Валерия Панина - Совсем не Золушка!. Трилогия (СИ)

Извлеченная из глубин университета крепкой рукой капитана, грязная и свалянная диверсантка была передана в руки закона. Закон выглядел точь-в-точь Красное Лихо в гневе. Закрыв от стыда глаза и прижав к телу уши, лапы и хвост, Рыська простилась со своей любовью. После такого позора на свадьбу можно было положить хвост дохлого бобра.

Глава тридцать вторая, в которой речь пойдет о любви.

Когда парни после отбоя азартно обсуждали женские достоинства, а еще больше прелести, и хвастались успехами, безбожно привирая и выдумывая, Весь всегда отмалчивался. На подначки он один раз высказался в том духе, что подобные разговоры недостойны его, как благородного человека и будущего офицера, а потом молча давал в ухо. Это все было, конечно, правильно и верно, но имело еще одну причину, тщательно им скрываемую. Дело в том, что делиться опытом, ни разу не поцеловав девчонку после полугода ухажерства, было как-то не очень. Что-то с этим надо было делать.

Вытащить Армель на охоту казалось прекрасной идеей. Зимний лес, обнимавший столицу с севера, встретил пару размытыми туманом костлявыми силуэтами сосен, шумом ветра в высоких зеленых шапках, тишиной еловых опочивален, мягким мхом под чуткими лапами. Огромный черный волк, опустив голову, вел по следу робкую белую лисичку.

Весь, привычный к ночной охоте, уверенно вывел подругу на кабанью лежку, поднял стадо, вмах догнал и придушил упитанного подсвинка. Под повелительный рык оборотня Армель осторожно подкралась и понюхала. Что-то внутри проснулось и зашевелилось - то ли голод, то ли азарт, и она впилась острыми зубами в теплую добычу.

Внезапно волк насторожился и зарычал. От тумана отделилась серая тень. Чужак, большой серый зверь с грязно-желтой полосой вдоль спины, выше Веслава в холке и шире в груди, подошел к Армель и мало того, что по-хозяйски обнюхал, так еще и легонько куснул. Армель испуганно заскулила и отпрянула. Весь зарычал и двинулся на незваного гостя.

Прижавшись всем телом к истоптанному снегу, фарга смотрела, как оборотни кружат в опасном танце. Короткое отрывистое рычание, зубы, впившиеся в плечо, вырванный клок. Весь рванулся, ударил серого в бок, сбил с ног и, глухо рыча, сжал челюсти на чужом горле. Армель заскулила. Черный волк ослабил хватку, отсупил. Противник с трудом поднялся на ноги, понурившись, отступил и скрылся в подлеске.

Веслав Гроден из Черных ловцов поднял голову к невидимым звездам и запел Победную Песнь. Гордая подруга подошла, села рядом. Допев, Весь повернулся и основательно облизал белую мордочку.

На следующий вечер, провожая Армель, Веслав от самого трактира набирался решимости. По виду Армель можно было догадаться, что она всей душой хотела, что бы решимость капала быстрее. Слово 'катализатор' ей было абсолютно незнакомо, но, несмотря на это, нежная девичья рука скользнула по черному рукаву в крепкую мужскую ладонь, потрепыхалась там, устраиваясь поудобнее. На всю улицу было слышно, как у Веся бьется сердце.

В темном пятачке между двух фонарей на спящей улице стояли двое. Мужские руки сжали тонкую талию, бледные женские руки лежали на его плечах, как эполеты. Губы встретились в поцелуе, как после долгой разлуки. Одно на двоих дыхание, ничего вокруг, кроме запаха друг друга. Незнакомые желания, странные чувства, ежиками щекотавшие в груди и озабоченными бурундуками шевелившиеся в Весевых штанах и под Армелевой юбкой.

Поцелуй все не кончался и не кончался. Рукам наскучило праздно наблюдать со стороны, и ее ладошки потихоньку-потихоньку переползли сначала на грудь, потом под мундир. Под тонкой сорочкой пальцы рассеянно погладили твердые мускулы, наткнулись на соски. Весь вздрогнул, как от ожога, стиснул ее, теряя голову...

Сегодня к ужину ждали особенных гостей. Предупрежденные родители засекретили информацию, как государственную тайну. Дабы одна любознательная особа не испортила своим энтузиазмом всю обедню, к заговору привлекли герцогиню рю Воронн. Рысена была приглашена на фирменную утку матушки Ируны и сырный пирог. Гости предполагались с ночевкой, ведь что за радость на сытый желудок выходить из дому? Тем более матушка Ируна обещала на завтрак необыкновенные блинчики с сюрпризом.

В гостиной были и диваны, и удобные кресла, а Бруни и Кай, обнявшись, сидели на полу у камина. Аркей оглянулся на стук, дверях стоял Весь, держа за руку смущенную Армель. Их Высочества поднялись, Бруни нашарила ногами туфли. Весь подвел девушку поближе.

- Бруни, Кай. Разрешите представить Армель из Белой ночи, мою невесту. Армель, познакомься. Мои родители, Бруни и Аркей.

- Ваши Высочества, - пролепетала на глазах побелевшая Армель, приседая в реверансе.

- Зови нас Бруни и Аркей, девочка, - обнимая девушку, улыбнулась Бруни.

- Прошу к столу, дети, - пригласил Аркей, отодвигая жене кресло. Весь сделал тоже самое для невесты.

Вопреки Армелевым ужасным страхам ужин прошел спокойно и даже весело. Если бы она не знала, что ужинает с членами королевского семейства, то подумала бы, что эти дама и господин - обычные горожане, приветливые, добрые и сердечные.

К тому времени, когда подали десерт, она уже могла дышать и даже разговаривать.

Глава тридцать третья, в которой героиня отправляется погостить.

Посредине гостиной открылся портал и взглядам встречающих предстала сидящая на сундуке Рысена с корзинкой в руках. Сундук стоял на чудесных расписных санках. Санки, сундук и Рыська прибыли под надзором Рофио Ромурина.

- Госпожа Кальвина! - вопящая Рыська пристроила корзинку и кинулась обниматься.

Когда подарки были розданы, Рыська попрыгала на новой старой кровати, потискала пушистых котят, которых сердитая полосатая кошка по одному утаскивала и прятала от Рысены в углу. Навестила Смерча и Облако, угостила репками Красавку и Щетинку, помогла Рофио растопить камины в гостиной и своей комнате. Короткий зимний день истаял, на западе розовой полоской малинового киселя гас закат. На темнеющий небосвод одна за другой выпрыгивали мохнатые звезды. После ужина Рыська закуталась потеплее и вышла на террасу, повидаться с Луной и послушать волчьи песни. В предвкушении завтрашних встреч, сонная Рысена свернулась клубочком под толстым одеялом и мгновенно уснула.

Едва рассвело и в кухне только-только затопились печи и застучали ножи, как умытый и одетый ребенок, волоча за собой санки, явился доложить, что идет в гости.

- Да постой ты, егоза! Погоди! Поешь да и пойдешь. Скажут, голодом тебя морим, у них своих восемь ртов, еще ты объедать пришла, - Кальвина еще даже не договорила, а дверь уже хлопнула, скрывая еще не простывший Рыськин след.

Путь до дома семейства Бушан оказался длинным. По дороге надо было облазить все сугробы, похрупать ледком во всех лужах, скатиться со всех холмов. Урсула ахнула и всплеснула руками. На пороге стояла, вся в снежных катышках и сосульках, Росинта Гольди.