Юлия Дэйкина - Сновидица и лис

Его самого купание мало интересовало. Он мог менять свою внешность и предпочитал постоянно поддерживать ее в одном и том же чистом, выбритом и причесанном состоянии. Конечно, от внимания эльфа не ускользнула эта особенность, и он то и дело бросал в сторону духа подозрительные взгляды. Однако, вопросов не задавал, зная, что ответов все равно не получит.

Так, почти не разговаривая, они жили в замке, по очереди сменяя друг друга у постели так и не пришедшей в себя девушки. С каждым днем, нащупывая ее пульс, эльф становился все мрачнее. А однажды, вернувшись из Гипноса пораньше, дух застал его в отчаянии сжимавшим ее ладошку.

— Ki ane ateras mar, mie loena! Ты не можешь уйти, когда я тебя только нашел! — шептал он, смешивая фразы на древнеэльфском и всеобщем.

Первым его порывом было отшвырнуть остроухого нахала подальше и больше не подпускать к ней, но он видел то, чего в упор не замечал эльф. Каждый раз, когда Фирлас сидел рядом с ней, аура Йены светлела, а значит и энергия восстанавливалась быстрее. Сейчас же она переливалась всеми цветами радуги!

Немного полюбовавшись шедшей на поправку подругой и подавив тяжелый вздох, Огонек осторожно отступил в тень. Если эльфу не мешать, Йена очнется через пару дней и хорошо бы, чтоб в момент ее пробуждения ушастого поблизости не оказалось.

Но через два дня девушка так и не очнулась. Не очнулась и через неделю. Эльф был мрачен и зол до невменяемости, а Огонек все никак не мог взять в толк, почему она не приходит в сознание. Жизненная энергия в ее теле восстановилась полностью, магии было хоть отбавляй, но Йена почему-то упорно отказывалась открывать глаза.

Похоже, тем же вопросом задался и лорд Крайс, потому что вдруг, после долгого отчуждения, стал заходить к ним с расспросами о ее состоянии почти каждый день. Естественно он объяснял свои визиты необходимостью отчитаться магистру, однако проводил у постели девушки гораздо больше времени, чем требовалось для ежедневного отчета. Огонек ему не мешал, чувствуя необъяснимое доверие к этому странному человеку.

Иногда вместо темного являлся недовольный сэр Риордан, который боялся даже взглянуть в сторону ее постели, не то что справиться о здоровье. С ним приходилось общаться в основном на бытовые темы вроде питания, погоды и нерасторопности слуг.

Эльф в часы посещений предпочитал ретироваться на плац, где самозабвенно и надо сказать весьма профессионально размахивал серебряным шестом до полного изнеможения. После недолгих наблюдений, дух понял, что таким образом остроухий справляется со страхом и чувством беспомощности, а порой и отчаяния, потому что в Гипносе эльф занимался тем же самым. Его ночные схватки с духами-воинами взбудоражили весь сектор смежного с замком пространства в мире снов. Избитые и несчастные, духи то и дело жаловались Огоньку на страшного сновидца.

С наступлением весны за окном неожиданно повалил снег, а с севера подул ледяной горный ветер. Окна из покоев выходили как раз на север, так что после небольшого скандала слуги все же явились, чтобы забить шерстью щели в рассохшихся старинных рамах. Эльф сердито фыркнул, подхватил стоящий у двери посох и отправился на плац. Огонек, проверив состояние Йены, растянулся на диване в гостиных покоях, в ожидании сэра Риордана наблюдая за ленивой перебранкой горничных. Они как раз отодвинули тяжелый шкаф, чтобы добраться до второго окна.

Все бы ничего, но они полностью перегородили доступ к внутренней двери в покои Йены, да еще и подперли гардероб комодом. Конечно, была еще вторая дверь, из коридора, но, чтобы добраться до нее пришлось бы сделать крюк через лабиринт замковых переходов и пройти через кабинет сэра рыцаря, который всегда был заперт на ключ, имевшийся только у хозяина комнаты. Огонек недовольно захлопнул книгу, чтобы отчитать глупых девок, но тут же выронил ее, опустившись обратно на кушетку.

— Огонек, ты здесь? — отчетливо прозвучал в голове голос Йены.

Глава 4: Сайена

Я не могла остановиться! Сияющий, перенасыщенный энергией браслет, отобранный у старухи, невыносимо жег кожу. Казалось, еще немного, и он начнет плавиться, прожигая руку до кости. Силы покидали меня. Каждое движение отзывалось болью во всем теле. Радовало лишь одно — ужасный диссонанс, созданный Многоликой, понемногу отступал, сменяясь яростной, но прекрасной мелодией моего собственного волшебства.

Зачем, ну зачем я затеяла все это, вместо того, чтобы по-тихому смыться вместе с Огоньком накануне?! И ведь возможность была! Целая ночь для успешного побега. Но нет, мне почему-то именно в этот раз остро приспичило погеройствовать. И ведь с самого начала все это сборище шарахалось от меня, как от прокаженной, презирало меня и всячески избегало. И на кой их спасать?

В памяти всплыла недавняя сцена с женщиной, которую бесчеловечно тащили за волосы через пятидесятиметровую каменную площадку. Все ее тело было в синяках и кровоподтеках, одна рука неестественным образом вывернута. Но ярче всего мне запомнились ее глаза. А смотрела она не на своих мучителей, не на других таких же, как она обреченных. Нет! Ее взгляд был устремлен на безжизненное тело мужчины, волочившееся следом на цепи. Мельком увидев ее глаза, я сразу поняла, что не смогу уйти так просто.

Да еще этот проклятый эльф! И надо было ему оказаться таким обаятельным?! И ведь уперся с этим своим драконом! Нога переломана, сам похож на тень, но нет, уходить он, видите ли, не хочет! Баран упертый! Уйди я тогда сразу, сейчас уже стыл бы кучкой пепла на каменных плитах. Герой!

Все мое раздражение и сочувствие вылились в самоубийственное решение остаться. Правда, основной причиной все же была старуха, хозяйка дракона. О ней мне ночью рассказал Огонек, принимавший непосредственное участие в приготовлениях к ритуалу. Подтвердились мои догадки насчет следа от ожога, который действительно являлся якорем, по которому меня можно было запросто выследить. А это значило лишь одно — уйди я сейчас, меня найдут позже. Провести остаток жизни в бегах от культистов в мои планы не входило. Оставалось лишь одно — убить старуху, освободить дракона, ну и попутно помочь Фирласу его поймать.

События, последовавшие дальше, пролетели быстро, словно дурной сон. Мы обсудили план действий с Огоньком, когда безликие вели меня наверх. Я слышала, как эльф кричал вдогонку, чтобы взяли его, вместо меня. Признаться, поначалу меня озадачила такая самоотверженность, но потом, поразмыслив, я склонилась к мысли, что Фирлас просто хотел оказаться поближе к своей вожделенной зверюге. Ведь неспроста старуха говорила с ним, как с давним знакомым. Скорее всего, он просто хотел обсудить с ней свою награду, обещанную за меня.