Дмитрий Казаков - Истребитель магов

– А придется, – ответил Харальд, привешивая на пояс меч. И тут же едва не застонал.

В голове с противным звоном лопнула почка ЗНАНИЯ. О том, что сейчас будет.

И тут же бровастый воин, бывший за старшего, схватился за живот, а лицо его прямо на глазах побелело.

– Проводи этого, – прошипел он, делая страшные гримасы. – А я… Ох! Живот скрутило!

Стражи у двери сохранили каменные физиономии, но Асгрим позволил себе улыбнуться.

– Ладно, иди. – Он повернулся к Харальду. – А ты, беловолосый, моли богов, чтобы Владетель не отдал приказа убить тебя!

Харальд молча пошел к лестнице.

Во дворе в лицо сразу ударил ветер, свежий, морозный, напоенный ароматом снега. Харальд невольно пошатнулся, а Асгрим, что все это время уверенно шагал позади, вдруг издал невнятный клокочущий звук.

– О, – сказал он. – Не надо было нам эти бобы с утра есть. Иди давай, я тебя у ворот догоню.

Но Харальд знал, что не догонит, а просидит в отхожем месте не меньше часа. Топот убегающего Асгрима затих за спиной, а он подошел к воротам и забрал у слуги коня.

Парень, судя по красному лицу и трясущимся губам, замерз и, едва выпустив поводья, помчался в помещение – греться. Лениво поскрипывая, поползла вверх решетка – Харальд неторопливым шагом выехал на мост.

В неправдоподобно чистой воде рва отражалось низкое зимнее небо.

Миновав полосу вырубки, Харальд оказался под прикрытием деревьев и сразу же дал коню шпоры. В том, что бравым воинам убитого Владетеля не взбредет в голову броситься в погоню, он не был уверен.

Ветер дергал за края одежды, неслась под копытами бурая, промерзшая земля, а деревья по сторонам тревожно шумели, словно предупреждая путешественника об опасности.

Теневой Берг не был в Бабиле почти девять месяцев и теперь с наслаждением вдыхал городские запахи, которые в другое время показались бы ему отвратительными. Зима шла к концу, сугробы осели, покрылись черным налетом. Кое-где из-под них выглядывал мусор, накопившийся с осени.

В очередной раз ощупав кошелек, Берг уверенно повернул коня к «Спившемуся демону». Надо было отметить возвращение доброй пирушкой, и не важно, что его вновь вышибли со службы за слишком малую готовность лизать родовитому нанимателю сапоги…

Дверь «Демона» открылась, как обычно, с ужасающим скрипом, а к Бергу с поклоном поспешил хозяин.

– Рад видеть вас, почтенный! – заявил он торжествующе. – Легок ли был ваш путь?

– Да уж не тяжел, – ответил наемник, оглядывая почти пустой зал. Двое незнакомых воинов шумно хохотали, да ещё кто-то сидел, оборотившись к двери затылком, заросшим короткими светлыми волосами.

«Вот дурак. Кто ж так располагается? А вдруг опасность какая?» – подумал Берг, усаживаясь за стол, а вслух сказал:

– Так, мне пива – сразу кружки три, ну и поесть чего-нибудь.

Белобрысый обернулся на звук голоса, и Теневой с изумлением понял, что перед ним непривычно постриженный и какой-то мрачный Харальд.

– Эй, дружище, иди сюда! – радостно крикнул мечник.

По мере того как приятель шел к нему, Бергом все сильнее овладевало изумление. Харальд двигался неуверенно, словно после долгой болезни. Однажды даже зацепился за ножку стула и чуть не упал.

– Привет, – проговорил он глухо, усаживаясь. – Рад тебя видеть…

– А по тебе и не скажешь! – откровенно ответил Теневой. – Вид у тебя такой, точно ты к своим похоронам готовишься!

Харальд болезненно скривился, и только тут, приглядевшись, Берг определил, насколько его молодой друг изменился. Лицо его похудело, щеки впали. Глаза словно потеряли цвет, кожа обветрилась и покрылась морщинами.

Он выглядел гораздо старше своих лет.

– Так что произошло? – поинтересовался Теневой, прихлебывая пиво.

– Да со мной все в порядке, – словно с неохотой ответил Харальд. Смотрел он исключительно на столешницу, глаз не поднимал. – Зарабатываю нормально. Недавно с очередного… дела вернулся. Вон дом купил.

– Ты? – Чтобы не расплескать, Берг поставил кружку на стол, а отвисшую челюсть пришлось возвращать на место. – Серьезно? И где?

– На улице Дырявых Горшков. Потом покажу.

– Это здорово! За дом надо выпить! – Теневой замахал рукой, подзывая хозяина. – И не отказывайся! Я знаю, что ты не любишь пиво! Но если сейчас не выпьешь, то ты меня обидишь!

Харальд подавленно молчал.

Берг хорошо понимал, что друг в беде, что ему надо помочь, пусть даже помимо его желания. А для этого надо выяснить, в чем же именно состоят неприятности. Иного способа развязывать язык, чем алкоголь, наемник не знал…

Подбежавший хозяин выслушал Берга, и вскоре стол украшало уже полдюжины кружек и тарелка с мелкой вяленой рыбешкой, поблескивающей крупинками соли.

– Ну, за дома и домовладельцев! – провозгласил Берг, поднимая кружку.

– За них, – мрачно кивнул Харальд. Они выпили, и пришла очередь рыбы. Волокнистое мясо оставляло на губах соленый привкус. С удовлетворением наблюдал Теневой, как сотрапезник раз за разом приникает к кружке.

А потом принесли жаркое. Исходящее аппетитными запахами блюдо было водружено в центр стола, и Берг почувствовал, как в животе что-то зашевелилось, а рот наполнился слюной.

Он уговорил Харальда выпить ещё раз. Тот выглядел все так же мрачно, хотя лицо его порозовело, а в глазах появился блеск. «Да, пиво – это сила!» – убежденно подумал Берг, опрокидывая очередную кружку, седьмую или восьмую по счету…

От жаркого остались только ребрышки, и он с удивлением ощутил, что наелся. По телу плыла мягкая истома. Двигаться не хотелось, хотелось сидеть, говорить и ещё – пить.

– Так что с тобой произошло? – вкрадчиво поинтересовался Теневой, пытаясь сдержать отрыжку.

– Ара от меня ушла, – сообщил Харальд грустно.

Он говорил поначалу с трудом, натужно, выдавливая слова, а потом все легче и легче. И Берг узнал про то, что у его молодого друга давно есть подружка (ну, это понятно), что она из «Зеленой розы» (это, пожалуй, слишком!), что он её выкупил и поселил в собственном доме (сумасшедший, но это ладно), а она, не дождавшись Харальда, сбежала…

– Я её нашел, понимаешь, – неуклюже размахивая руками, говорил юноша. Лицо его раскраснелось, глаза сверкали. – Она опять в «Зеленой розе», но уже по своей воле… Я её спросил, почему она ушла. А она ответила, что не привыкла принимать подачки. Что за свободу мне, конечно, спасибо, но жить она дальше будет сама, так, как захочет, и там, где захочет, а не там, куда её поселят насильно!

– Ох уж эти женщины, вечно от них одна морока! – глубокомысленно пробурчал Берг, разглядывая столешницу, заляпанную жирными пятнами.

– Вот я и не знаю, чего делать. – Голос Харальда надломился, точно тростинка в бурю. А на лице, обычно невозмутимом, как у статуи, застыло выражение отчаяния.