Юлия Пушкарева - Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

Лис вдруг вцепился в предплечье Шун-Ди - внезапно и слегка больно. Жестокая радость проступила на его лице.

- Ах, Арунтай-Монт, ненавистник Двуликих... Похоже, мы нашли нужное место без всяких проводников. Соскучился по лошадкам, Шун-Ди-Го?

***

- Оборотень! Оборотень в садалаке! - разъярённо вскричал вороной кентавр - юный, почти подросток, - едва они приблизились к неплотным рядам навесов-шатров. Для Шун-Ди навсегда осталось загадкой, как он узнал оборотня в Лисе, который, за исключением глаз, неестественно плавных движений и цветастой одежды менестреля, мало чем отличался от людей в их безумной компании. Может, кентавры их чуют по запаху, как гнилую траву?

И он снова не смог предотвратить то, что случилось дальше: просто замер на месте под жарким солнцем, обливаясь потом, проклиная своё бессилие. Кентавр-подросток поскакал к Лису, издавая нечто вроде воинственного ржания, и косноязычный серый лучник отступил, давая ему дорогу ( подлец ! - мысленно вырвалось у Шун-Ди - быстрее, чем он успел задуматься)... Вместо того, чтобы бежать или уклоняться, Лис подобрался и по-звериному прыгнул навстречу - впрочем, не превращаясь.

О бездна. Что ты делаешь?

У Шун-Ди вырвался стон. Но иначе - не существует иначе; иначе Лис не был бы Лисом.

Уна властно удержала Инея, чтобы он не вмешивался в схватку; лорд Ривэн прижал пальцы к губам. Время остановилось, качаясь в мареве. С нарастающей жутью Шун-Ди увидел, как чёрные копыта чуть не обрушились на грудь Лиса - и как тот, извернувшись, откатился по земле в сторону...

ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!

Трава зеленела пронзительно, как киви на столе Хозяина - и как ткань, складками натянувшаяся на коленях матери. Кентавр ржал, осыпая ударами и пинками худое тело; по виску Лиса струйкой сбегала кровь.

Больше Шун-Ди не думал. Отпустил себя и кинулся кентавру наперерез.

Он ждал боли, тяжёлых пинков, но тёмная шкура лишь на миг затопила зрение - а потом опала, как холщовое покрывало в кезоррианском уличном театре. Кукольные представления. Шун-Ди видел их каждый раз, приплывая с торговыми рейдами в буйную южную Гуэрру, и нередко грубые шутки и перепалки весьма предсказуемых персонажей - Толстого Жреца, Студента, Уличной Девки, Ростовщика - заставляли его улыбаться. Как ни странно. Вопреки себе и внутреннему достоинству. Уж что-что, а повышать настроение в Кезорре умеют. В отличие от кентавров.

Вороной подросток, опустившись наконец на все четыре копыта, смотрел на Шун-Ди сверху вниз и тяжело дышал. Колчан сполз ему на спину, и несколько стрел рассыпалось. Шун-Ди сознательно не оглядывался на Лиса и смотрел только кентавру в лицо. Загорелое, с жидкой бородкой. Почти его собственное лицо - и выражение, наверное, у него сейчас столь же идиотски растерянное.

- Что ты творишь, Лурий-Гонт?! - вскричал кто-то, и со стороны моря травяных навесов, трепещущих над степью на ветру, появился седой грузный кентавр. Он свирепо жестикулировал (под стать кезоррианцам, которых Шун-Ди так некстати вспомнил) и тыкал пальцем в стушевавшегося подростка. - О глупец с кривым путём Гирдиш! Этот лис не поднимал на тебя оружие!

Как он, кстати, понял, что Лис - именно лис?.. Шун-Ди провёл рукой по лицу, и ладонь сразу стала влажной и липкой. От пота, а не от крови.

За собой он услышал шорох шагов по траве и догадался, что кто-то - Уна или лорд Ривэн - склонился над поверженным Лисом.

Не оборачиваться. Он не выдержит, если обернётся.

Сердце уже не колотилось - наоборот, сжималось и падало куда-то, еле-еле вынуждая себя сокращаться.

- Мы с восточного материка. Из Обетованного, - выговорил Шун-Ди, не сразу вспомнив нужные слова. За спиной старого кентавра, среди навесов, назревало движение: новые и новые копыта ступали по весенне светлой зелени. Лица, хвосты, загорелые шеи и локти... Ни женщин, ни детей (за исключением слишком вспыльчивого подростка) Шун-Ди не заметил. Навесы разбросались по равнине, насколько хватало глаз - от покатого холма в кипарисах, с которого они спустились, до леса на горизонте. Кое-где между ними виднелись кучи травы или сена, слабо обозначенные тропки и тёмные пятна кострищ. Стоянка выглядела новой. Неудивительно: здесь был только краешек степей Лэфлиенна - не их сердце. А значит, без иссушающего солнца, бесчисленных мелких цветов (хотя обилие нежно-лилового вереска уже ощущалось) и вездесущих мышей. Степь, конечно, но пока очень близкая к лесам и многоводной реке Мильдирмар, что течёт севернее. Совсем не то, что помнилось Шун-Ди по садалаку гордеца Метея-Монта. - Мы прибыли не как враги, но как послы и просители помощи.

Седые брови кентавра поползли вверх.

- И где же ты, пришелец с востока, выучил наше наречие?

- Метей-Монт, - обрубил немногословный светло-серый кентавр. У Шун-Ди заныли скулы; он нечасто жалел о том, что не силён телом, но сейчас такой момент наступил. Слишком уж отчётливо запомнилось, как этот здоровяк отступил, освобождая вороному дорогу к Лису... И отчего у него нет ни клинка, ни магии - только слова и деньги, которые в этой части мира полезны меньше ржавых железок? - Был уже. Королевства.

Старик прочистил горло. В его тёмных глазах, до этого удивлённых и укоризненных, возникло что-то вроде презрения. Ещё одна неприятно изумляющая деталь: раньше Шун-Ди казалось, что кентавры не способны на такие чувства к братьям по садалаку.

Он слышал, как за спиной Уна бормочет что-то над Лисом и как тревожно попискивает Иней. Не оборачиваться. Он не сможет перевести переговоры, если обернётся; и без того колени подкашиваются.

Только дыши, Лис. Пожалуйста. Умоляю. Просто дыши, как учит нас всех Прародитель. Иначе смысла не будет ни в чём, никогда.

- Кхм, Гесис-Гонт, не сочти за грубость, но тебе бы не помешал второй цикл обучения ораторскому мастерству. Я ничего не понял.

Воин поскрёб в бугристом затылке.

- Ну, то есть...

- Думаю, не время сейчас это обсуждать, - стряхнув вместе последние крохи терпения, сказал Шун-Ди. - Моему другу требуется помощь.

- Я виноват, досточтимый Паретий-Тунт, - краснея, пробормотал юный Лурий. Извинялся он - без всяких потаённых замыслов - не перед раненым чужеземцем, а перед старцем, не одобрившим его поведение. Одно слово: кентавры. - Не сдержался. Просто они ведь, они...

Позади кто-то зашевелился.

- Скажи, что Лису нужен целитель, - замороженным голосом произнесла Уна. - Скажи это. Сейчас же. Он ранен в голову.

Нет, всё. Это уже слишком.

Шун-Ди покорно сказал всё старику по имени Паретий, а потом обернулся и бросился на колени, чтобы помочь Уне придержать голову Лиса. Она приложила к его виску платок, который уже пропитался кровью; голова Двуликого запрокидывалась, а глаза были плотно закрыты. На шее, над смуглой ключицей, наливался багровый синяк. Лис дышал, но часто и очень слабо.