Сергей Обатуров - Кровь обязывает.(Октология)

Так, Авдотья, давай еще раз и по существу. — Оказалось, что я проспал три дня. За это время девчонки полностью закончили ремонт, все отмыли и утащили на помойку забрызганные листы пленки, которой они укрывали полы и мебель. Все успокоилось, я спал, Авдотья с Натальей занимались своими делами, когда вчера вечером в соседний дом вломились вооруженные люди. Мекс бросился на них, но те выстрелили в него, он сейчас лежит, залечивает раны. Те люди ворвались в дом к Михалычу и вскоре оттуда выволокли его самого закованного в наручники. Усадили в машину и увезли. Анна с Татьяной рыдают. Что делать не представляют. Наталья бегала к ним, успокаивала. Они расспрашивали обо мне, так как только я могу что-то выяснить о судьбе их отца и мужа. А я, в это время лежал как мертвый, дыхания нет, не шевелюсь. Авдотья терпела, терпела, а потом решила меня будить. Я похвалил Авдотью за находчивость, соскочил с кровати и принялся одеваться. В первую очередь следовало проведать Мекса. Он хоть и может подлечить себя за гранью, но сейчас ему туда нельзя, значит надежда только на мою кровь. Сколько он ее выпил, я не знаю, это ведь было тогда, когда я спал. Если ее мало, то нужно будет ему еще добавить. Я нацелился на его ауру и переместился туда. Да, Мексу досталось. Как минимум пять или шесть пуль попало в тело. Перебита лапа и разорвано ухо. Все начало срастаться, но следы еще были видны. Если пули в теле, то нужно их выводить так же, как я это делал у Людвига. Наш мысленный диалог закончился довольно быстро, оказалось, что Мекс только слизал мою кровь, чтобы возникла наша связь. Нет, так дело не пойдет, я протянул руку к морде Мекса и приказал, пей. Мекс и сам понимал, что сейчас он без перемещения за грань вылечить себя не сможет. Он осторожно прокусил кожу на моей кисти и стал жадно пить мою кровь. В этом состоянии нас и застала Марина, которая лила слезы и тараторила без умолку, что с мамой все очень плохо. Ее рвет, не переставая, они не послушались моего совета и набросились на икру. Она вкусная и еще полезная, вот они в первый день ее много и съели. Все было нормально, так что с утра они еще употребили по большому бутерброду. В обед Елена почувствовала какое-то жжение в области живота, но проигнорировала это. Вечером, когда Марина пришла домой, то они закрепили полученный успех еще одним бутербродом и съели дополнительно по чайной ложечке икры, а ночью Елену стало рвать. Сначала шла пища, что она съела, а потом какие-то непонятные сгустки темно-красного цвета и куски такой же субстанции. Как будто это куски самой печени выходили через рот. Елена отключилась и не приходит в себя. Тут глаза Марины наткнулись на окровавленное тело Мекса, и она разревелась в голос.

Так, Марина, давай не реветь, я сейчас спрошу Михалыча, что там у него случилось, а потом займемся твоей мамой. Да и Мекса бы нужно было перенести в дом, а то вон, небо хмуриться, вот-вот дождь пойдет. Давай, начнем с Мекса. Я оттащил обоих в мою комнату и попросил Марину посидеть с ним, если попросит воды, то дать, если поесть, то тогда сбегать к Авдотье и взять сырого мяса, он его любит.

А как я узнаю, что он просит пить или есть?

А он тебе сам скажет, правда ведь, Мекс?

Тот утвердительно мотнул головой и закрыл глаза, сейчас у него происходило восстановление разорванных тканей и срастались кости. Я показал Марине на его лапу, попросил, чтобы она проследила за тем, как срастается кость. Желательно, если лапа начнет изгибаться, то сделать ему шину из подручных материалов, ведь их учили, как это делать. Марина утвердительно кивнула. Я помахал ей рукой и переместился к Елене. Да, за эти три дня она еще сильнее сдала. Видимо жирная пища нарушила то хрупкое равновесие, которое у нее установилось после того, как Мекс сводил ее за грань. Пока я готовился влить в нее свою кровь, связался с Михалычем. Тот успокоил, что сидит в камере, группа, что его брала, из соседнего ведомства, так что все обошлось без эксцессов. Сопротивляться не стал, когда понял, что брать будут только его. Все бы ничего, но соседнее ведомство, это федеральная служба безопасности, а что же такого можно инкриминировать офицеру специального подразделения, занимающегося охраной секретного объекта, было не понятно. Михалыч предположил, что арестовали и нашего куратора, так что все ниточки идут опять к арке перехода. Кто-то на самом верху пытается подгрести все под себя. Решили, что я пока ничего не предпринимаю, а жду сообщений от Михалыча, когда его начнут допрашивать. Если все будет очень плохо, то плюнем на эту арку, и я перенесу его и Анну в Зангрию, а Татьяна будет жить у меня. Через некоторое время все утихнет, и тогда можно будет вернуться домой

Только сейчас заметил, что тело Елены лежало на боку, и с двух сторон было подоткнуто одеялами и простынями. Девчонка зафиксировала мать в такой позе, чтобы она не захлебнулась рвотными массами. А ведь действительно, пока я здесь находился, она уже два раза пыталась исторгнуть из себя содержимое желудка, но там, по-видимому, уже ничего не осталось. Судорожные сокращения мышц живота и соответствующие звуки, вот и все. Я обвел взглядом комнату, на столе стоял поильник, отлично, вот его и использую для вливания моей крови. Нужно быть готовым, что первая порция, едва попадет в желудок, как будет исторгнута непонимающим ничего организмом. Он сейчас в разбалансированном состоянии и нужно немного времени, чтобы прийти в себя и начать усваивать мою кровь.

Так, теперь обо мне, Мекс выпил моей крови не так уж и много, так что на полноценное лечение Елены должно хватить. Если что-то пойдет не так, то растянем процесс лечения на два, а то и три этапа. Я достал нож из пространственного кармана и вскрыл себе вену на руке, кровь обильно потекла в подставленный поильник. Это была какая-то экзотическая безделушка привезенная с одного из курортов Советского Союза. На ней что-то было написано, но интересоваться было лень, да и какое это имеет значение, сейчас главное, что у этой кружечки имеется носик, через который очень удобно поить больную. Как я и предполагал, первую порцию крови организм Елены исторг из себя едва ли не быстрее, чем она дошла до желудка. Я не торопился, все-таки небольшая ее часть осталась на теле и на стенках пищевода и во рту. Мне нужна была хотя бы легкая стабилизация организма, которая позволит мне влить в больную нужный объем моего лекарства. Про себя подумал, что, мол, извини Елена, не дождался я твоего разрешения на применение моего метода лечения, ну да ничего, я дам тебе возможность, потом отругать меня. Внезапно в комнате появился Мекс с Мариной. Он пошатывался, на лапу была наложена шина из двух деревянных плечиков из платяного шкафа. Марина перехватила мой взгляд и, извиняясь, сообщила, что все вещи, что она сняла с этих плечиков, аккуратно разложила на кровати. Мекс ткнулся своим сухим, горячим носом в меня и попросил еще немного крови, что-то туго ему. Я протянул ему свою руку, и он жадно впился своими клыками в оголенный, от моего комбинезона, участок. Кровь брызнула на морду Мекса и потекла мимо его пасти. Я, проявил бдительность и, схватив поильник, подставил его под струю. Мекс, наконец, пришел в себя и стал слизывать кровь своим языком, к этому моменту поильник наполнился и я поплелся к кровати больной. Марина наблюдала этот процесс, замерев и не смея вымолвить ни слова. Думаю, она ждала, что я сейчас начну что-то рисовать на ее матери, но носик поильника нашел рот женщины, и кровь потекла в горло, заставляя женщину глотать жидкость. Поза была не совсем удобная, но выбирать было не из чего, с одной стороны мою кровь пьет Мекс, другой рукой я пою больную Елену, а мне почему-то становится все хуже и хуже. Странно, раньше такого не было.