Вадим Ингвалл Барановский - Край без Короля или Могу копать, могу не копать

— Я не пойду, — Химнерит пошевелил искалеченной рукой, — от меня нынче на войне да в походе проку мало. Я в Шир. Я покоя хочу. Моих-то, ты говорил, войной не тронуло?

— Твои все в целости, — сказал Сегерих, — и смиал ваш невредим. Счастливо тебе, Химни! Вернёмся, поболтаем ещё, и пива обязательно надо...

— Будет пиво, — убеждённо проговорил Химни. — Вы только возвращайтесь.

Друзья обнялись на прощанье, не держа друг на друга ни зла, ни досады. А на следующее утро отряд риворов снял стоянку и отправился на северо-запад. Угрюмый большец в неприметном плаще, которого Химни назвал сначала государем, а потом — посланником Нартом, шёл с ними, не разговаривая и сутуля плечи.

Сверкающий меч в руках Нарта свистел, рассекая воздух, мелькал так, что не уследить взглядом. Большец не стоял на месте — он подпрыгивал, становился на одну ногу, падал на колено, прокатывался по земле и снова вскакивал на ноги — и ни на мгновение не переставал размахивать длинным своим мечом. Фритигерн стоял чуть поодаль и не сводил с Нарта глаз. Ветер подошёл с другой стороны и тоже стал наблюдать — он никогда не видел, чтобы кто-то так двигался.

Уже четвёртый день отряд хоббитов шёл на северо-восток, так, чтобы далеко обойти Северск и не попасться на глаза никому из диких воинов Глухомани, стекающихся туда по призыву Старика Зимы. Так наказал идти Химни. Ветер приблизительно знал, где находится Ривенделл, и полагал, что когда они подойдут поближе, Нарт соблаговолит всё-таки заговорить и выдать какие-нибудь более точные указания.

Пока что единственным словом, что Ветерих слыхал от Нарта, было «спасибо» после еды. Ел он мало, запуская ложку в котёл не больше трёх-четырёх раз за время обеда или завтрака. В остальное время Нарт либо шёл вперёд вместе со всеми, смотря перед собой исподлобья невидящим взглядом, либо сидел где-нибудь на земле и думал какие-то тяжкие и невесёлые думы. Ветер не хотел его ни о чём расспрашивать, не хочет разговаривать, и пусть его. Главное, чтобы слушался, припадал к земле, когда велят, и спал, где укажут.

Фритигерн Быккинс, насмотревшись на большецкое мечемашество, принёс свой любимый чёрный топор и сам стал примериваться, как бы им удобнее стукнуть воображаемого врага. Топор был на вид ещё потяжелее меча, но в руках силача Герна и он посвистывал, взлетая и опускаясь.

Ветер смотрел на них, смотрел, а потом и он вытащил из ножен кинжал Найнаса и несколько раз взмахнул им в воздухе. Этот кинжал уже пробовал кровь — во время очистки Заводья Ветер всадил его в бок бородатому ангмарцу.

— Не так! — голос Нарта был хрипловат, словно заржавел от долгого молчания. — Не так! Зачем ты так бьёшь? Разве ты сражаешься с половинцем?

Он подошёл к Герну, так и не успевшему опустить занесённый над головой топор.

— Если враг одного с тобой роста, то таким ударом можно попасть ему по голове, — сказал Нарт, — но если руки его в два раза длиннее твоих, то он достанет тебя мечом, а ты его топором не достанешь. И по голове ты его тоже не ударишь, только в грудину, а это толстая и крепкая кость. Тебе надо бить наискосок, от плеча, по колену и ниже. Отрубишь ногу — и всё, это уже не боец, он валяется на земле и одна у него забота — не истечь кровью. Твои друзья послабее дорежут его, а ты нужен впереди отряда, рубить ноги тем, кто ещё стоит.

Фритигерн слушал и кивал, глаза его горели жадным огнём.

— Вы, половинцы, малы ростом и кажетесь поначалу слабыми, — говорил артедайнец, широкими шагами прохаживаясь между двумя рядами выстроившихся хоббитов, — но сила мышц не в длине — он выбросил вперёд длинную руку, — а в толщине — он согнул руку в локте, так, что мышцы на ней вздулись, — так что вас легко недооценить.

Он выхватил из ножен свой длинный меч и взмахнул им перед собой.

— Вы не годитесь ни для честного поединка, ни для сражений строем! — объявил Нарт. — В поединке высокий человек легко удержит половинца на безопасном расстоянии. Вам нужно биться не по-воински, а по-охотничьи, убивать врагов, как убивают зверей!

— А мы так и делаем! — выкрикнул Сегерих. — Из луков бьём, копьями тычем, ловушки роем.

В Туманных горах живут медведи, — сказал Нарт и вытянул над головой руку, — вот такого роста и весом, как семь человек. Храбрецы ходят на такого медведя с ножом, один на один. Проскользнуть вперёд, пропустить над собой удар лапы — и ткнуть ножом под сердце, и сразу в сторону, и вперёд, чтобы он не обнял тебя, из таких объятий не выходят, а только выпадают.

— А человек мягче, слабей, уязвимее медведя! Вот здесь, — Нарт хлопнул себя по внутренней стороне ляжки, — проходит жила. Перерезать её — и всё, кровь ничем не остановишь. Сзади, под коленом — сухожилие, перерезать его, и противник — калека. Между ног — сами знаете, что. Удар по ядрам — и враг согнулся от боли и сам подставил голову под топор.

— Я тут единственный, как вы говорите, большец, так что отрабатывать приёмы будем на мне. Я буду учить ваших старшин, а они уже будут учить вас.

Хоббиты в знак одобрения застучали копьями по щитам. Нарт в первый раз за всё время, что Ветер знал его, улыбнулся.

Ветер кувырнулся вперёд, прокатился по земле и оказался-таки сзади Нарта, не почувствовав удара прутом. Не вставая, хоббит пнул большеца по щиколотке, и, пока тот падал, успел вскочить и приставить к горлу артедайнца палку, заменяющую меч.

— Хорошо! — выдохнул Нарт. — Очень хорошо.

Это был первый раз, когда кому-либо из хоббитов удалось свалить Нарта, упражняясь один на один. В паре с Терном или Дикки Ветер успевал достать артедайнца так же часто, как он одного из хоббитов.

— Ты, Нарт, поди, без собак и не охотился ни разу? — спросил Ветер, — Знаю я, как вы, артедайнцы, охотитесь — на конях, с ку-шетами выше меня ростом, рога трубят, рядом бард на лютне бренчит, а на стоянке полдюжины поваров ждут, когда им свежего оленя привезут. Спросишь, откуда я знаю? Да от этих самых поваров и знаю.

Криво усмехнувшись, Нарт признал, что именно так артедайнские рыцари и охотятся.

— Мы не так охотимся, — поведал артедайнцу Ветер, — зверя нужно выследить, перехитрить, застать врасплох. Хорошо, если собака есть обученная, а если нет — надо самому уметь. Вот смотри, тут прошёл кабан. Не особенно крупный, судя по следам. Он по весне будет жестковат, но нам не до жиру, быть бы живу.

Нарт слушал, запоминал, усваивал науку настолько же жадно, насколько щедро сам делился с риворами боевой сноровкой.

Прошло четыре дня с переправы через Бренди-да-вин и десять дней с тех пор, как Ветер встретился с Химни. Отряд стоял в небольшой лощине между двумя холмами, где-то к северо-востоку от Бри, и ждал возвращения разведчиков, посланных на все четыре стороны, коротая время в боевых упражнениях и охоте. Ветер приставил к артедайнцу Амала Чернозуба, угрюмого охотника из глубокой Мокрети, самого старого ривора после Хисарны, и велел обучить большеца всему, что потребно знать, чтобы бродить в глуши. Амал был немногословен, как и сам Нарт, но по скупой его похвале было понятно, что учеником он доволен.