Марина Александрова - Судьба первородной

— Ищу смысл жизни, — пробурчала я, и не думая останавливаться.

— В тушеной баранине или в яблочном пироге?

— В гармонии, — фыркнула я.

— В таком случае я с тобой, — пожал он плечами.

— Тогда подогрей то, что оставила кухарка сегодня.

Должно быть, в этот вечер я нанесла нехилую душевную травму ребенку. Бедный мальчик, он ведь и подумать не мог, что женщина может съесть столько… Наверное, после такого и жениться никогда не захочет, бедняжка.

— Теперь ты расскажешь мне, что хотел тот хмырь? — как бы невзначай спросил Кит, когда я, сыто откинувшись на спинку стула, лениво крутила в руках небольшой ножик, который использовала во время еды.

— Приглашал на бал во дворец, — проговорила я себе под нос.

— И? Ты пойдешь? Нет, — покачал он головой, — мы пойдем?

— Нет, — прямо взглянув в зеленые глаза мальчика, ответила я. — Мы, — выделила я это слово, — никуда не пойдем. Если я и пойду, то одна.

— Мне это не нравится.

— Не тебе одному, — фыркнула я, подкинув ножик так, что рукоять легла точно на ладонь.

— А, — как-то нервно проследил он за моими манипуляциями, — что по этому поводу думает наш хозяин?

Я лишь усмехнулась, обхватив рукоять покрепче, замахнулась и со всей силы вонзила лезвие в другую руку, пригвоздив ее к столу.

— Давай спросим? — все еще ухмыляясь, сказала я.

— Ты совсем больная! — заорал Кит, поднимаясь из-за стола и опрометью кинувшись в соседнюю комнату, в то время как я легко выдернула нож, со странным интересом наблюдая, как сходятся края раны, а кровь останавливается. Было больно. Но мне не привыкать, зато, думаю, глава тайной службы не заставит себя ждать. Иначе вызов придется повторить…

В этот момент Кит ворвался в кухню с деревянной коробкой наперевес, в которой, судя по всему, он хранил перевязочный материал, как раз застав тот момент, когда регенерация завершилась и я, повертев рукой, поднялась, чтобы смыть кровь.

— Что ты творишь?!

— А что?

Договорить мне не дали, потому как входная дверь резко распахнулась и, судя по шагам в коридоре, тот, кого я желала видеть в этот вечер, появился. Торопливо поправив повязку на лице, я приготовилась к встрече.

— Что тут происходит? — холодное, яростное, полное решимости.

Его голос вызвал странный отклик внутри меня. Да, сегодня я была не в себе. Потому повернулась лицом к вошедшему и тут же уселась на стул.

— Не спится? — нагло поинтересовалась я.

Судя по тому, что мужчина был полностью одет, до сна ему было и впрямь далеко.

— Я думал, вам руку оторвало! Правда, сначала показалось, что ее оторвало мне…

— Видишь, как здорово, когда в хозяйстве пригождаются тыренные вещи, — зло бросила я, посмотрев на свой медальон перехода, что виднелся в вороте рубахи Рэйна.

— Да, — в тон мне ответил он, — весьма удобная и редкая вещь в наши дни, особенно полезная, когда не можешь пользоваться собственными силами.

— Кто бы сомневался, — фыркнула я.

— Вы не ответили на вопрос…

— Ах, это, — посмотрела я на поврежденную руку, — решил сынка подучить ловкости в управлении с ножом, да вот незадача, руки в моем возрасте трясутся, точно я с бутылкой не расстаюсь. Промазал маленько.

На миг Рэйн опустил взгляд, точно обдумывая, какую расправу ему учинить. Глубоко вздохнул, а после прямо посмотрел мне в глаза.

— Я устал, Соль, так что просто скажите, что вам было нужно, раз я притащился сюда в такое время, поднял своих людей, что сейчас держат оцепление вокруг вашего дома. Не думал, что такие игры в вашем духе.

— Хреново ты меня знаешь, — пробурчала я себе под нос, но уже громче добавила: — Чаю?

Тягостный вдох послужил утвердительным ответом и знаком для Кита.

Мы сидели за широким кухонным столом, в то время как Кит разливал по чашкам ароматный напиток родом из самого Ис’шера, чей аромат было трудно спутать с той бурдой, что продавалась на рынках империи. Уж не знаю кто, наверное Фертиций, расщедрился и сунул нам мешочек с чаем в шкаф, но мы с удовольствием его пили. Все же вкуснее вдвойне, когда знаешь, сколько стоит одна такая чашечка в городских кафе.

— Стоит ли мне завести светскую беседу и поинтересоваться, как вам нравится чай, что оставили для вас мои люди?

Несмотря на то, что вопрос был задан исключительно вежливым тоном, Рэйн смотрел на меня так, будто бы стоит мне кивнуть, как он тут же свернет мне шею.

— Ну зачем же, — пожала я плечами, — чай — не чай, как говаривала моя бабуля, все, что боженька пошлет, — человек к рукам и приберет, — отмахнулась я. — Так что не стесняйтесь, любой халяве мы очень рады. Кит — так тот вообще, задарма будет есть, пока не треснет. Вон погляди, — кивнула я на мусорное ведро в углу кухни, полное костей, огрызков и объедков, — и это только поужинали, — печально вздохнула я, в то время как рука Кита дрогнула — и часть кипятка «случайно» попала мне на ногу. Подавив зародившееся негодование, я все же продолжила: — Ну а что ж жаловаться, у ассистента растущий организм, кормить надо, да и какой зарплаты на такого прожорливого хватит, — тягостно вздохнула я. — Но зато помощник золотой…

— Я понял, — кивнул Рэйн, достав из кармана увесистый кошель и положив его на стол. — Надеюсь, на ближайшее время будет достаточно? — изогнув бровь, поинтересовался он.

— И я, — вздохнула я, смахнув кошелек себе на колени. — Ну, так чего, собственно, позвал, — опершись на стол локтями, заговорила я, дав знак Киту выйти из кухни. Мальчик был не глуп и пусть и с неохотой, но вышел. Какое-то время я смотрела на затворившуюся дверь, собираясь с мыслями. Ни одна из них не радовала меня своей перспективой. Как если бы стоять на краю пропасти и пытаться сделать последний вдох, чтобы решиться прыгнуть. Часть меня кричала, что я полная дура, раз хочу сделать этот шаг. Она же твердила, что надо бежать. Что только дуры идут вперед, умные прячутся и сидят тихо-тихо… Но разве теперь я могу сидеть «тихо»? Как я смогу жить дальше, зная, что из-за своей трусости упустила возможность пролить свет на Его судьбу. Если есть хотя бы минимальная возможность, что Он жив… я приду к нему.

«Двуликий, оберни мой страх в решимость! Помоги повернуть бегство в движение вперед! Даруй мне отражение для моих мыслей и чувств», — про себя молилась я, когда мои губы говорили совершенно иное.

— Я решил, что могу сопроводить тебя на пьянку к императору, — милостиво поведала я.

— Да ладно, — притворно изумился Рэйн, а его губы на миг искривились в восторженной улыбке, после чего вид он приобрел весьма сосредоточенный и серьезный. — С чего бы?

— Возможно, — начала я, тяжело вздохнув, — если бы я родился в землях Алании простым человеком, мне достаточно было бы простого слова хозяина, чтобы делать или не делать что-то, одного твоего желания. Прости, Рэйн, я не был рожден рабом. Твои слова, желания, приказы просто… пфф, — так и не подобрав нужного слова, попыталась передать я звуком то, что думала. — Никогда, до прихода в земли аланитов, мне не приходилось носить это, — указала я пальцем на свою повязку. — Я был свободным человеком, который по своей воле принимал свои обязанности и ответственность. Даже то, кем меня сотворил Двуликий, — я принял и не пытался избежать своей судьбы. Да и зачем? — пожала я плечами. — Мое естество приносило удовлетворение моей душе. Я не был несчастен, у меня было все, что делает людей счастливыми… Ну ладно, почти все, — отмахнулась я. — Но оно, наверное, и к лучшему, ведь абсолютно счастливы лишь идиоты. Эх.