Фриц Лейбер - Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Том 2

Добравшись до кедров, он увидел сигнал Маннимарка, означавший, что минголы пошли на приступ.

– Ну а теперь войте, как волки, – сказал он своим запыхавшимся воинам, – и орите каждый за двоих. Потом осыпаем их стрелами – на самое дальнее расстояние и с как можно большей скоростью. По моей команде возвращаемся обратно на ледник! Бегом, как и спускались.

Проделав все это (и не особо оценивая результат, ибо не было времени), он воротился к Маннимарку вместе со своим задыхающимся отрядом и с удовольствием увидел жидкий столб черного дыма, который поднимался над ближайшей к леднику галерой. Минголы, отказавшись от штурма, помчались со склонов осажденного холма к своему судну. Тут он заметил маленькую фигурку в развевающемся красном плаще – Мара бежала с ледника к Холодной Гавани. На земляном валу появилась женщина с копьем и ободряюще помахала девочке. И вдруг Мара сделала невероятно длинный прыжок, на мгновение пропала из виду, словно что-то ее загородило, а потом как будто – нет, на самом деле! – начала подниматься в воздух, все выше и выше, словно ее подхватил невидимый орел или какой другой невидимый летающий хищник. Фафхрд, не отрывая глаз, следил за красным плащом, который вдруг, когда невидимка вылетел со своей пленницей из тени на солнечный свет, сделался ярче. Он услышал рядом удивленный и сочувственный возглас, скосил глаза и понял, что Скор тоже видел это чудо.

– Не спускай с нее глаз, парень, – выдохнул он. – Ни на секунду не теряй из виду красный плащ. Следи, куда она летит.

Взгляды обоих сначала были устремлены вверх, потом на запад, а затем обратились на восток, в сторону темной горы. Фафхрд поглядывал периодически вниз, дабы убедиться, что в Холодной Гавани и возле мингольских кораблей не происходит ничего такого, что требовало бы его срочного вмешательства. Всякий раз он боялся, что, подняв глаза, уже не увидит красный плащ, но всякий раз его находил. Скор же неукоснительно следовал приказу. Красное пятнышко становилось все меньше и меньше. Когда оно снова влетело в тень горы, они едва не потеряли его. И наконец Скор выпрямился.

– Куда она залетела? – спросил Фафхрд.

– К пещере на склоне, – ответил Скор. – Девчонку занесло туда по воздуху, уж не знаю, какой такой магией. Там я потерял ее из виду.

Фафхрд кивнул.

– Это совершенно особая магия, – быстро сказал он. – Как я думаю, ее занес туда невидимый летун из вурдалачьей породы, мой старый враг, принц Фарумфар из высокой Звездной Пристани. Из всех нас только я могу с ним потягаться.

Отчего-то он смотрел на Скора так, словно видел его в первый раз, – крепкий парень, выше него самого на дюйм и лет на пять моложе, но уже с залысинами, со сломанным некогда носом и рыжеватой клочковатой бородой. На вид – задумчивый злодей.

Фафхрд сказал:

– Я тебя нанял в Стылых Пустошах близ Иллик-Винга. У Но-Омбрульска я сделал тебя капралом, и ты поклялся, как и все остальные, повиноваться мне во время плавания на «Морском Ястребе» туда и обратно. – Глаза их встретились. – И сейчас тебя ждет испытание, ибо ты примешь командование, покуда я буду искать Мару. Продолжай дразнить минголов, но в открытый бой не вступай. Жители Холодной Гавани – наши друзья, но не объединяй с ними силы, пока есть возможность действовать иначе. Помни, мы служим леди Афрейт. Понятно?

Скор, не отводя глаз, нахмурился, потом кивнул.

– Хорошо! – сказал Фафхрд, вовсе не будучи в том уверен, но сознавая, что поступить по-другому он не может.

Горящий корабль дымился уже меньше – видимо, минголам удалось его потушить. Прибежали обратно ухмыляющиеся Скаллик и его напарник с луками.

– Маннимарк! – позвал Фафхрд. – Принеси мне два факела. Скаллик, дай трутницу.

Он отстегнул от пояса свой меч, Серый Прутик. Оставил только топор.

– Парни! – Он повернулся к отряду. – Я должен на время отлучиться. Командование переходит к Скору, – И передал тому Серый Прутик. – Слушайтесь его. Берегите себя. И чтоб у меня не было повода вас упрекать, когда вернусь.

И без дальнейших церемоний он отправился по леднику к Адовой горе.

Мышелов, проснувшись, заставил себя сразу подняться и принял холодную ванну, прежде чем выпить кубок горячего вздрога (такое уж у него было состояние духа). Отправил работать всю команду: и минголов, и воров – и предупредил их, что ремонт «Бродяги» должен быть завершен самое позднее к завтрашнему утру, памятуя о словах бога Локи: «Только три ждать врага осталось дня». И заметив, что некоторые из них страдают от похмелья сильнее, чем он сам, испытал большое удовольствие.

– Не позволяй им отлынивать, Пшаури, – приказал он. – Никакого сострадания к этим бездельникам и лежебокам!

Затем Мышелов встретился с Сиф, дабы вместе проводить в пешеходную экспедицию Афрейт и Гронигера. Жители Льдистого, на его взгляд, были до отвращения бодрыми, шумными и ясноглазыми, и Гронигер чересчур уж суетился, пока выстраивал их.

Сиф, как всегда, в красно-коричневом наряде и Афрейт в голубом тоже улыбались, и глаза у них были ясные, но это было куда легче снести. Мышелов и Сиф прошли вместе с отрядом часть пути. Он заметил, что Афрейт велела четверым из людей Гронигера нести занавешенные носилки, хотя сама в них пока не садилась, и Мышелова это позабавило. Таким образом она расплачивалась с ними за вчерашние ложные (или, по меньшей мере, бестактные) обвинения и Гибельные земли могла пересечь со всеми удобствами. Подобная месть была совершенно в его вкусе.

Он пребывал в странном состоянии духа, чувствуя себя скорее зрителем, нежели участником великих событий. Его по-прежнему терзали мысли о вдохновенной речи, которую он произнес накануне вечером (точнее, которую Локи произнес его устами) и из которой он не помнил и не мог вспомнить теперь ни слова. Как будто он был каким-то мелким прислужником, мальчишкой на посылках, коему не положено знать содержание доставляемых им запечатанных посланий.

И, глядя этаким вот критическим взором со стороны на полных энтузиазма, шагавших, высоко задирая ноги, островитян, он был поражен экзотичностью их оружия. В него входили дубинки, разумеется, и тяжелые дротики, а еще – рыболовные остроги, огромные вилы, зазубренные пики с крюками и длинные молотильные цепы с тяжелыми трепалами на конце. Два человека несли даже остро заточенные лопаты. Он поделился своим недоумением с Сиф, а она спросила, чем он вооружил своих воров. В это время они приближались к Висельному холму, и Афрейт шла немного впереди.

– Да пращами, – сказал он Сиф. – Они не хуже луков, и носить их гораздо удобнее. Вот, – и он показал на кожаную пращу, висевшую у него на поясе. – Видите эту старую виселицу? Сейчас я вам покажу.