Алексей Федорочев - Лестница в небо

Зато кое-что надумал, сидя в скверике перед домом Милославского.

Мама… Она ведь несчастная женщина, на самом деле. Если оглянуться назад, то ни со мной, ни с братом дед так и не дал ей всласть повозиться, погнав ее, едва мы чуть-чуть подросли, сначала на учебу, а потом на практику. Конечно, когда он начал сильно сдавать, то она стала появляться в усадьбе гораздо чаще, следя за его здоровьем, но и тогда ее время больше было посвящено деду, чем нам. Может, в высшем свете так и принято, но мама — очень домашний человечек, ей хотелось тепла и семьи, а вышло… то, что вышло. Дальше вообще пришлось несладко: контракт с армией, мы в интернате, кома… А потом — хоп! и она вдруг мать двух взрослых, совершенно самостоятельных личностей! Даже останься я тем самым Егором, годы жизни порознь не могли не сказаться на наших взаимоотношениях, то же касается и Дмитрия. Оттого и мечется она сейчас со своей любовью, что ищет, на кого нереализованные чувства истратить, а значит, надо дать ей эту возможность.

Портить праздничную программу парням не хотел, но они все равно увязались за мной, не слушая отговорок. В итоге, накупив подарков, мы последовательно наведались во все три сиротских приюта, имеющихся в Петербурге. Кстати, удивительно малое число, даже не знаю, что думать: то ли действительно никому не нужных детей мало, то ли просто в столице не хотят их содержать. Не мы одни в праздник занимались благотворительностью, так что как бы у воспитанников назавтра с непривычки диатез не вылез. Богатством приюты не блистали, но и нищеты не заметил: вполне приличные заведения, на мой взгляд. Впрочем, от чека ни один заведующий не отказался, а глядя на меня, те же действия повторил и Борис, пожертвовав примерно сопоставимую сумму каждому заведению, пилоты тоже не остались в стороне.

Найти нужного ребенка не удалось, так что следующий день вместо учебы провел в Москве, повидав заодно Бока — на кого-то другого просто не хватило времени. Здесь повезло больше — среди малышни наконец-то увидел сразу парочку разнополых близнецов примерно двух с половиной лет с формирующимися светлыми источниками. Выведав у персонала данные на приглянувшихся детей, все равно обошел все намеченные учреждения, взяв на заметку еще несколько малышей и расставшись окончательно с приличной даже по моим меркам суммой. Саша, вызвавшийся меня сопровождать, неловко пошутил:

— Это ж как нагрешить надо было?

— Не спрашивай! — Дернувшись в первый момент на его слова, почти сразу признал — да, нагрешил. Искупить не искуплю, но подобные целевые взносы привлекли меня больше, чем безадресные пожертвования в церкви, куда и заходил-то только по крупным праздникам, которые уже неприлично становилось пропускать.

Прогуливать занятия в конце года было чревато, поэтому во вторник на учебу пришлось пойти, но сразу с уроков отправился опять к маме. И не зря — поссорившись со мной, мама умудрилась поссориться и с твердолобым Большаковым и теперь находилась в подавленном состоянии. Еще и на прошение ее пришел отказ, что окончательно ввергло маму в уныние.

— Сыночек, прости меня! — кинулась она обнимать меня с порога.

— Мам, ты тоже меня прости, ладно? Наговорил всякого… Я растерялся, мам, — неловко оправдываюсь я.

Обильно оросив мне рубашку слезами, она попыталась было накормить меня, но я отбился:

— Мам, у нас до вылета мало времени, собирайся!

— Куда?

— Увидишь.

— Что-то опять случилось?! — всполошилась она.

— Нет, ничего. Мам, все на месте, собирайся.

— У меня смена завтра…

— Ночью вернемся.

Еще немного поупиравшись, она все же собралась и оделась. Несмотря на объявленный срок путешествия, сумка у нее оказалась набита доверху, и это я еще отговорил ее брать еду в дорогу!

В аэропорту в Москве нас опять встретил Александр. Я с некоторым раздражением заметил, что он весьма неравнодушен к женским чарам моей родительницы. Вот ведь!.. Роковая женщина, блин! И где все это раньше сидело? Но мама на его осторожные попытки флирта не очень-то обратила внимание, заинтригованная целью путешествия, а под моим суровым взглядом пилот не рискнул предпринимать более смелых шагов в этом направлении.

— Посмотри вон туда… — шепнул я ей, глядя из окна кабинета заведующей на играющих детей. — Видишь, мальчик с девочкой на скамейке возятся?

Найдя взглядом указанную парочку, она с пару минут их внимательно изучала, а потом обернулась ко мне с вопросом в глазах.

— Сейчас трудно сказать, но мне кажется, что мальчик будет посильнее в воде, а девочка — в жизни. Потенциал неплохой, хотя до твоего уровня вряд ли, конечно, дотянут. Они полные сироты, их родители погибли, я узнавал — разбились на машине, а бабушка, у которой дети были в тот момент, в скором времени умерла от переживаний. У них никого больше нет — они поздние дети. Долгожданные. Выстраданные. Очень любимые. Им очень плохо здесь. Здесь всем плохо, но у них еще и источники скоро шалить начнут, а ты помнишь, что это такое! Их, конечно, переведут тогда в другие приюты для одаренных, но при этом разлучат — такие места находятся при женских и мужских монастырях, это я тоже узнавал. Ты говорила, что нам с братом мать не нужна, так вот им — нужна.

— Сынок, я же… у меня же работа… контракт… — робко возразила мать, меж тем прикипев взглядом к двойняшкам.

— Уж на няньку-то ты наскребешь. Если надо — я подкину. Кстати, тебе надо бы еще стрясти с нашего училища деньги за мое обучение.

— Тихон Сергеевич уже все сделал. Давно, еще тогда… — отозвалась она, продолжая изучать малышню.

У мамы еще будут свои дети. Что-то очень сомневаюсь, что после моего визита к Милославскому прошение Большакова удовлетворят, хотя я за него принципиально не просил. А если не он, так вон за Сашу выдам, тем более что их источники лучше сочетаются! Да даже за Шаврина — черт с ним! — пусть будет сексот: в семье не без урода! Тем более что один пэгэбэшник у нас все равно уже есть! Но сколько бы сыновей и дочерей она ни родила — мама уже давно доказала, что в ее большом сердце хватит места и для приемных, и для родных. И особо выделять кого-то она не будет. Она бы и обычного ребенка полюбила, но возиться с малявками, имеющими родственные таланты, ей будет намного интереснее, по себе помню.

В тот же день мы, конечно, никого не забрали: требовалось еще собрать кучу документов, подать заявление и прочее, прочее… Но лютая безнадега из маминых глаз стерлась, как не бывало. И почти весь обратный рейс я выслушивал ее планы по обмену квартиры, обустройству детской, поискам надежной няньки и далее, далее, далее… пока не вырубился от усталости. Что ни говори, а эти несколько дней по накалу переживаний выдались у меня тяжелыми.