Андрей Попов - Охотничий пес (СИ)

Лоренсен вызвал наряд полицейских, и они незамедлительно отправились обратно к дому Чепмена-Берга, и, только выйдя салон самохода, Иен отчетливо ощутил запах крови, доносящийся из злополучной квартиры. Завхоз был оглушен ударом по голове, а дверь в квартиру сорвана с петель. Когда они проследовали внутрь, поняли, что опоздали. Фалкон Берг или Томас Чепмен, был, очевидно, мертв и основательно распотрошен. Убийца, тот самый босоногий бродяга, околачивающийся поблизости еще с полудня, стоял в крови, на нем был тот же балахон.

- Стоять, оружие на пол! - бросил детектив, убийца проигнорировал распоряжение и сорвался с места.

Он подскочил к Эрнсту и ударил босой ступней того прямо в грудь, отчего детектив-инспектор ойкнул и завалился назад, выронив из руки револьвер. Тогда сопровождавшие его полисмены открыли пальбу. Один праведный выстрел угодил убийце в плечо, отчего тот заревел по-звериному и с разбега выпрыгнул в окно. Посыпало стекло, схватывающее солнце короткими всполохами света, точно огненные искры или капельки дождя в ясный день. Он приземлился на мощеную дорогу, перекувыркнувшись, и, подбирая балахон, с нечеловеческой прытью рванулся по улице, прилегавшей к речному каналу. Доблестные полисмены кинулись вослед. Потребовалось немало усилий, чтобы загнать преследуемого в тупик, где его тотчас окружила четверка полисменов.

К этому моменту подоспели и Иен с Лоренсеном и нахохлившимся псом.

- Сдавайся, ты арестован! - закричал детектив-инспектор, наставив на него ствол.

Он скинул балахон, оголяя свое худощавое татуированное тело. Его долговязые руки напоминали сложенные пополам клешни богомола или выкидные ножищи, покрытые рядами угольных и окровавленных костяных крючьев. Провалы глазниц воззирали на всех присутствующих, его краснокожее лицо перекосила гримаса всепоглощающей ненависти. Алекха не собирался сдаваться. Он устремился на одного юношу полицейского и точным движением клешни обезглавил его, взбрызнув горючей кровью свое ужасающее безглазое лицо. Полицейские в ответ изрешетили Иного из револьверов, и преступник пал замертво в луже белесой, точно молоко, жидкости, бывшей для алекх кровью.

Через некоторое время Иен с детективом ждали приезда Ульриха из полицейского участка в квартире покойного Чепмена-Берга. Его распотрошенные останки они скрыли простынями, через которые проступали кровавые пятна. Полицейские проводили досмотр квартиры, когда под трухлявыми половицами они обнаружили различные подозрительные вещи: старые фотокарточки молодого Фалкона с его сослуживцами, трофейные фаланги и высушенные языки Иных, окровавленный нож, а кроме, овальный предмет размером едва крупнее, чем со страусиное яйцо цвета чайной розы с маслянистым отблеском.

- Неужели это то, о чем я думаю? - восторгался Ульрих, вертя в руках этот предмет, когда прибыл на место.

Иен с Эрнстом удивленно посмотрели на мага, и он объяснил:

- Алекхи, немногочисленные обитатели пустынь с полуострова Алкалины, Южного материка размножаются для нас, людей, очень непривычно: эмбрион развивается в утробе матери четыре месяца, и после покрывается мембраной, которая при контакте с воздухом становится непробиваемой оболочкой. Племенные акушерки извлекают плод, и ребенок в естественном инкубаторе развивается сам, укрытый непрошибаемой скорлупой от любого посягательства. Выживать в суровых пустынях Алкалины крайне тяжело, потому природа алекхов позволила им абстрагироваться от цикла беременности, для того чтобы мужчины и женщины племени могли неотрывно трудиться на благо семьи. Похоже, что это ребенок Мэри Чепмен, - дивился он. - Половые связи алекх с людьми нечасто происходят, потому мы не фиксировали случаев, подобных этому.

- Не удивительно, что это такое редкое явление, - усмехнулся Лоренсен. - Как девка вообще могла клюнуть на такого урода?

- Кажется, я догадываюсь, - произнес Иен. - Я мало осведомлен в физиологических особенностях этих Иных, однако знаю одно: что они способны видеть истинную сущность любого и безошибочно определяют то, кто хороший, а кто нет. Отчего они предпочитают носить глазные повязки, чтобы не видеть всю человеческую безобразность во всей красе. Он увидел добродетельность Мэри и поразился ее внутренней искренностью и красотой. В свою очередь, она же была столь непредвзята, что разглядела в Ярлеке нечто большее, чем просто "урода", как вы выразились, детектив-инспектор.

- Похоже, папаше это не понравилось, - заключил очевидное он. - Девчонка бежала от предубеждений отца-расиста. А потом он убил ее и хотел избавиться от внука-выродка. А пиктограмму на стене начертил, вспомнив старые привычки, после тотального геноцида нелюдского народа Марицы. У их карательных отрядов были свои ужасающие традиции и церемониалы. Плод, по-видимому, раздолбить он не смог, и потому он забрал его с собой, чтобы попытаться снова попозже.

- Картина складывается сама собой, - пробормотал Иен. - Ярлеку хватило одного взгляда на отца, чтобы безошибочно определить, что перед ним кровавый убийца. Слабый вид и болезненность не обманули его внутреннее зрение. Поэтому, ослепленный горечью утраты и ненавистью, он совершил вендетту над стариком. Остается только один вопрос. Как же альвейгская брошка?

- Совсем забыл, - Ульрих ударил ладонью себя по голове. - Я установил назначение этой занимательной вещицы. Предназначение брошки является защитная функция.

- Предполагаю, побрякушку ей дал отец ребенка для самообороны, - сказал Эрнст. - У Чепмена пальцы рук были обгоревшими. Зуб даю, это из-за броши.

- Вот, что мне в нем не понравилось, - проговорил Иен. - Я продолжал чуять ожоги альвейгских чар. Скорее всего, брошка была семейной драгоценностью Ярлека.

С давних пор алекхи наладили торговлю со своими соседями, редчайшие самоцветы и курительные смеси из высушенного на солнце толченого мяса хугуров они обменивали на волшебные обереги и талисманы альвейг. Тем вечером Иен вернулся в штаб-квартиру к позднему ужину, он застал в харчевне протрезвевшего Маркуса с Арни, разгоревшимися в беседе. Он с жаром рассказывал о том, как вычитал в газете "Правдоруб" как неизвестные подожгли квартиру Обера МакРибуса, но все чего Иену хотелось, так это принять пенную ванну и завалиться спать.

Лоренсеном было принято решение отдать ребенка Мэри и Ярлека на содержание и усыновление Люси Эванс. Дети-полукровки мало волнуют органы опеки, потому в отчете детектив-инспектор просто скрыл находку, мол, пусть лучше ребенка воспитывает кто-то сравнительно близкий, чем, если он попадет в детдом, где его обязательно сломают.

Коснувшись головой подушки, Иен сразу же заснул.

Ночью ему снова приснилась Анна.