Дмитрий Казаков - Врата Порядка

– А нам куда нужно? – спросила Илна, когда копыта застучали по деревянному настилу моста.

– Змеиный остров пока не видно, – ответил наемник. – Он дальше к северу, прямо за Торжищем.

Миновали замок, чьи стены, сложенные из каменных блоков, блестели, точно облитые льдом, проехали мощеную площадь, где, по словам Альфи, устраивали казни преступников и сожжения одержимых.

По другому мосту, более узкому и длинному, перебрались на Торжище, круглый остров, на берегах которого разместились склады, а в центре – огромный и невероятно шумный рынок.

Тут Хорст едва не оглох, а Илна с трудом удержалась от искушения отправиться гулять по торговым рядам.

С Торжища открылся вид на порт, занимающий несколько расположенных цепочкой крупных островов, на замершие в ледовом плену туши кораблей, торговых и военных.

Никакой стены поперек гавани видно не было – Неорид, стоящий в устье самой большой реки Полуострова, мог не бояться «морских людей».

– Через месяц тут жизнь закипит, – проговорил Альфи задумчиво. – А пока город в зимней спячке.

– Не представляю, что будет, когда он очнется, – покачал головой Хорст, придерживая коня, чтобы не столкнуться с груженной корзинами телегой.

Несмотря на то, что шла Скорбная неделя, по всем заповедям церкви отведенная для молитв и поста, обитатели Неорида вели себя так, будто им остался последний день, чтобы распродать оставшийся на складах и на руках товар.

На каждом размахе улицы Хорсту предлагали чего-нибудь купить, подковать коня, подлатать одежду. Перед Илной трясли аляповатыми, грубо сделанными украшениями, а нищие канючили, показывая тщательно нарисованные язвы:

Голоса сливались в нестройный, визгливый хор:

– Подайте, благородный редар…

– Отличные сапоги! Новые сапоги!

– Девушку не желаете? Ну и что, что у вас своя? Наша-то лучше…

Лавки располагались даже на выстроившихся вдоль берега кораблях, слишком старых, чтобы плавать, и годных лишь для того, чтобы кое-как держаться на воде и хранить в трюме товар.

Потише стало только на третьем по счету мосту, к которому пришлось пробиваться через настоящую толпу.

– Вон Змеиный остров, – Альфи ткнул ручищей. – Раньше, как говорят, там водилось до прорвы змей. Сейчас в основном постоялые дворы для богатых.

Остров изгибался, напоминая широкий, кривой кинжал, оброненный исполином. На остром мысу виднелось здание старой, покосившейся мельницы, замершее в неподвижности колесо.

Тут не гавкали собаки, не шумели торговцы, даже нищих видно не было.

Навстречу путешественникам из переулка вывернули трое стражников, смерили всадников подозрительными взглядами и затопали дальше, настороженно посматривая по сторонам.

– В Неориде знают, что живут за счет гостей, – сказал Альфи. – И покой их берегут.

– Ибо град был сей велик и изобилен многим, являя мощь и богатства истинные, а также ложные вместе, – брат Ласти не удержался, процитировал какую-то из священных книг.

Проехали через площадь, в центре которой торчал столб с Кубом на вершине, поставленный, скорее всего, во время эпидемии «красной кожи», и оказались перед воротами большого постоялого двора.

На вывеске белоснежный лебедь, растопырив крылья и изогнув шею, со злобным изумлением разглядывал собственные лапы, украшенные здоровенными, тяжеловозу впору, подковами.

– Приехали, – сообщил Альфи.

– Даже не верится, – Хорст слез с седла, ощущая, как в один момент навалилась усталость, накопившаяся за два месяца путешествия.

От конюшни доносился запах навоза, смешанный с ароматом соломы. Над дверью постоялого двора болталась праздничная гирлянда из деревянных, раскрашенных в яркие цвета кубиков, и негромко звенели капли, падающие в лужу с висящих у крыльца сосулек, острых, как мечи наемников.

Теарх гудел басом, точно забравшийся в дупло пчелиный рой, младшие служители негромко подпевали. Слышался негромкий перезвон колокольчиков, шорох доносился из толпы переминающихся с ноги на ногу прихожан.

На последнюю службу года, знаменующую окончание Скорбной недели, народу собралось невероятное количество, так что храм, единственный на весь Змеиный остров, стал напоминать бочку, куда вместо селедки набили людей.

Рассол успешно заменял густой запах пота и мокрой одежды, витающий под низким потолком.

Хорст стоял в заднем ряду, около дверей, откуда тянуло свежим воздухом, и делал вид, что слушает службу. Альфи, Радульф и Илна располагались перед магом, а брат Ласти обретался где-то около алтаря.

Бывший сапожник пришел в святилище лишь по настоянию подруги и мысли его витали далеко от праздничного молебна.

– Да превознесется милость Владыки-Порядка до небес! – проревел теарх, и собравшиеся в храме осенили себя знаком Куба.

Хорст вздрогнул и с небольшим опозданием повторил нужное движение. Соседи недовольно покосились на чужака, но тут же дружно двинулись вперед. Туда, где у алтаря началась раздача освященных лепешек из соленого теста, выпеченных в форме маленьких кубиков.

В Неориде верили, что если съешь такой, удача в следующий год тебя не оставит.

Наиболее активные принялись работать локтями, послышались возмущенные голоса, у самого алтаря началась свара.

– Пойдем отсюда, – предложила Илна. – Чего зря толкаться?

– Пойдем, – согласился Хорст.

Выйдя наружу, с наслаждением глотнул свежего воздуха, отдающего весенней сыростью. Глянул в небо, туда, где сквозь висящую над Неоридом дымку смотрели белесые звезды.

– Уф, – из храма выбрался Альфи. – Что, брата Ласти не подождем?

– Думаю, нет, – Хорст поежился, ощутив, что уличный холодок после духоты святилища ощущается особенно сильно. – Все равно эта толкотня быстро не закончится, а он знает, куда идти.

В «Подкованном лебеде», расположенном в полусотне шагов, постояльцев ждал накрытый по поводу праздника стол.

– Не потеряется, не маленький, – решительно сказала Илна и взяла Хорста под руку.

На улицах Неорида доживала последние мгновения непривычная для большого города тишина, которой вскоре предстояло смениться криками и пением. В праздничную ночь все, и богатые, и бедные гуляют до утра, а пиво льется рекой.

У распахнутых дверей постоялого двора гостей встретил сам хозяин в алом, расшитом синими цветами кафтане.

– Проходите, во имя Владыки-Порядка, – сказал он, широко улыбаясь. – Пусть эта ночь будет радостной, как и весь год!

– Пусть достаток не оставит твоего дома, – вежливо отозвался Хорст.

В большом очаге ревел огонь, на столах громоздились кувшины и горшки, а с кухни текли ароматы жареного мяса, приправ и еще чего-то незнакомого, но очень вкусного.

В брюхе у Альфи нетерпеливо взвыло.