось прочитать записку вслух:

— Поговорил с ди Амосами, выяснил много интересного. Расскажу, как приеду. Буду к вечеру. Встречать не сметь! Но от ужина не откажусь, экономка ди Амосов отвратительно готовит. — И все? — разочарованно протянула Камилла. Даже вырвала у меня из рук записку, чтобы удостовериться, что я не скрыла никакой личной детали. Все же подруга слишком мало знала Рикарда. Я не могла представить его, пишущем романтичные записки или поджидающем у балкона с цветами.

Хотя, помнится, было у нас веселенькое свидание, когда Рикард в буквальном смысле вытащил меня из окна и организовал на пляже шампанское. Пожалуй, сейчас я была бы не против повторить. Только надо было придумать, как намекнуть.

— Раз он возвращается вечером, на послезавтра поставим открытие, — решила я. — Развесишь листовки и раздашь приглашения на пляже? — Не вопрос! — просияла Камилла. Она явно помнила времена, когда разносила листовки за обед в “Королеве сыра”. А ведь как прочно она вошла в нашу жизнь. Кто бы мог подумать, что голодная девчонка, что пыталась стащить кусочек сыра, станет моей лучшей подругой. Настоящей, не такой, какой была Уна. Я вдруг поняла, что даже не увиделась с ней в Азор-граде и не испытала ни малейшего сожаления.

По сути, к открытию мы были готовы. Я лишь написала повару, что жду его на работу на оговоренных условиях через день, да еще раз проверила запасы продуктов. Кое-что надо было приготовить загодя, а кое-что будем делать, если закажут.

Я снова волновалась перед открытием, а уж помня первый день “Королевы сыра” — едва ли не тряслась. Суетилась, носилась по кухне и все-все перепроверяла. Родители спустились ближе к обеду. Они выглядели явно смущенными поздним подъемом и в то же время отдохнувшими. Мама живо взялась помогать мне с обедом, а папа взял кружку с кофе и уселся в кухне, скептически за нами наблюдая.

— И что, — спросил он, — тебе вот это нравится? Возиться на кухне, подавать еду посторонним людям за копейки? — Нравится, — легко и честно ответила я. — Горе мое, — вздохнул отец. — Вырастил на свою голову. Леди должна быть женой и матерью, а не подавальщицей! — Если леди успевает все, то почему бы и нет, — возразила мама. Воцарилась какая-то напряженная тишина, довольно забавная. Папа явно обалдевал с того, что мама открыто ему возражает, а мама ловко делала сырники и подкладывала папе в тарелку самые горячие.

— Рикард приедет вечером, — чтобы разрядить атмосферу, сказала я. Разрядила… угу. — И где Рикард будет жить? Вопрос насущный. Учитывая то, что дом как раз ему и принадлежит. В доме три комнаты. Одну занимаем мы с Камиллой, вторую — Рикард, третью занимал Бернон. Сейчас в комнате Рика спали мама с папой, а принц куда-то смылся, но ведь вернется. И что тогда?

— Крис предлагал кому-то остановиться у него, — подала голос Камилла.

— Не думаю, юная леди, что жить у бывшего пирата — хорошая идея. Камилла густо покраснела и бросила на отца недовольный взгляд. Вот чего он и впрямь на нее взъелся? Хорошая девчонка, простая и искренняя. Неужели ему больше нравились такие, как Амалия Этерли?

После завтрака мама все же уговорила его прогуляться к морю. И хоть папа хмурился и делал вид, что его совершенно не интересуют прогулки, я облегченно выдохнула. Он все еще заботился о маме и готов был потакать ее маленьким капризам. Ну а я получила возможность сделать нормальный ужин.

Говорят, что жарить мясо на открытом огне — традиционная обязанность мужчины. Но я и без мужчин прекрасно знала, как приготовить отличное и сочное мясо на специальной решетке над костром. На заднем дворе мы ставили это приспособление, так что раскалить угли и водрузить на решетку замаринованные заранее кусочки. Они медленно подрумянивались и распространяли по небольшому саду умопомрачительный запах.

Стемнело. Чем ближе было к зиме, тем раньше на город опускалась темнота. Мама с папой вернулись незадолго до того, как я закончила с мясом и переодевались к ужину. А еще они купили фрукты — это проявление заботы оказалось неожиданно приятным.

Камилла в доме резала овощи и хлеб, Дрю всячески ей мешался. Крис сидел на веранде, что-то читал. Тихий семейный вечер в ожидании еще одного члена семьи. Я начинала к такому привыкать.

Не хватало только Рикарда, и не сговариваясь мы решили его дождаться. Крис утверждал, что дракон не может прилететь позже восьми, даже частный. Минуты текли медленно, и я почему-то нервно теребила в руках ленточку с нового платья.

Наконец раздался громкий стук, и я подскочила, недоумевая — почему Крис его не впустил? А когда увидела у дверей Ривера — детектива с управления — сразу поняла, что случилась беда. Это было видно по его взгляду, растерянному и немного виноватому.

— Привет, Никки. Ты только не волнуйся… Если после этих слов хоть кто-то успокаивался, я не входила в их число. Мне стало почти плохо, к горлу подступила тошнота, а руки и ноги резко ослабели.

— Что случилось? — побелевшими губами прошептала я. — С нами связались из Хиглейк-града. Дракон Рика упал в окрестностях города, едва успел покинуть его пределы. Они сейчас работают, ищут выживших, но там была такая высота… Светлейшая, Никки, я не могу тебе врать. Слова в темноте и звенящей тишине прозвучали, как приговор:

— Они ищут тела.

Я думала, что в жизни было достаточно страхов. Я оказалась одна в незнакомом городе, я встретила призрака, я видела, как горит моя лавка и думала, что внутри осталась лучшая подруга, я слышала угрозы и оказывалась на краю смерти.

Но только теперь я поняла, что те страхи были совсем маленькие. Кратковременные, оставляющие после себя лишь недолгую дрожь. Такого страха я еще не испытывала. Он раскинул внутри черные крылья, словно заслонил собой весь мир, превратив его в безжизненную серую пустыню. За минуту, пока все переворачивалось с ног на голову, я вдруг поняла, почему люди не хотят жить.

И в первое мгновение сама испугалась собственных мыслей.

Усидеть на месте было очень сложно. Я бродила взад-вперед по залу, не замечая, что ударяюсь о хаотично расставленные стулья. От слез болело горло, но слезы вопреки тому, как пишут в романах, все не высыхали. Это была настоящая истерика, какой не случалось наверное никогда.

— Сырочек, — только Дрю пытался хоть немного воззвать к моему разуму, — успокойся немного. Ты делаешь себе хуже. Я даже не обращала внимания на доводы друга, просто смотрела перед собой, игнорируя все слова, обращенные ко мне. Говорят, когда любишь, есть какая-то связь с любимым человеком, ты чувствуешь, когда его жизнь обрывается. Я не чувствовала ничего. Значило ли это, что Рик жив? Или что я его не любила?