Дмитрий Казаков - Истребитель магов

Он первым шагнул в зал. Земля дрогнула, из стен ударил пронзительный, на пределе слышимости, визг. Статуи у стен медленно задвигались, зашевелили руками, точно люди, пробуждающиеся после долгого сна.

Гуннар поднял меч и приготовился защищаться.

Свистнула стрела, но лишь бессильно отскочила от широкой груди металлического воина.

– Бей в лицо! – крикнул Берг, успевший скрестить оружие с одним из стражей.

Гуннар отразил атаку, с трудом удержав меч в руках. Мелькнула мысль о том, насколько силен противник, и он ударил сам. Сотни раз испытанным способом, метя в шею.

Противник не сделал попытки уклониться, лезвие обиженно чавкнуло, соприкоснувшись с металлом. Гуннар с ужасом понял, что не учел крепость шкуры стража и открылся для удара, и тут же чудовищная боль распорола живот.

Он опустил голову и увидел, как широкая металлическая полоса покидает его тело.

Ноги отказались служить, пол ударил в колени.

В ушах звенел чей-то крик, волнами наплывала слабость. Хотелось лечь и закрыть глаза.

Удара, который снес ему голову, он попросту не заметил.

К вечеру дождь прекратился, тучи разошлись, открыв чистое, словно вымытое небо. Солнце уже почти зашло, на западе оранжевым крылом раскинулось зарево заката. В восточной части небосклона появились первые звезды, колючие и недобрые.

Харальд примостился на пеньке и наблюдал за лесом.

На желтом сосновом стволе сидел дятел. Неторопливо перемещаясь, он выбирал место. Затем замирал, красная шапочка на его голове приходила в движение, и среди стволов разносилась звонкая дробь. Очередные жуки-древоточцы расставались с жизнью.

За спиной зашуршала трава. Когда звуки затихли совсем близко, Харальд спросил:

– Зачем ты пришел, Берг?

– Нельзя тебе быть в одиночестве, – проговорил рыжебородый наемник, в голосе его слышалось самое настоящее участие. – Еще удумаешь чего…

«Не удумаю», – хотел сказать Харальд, но промолчал. Какой толк в словах?

– Он умер как мужчина! – Теневой явно волновался и говорил сбивчиво, совсем не так, как обычно. – Погиб в бою… Бессмертны только боги!

«Да», – хотел сказать Харальд, но промолчал. Он помнил, как погиб Гуннар, кровь на полу и распростертое тело. Помнил собственный крик. А нахлынувшую затем ледяную ярость он тоже не забыл, как и холод в груди, и безмолвие в сердце. Не забыл, как отчаянно рубился спина к спине с Бергом против трех оставшихся металлических истуканов.

Как они шли вдвоем по коридору и сам страх бежал перед ними, ища убежища…

В последнем зале что-то пронеслось над ними, словно неосязаемый ураган, не шевельнувший ни волоска на головах, но наполнивший на мгновение уши гибельным рокотом.

«Я знаю, – сказал тогда Харальд. – Это ловушка для магов. Она убивает любого, у кого есть магические способности. У нас с тобой их, к счастью, нет».

Он точно знал это и ненавидел свое знание. Оно наваливалось внезапно, темной волной, и в глубине разума звучали отголоски чужого, странного смеха, а Харальд вдруг начинал понимать, ЧТО происходит, ЗАЧЕМ и КАК…

Но понимание не помогло спасти от смерти Гуннара, и Харальд ненавидел это понимание.

А потом они вышли на поверхность, неся добычу – невзрачный браслет серебристого металла с единственным зеленоватым камешком. Поверхность украшения была покрыта вязью странных символов, не похожих на обычные буквы.

Харальд знал, что если чуть напряжется, то сможет понять, что это.

Но он не стал этого делать. Ведь Гуннар погиб.

Они вдвоем выбрались из подземелья, и Иерам упал перед ними на колени.

– Вы нашли это? – прохрипел он, и губы купца тряслись. – Все деньги, что предназначались погибшим, я выплачу вам!

Но Харальду тогда было все равно. Как и сейчас, день спустя. Ведь Гуннар погиб. И деньгами его не вернешь.

– Скажи что-нибудь! – взмолился Берг, заглядывая Харальду в глаза. – Почему ты молчишь?

– О чем говорить? – Юноша непонимающе посмотрел на собеседника. – Он был мне вместо отца, и он умер…

– Да, ну и что? Но мы-то живы! И завтра отправимся в обратный путь!

– Его убила магия, – словно не слыша собеседника, сказал Харальд. – Старая и злая магия. Как я её ненавижу!

И такое чувство вложил он в эту фразу, что бесстрашный Берг отшатнулся.

– Дай мне побыть одному, – проговорил Харальд спокойно, и голос его был холоден, словно зимний вечер. – Завтра я буду в полном порядке.

Больше всего удивило Берга то, что жуткая чаща, через которую они недавно пробирались, за прошедшие дни потеряла все ужасные свойства. Солнце пробивалось сквозь кроны, щедро швыряя на зелень травы узоры из желтых пятен, не царила больше под сводами изматывающая духота, и щебетали, правда очень несмело, птицы.

Когда он сказал об этом Харальду, тот лишь равнодушно пожал плечами:

– Древнее чародейство умерло, – проговорил он спокойно; лишь в самой глубине его глаз была боль, появившаяся после гибели Гуннара. – И умерло сразу везде: и на том холме, и здесь.

А вскоре лес кончился, они выбрались к деревне.

Загавкали псы, навстречу чужакам вышел староста. На темном лице его было удивление.

– Да, вернулись, – почесывая голову, сказал он. – Но не все…

– Теперь можете ходить в лес без опаски, – махнул рукой Иерам, и на запястье его сверкнул серебром невзрачный браслет.

– Н-да? – староста выдавил усмешку. – Это мы посмотрим. А вы телеги свои хотите забрать?

– Что, не отдадите? – спросил Берг, демонстративно положив руку на меч. Он словно слышал мысли темнолицего: «Чужаков осталось мало, сила теперь на нашей стороне…»

Но, как оказалось, он ошибся.

– Почему? – искренне изумился староста. – Отдадим! Да только на что они вам? Лошадей вы, как я гляжу, потеряли… На себе потащите?

– Зачем они нам – это наше дело! – отрезал Иерам. – Что с ними захотим, то и сделаем!

– Ну, хм, – темнолицый замялся. – Есть у меня предложение получше.

– Какое же? – поинтересовался купец.

– А продайте нам эти телеги! – выпалил крестьянин, победно оглядывая ошарашенных путешественников.

– Зачем они вам? – спросил Харальд.

– У нас репа уродилась – никогда столько не было! – простодушно пояснил староста. – Скоро сентябрь, надо будет её на ярмарку везти. А наших телег-то не хватит…

– О, это другой разговор! – В глазах Иерама зажглись огоньки. – Пойдем обсудим условия сделки.

Когда купец вернулся, лицо его было довольным, как у вора, срезавшего кошелек с пояса богатея. Как выяснилось, он выторговал у старосты одну из телег и в придачу двух коней.

– Хоть не пешком пойдем! – сказал Иерам, потирая руки. Взгляд его упал на браслет, единственный камушек в котором мягко светился под лучами солнца, бросая вокруг зеленоватые отблески.