Стивен Эриксон - Падение Света (ЛП)

Улыбка Ребла была жесткой и холодной. — А ты что сделаешь? Сдержишь тут всех?

— Может, он не сдержит. Я сдержу, — заявил Листар. — Сегодня день правосудия. Дай мне предстать пред ним, пусть всё окончится. — Он глянул на Вареза. — Знаю, ты давно ненавидел Ганза. Язык всегда доводил его до неприятностей. Но стоять тут, Варез? На тебя не похоже.

Листар говорил правду, и Варез не нашелся с ответом.

Дружок Ганза подбирался ближе, за ним шагали другие.

Варез надеялся, что мужчины вспомнят о былых обидах. Взрыв насилия, способный их отвлечь… акты мщения, вот как он поступил с Ганзом. Вместо этого его поступок сплотил всех. Ошибка, и она может стоить ему жизни. «Кайло меж лопаток. Когда я побегу».

С удивлением взглянув на Листара, Ребл отошел.

Друзья Ганза захохотали: — Разорвался строй смельчаков!

Вареза охватывал жар даже на таком холодном ветру. Привычный огонь кипел, плавя внутренности. Он знал, что лицо горит от стыда. Сердце заколотилось, ноги ослабли. Громкий треск заставил всех вздрогнуть: позади заскрипела, отворяясь, дверь склада.

— Дерьмо, — ругнулся кто-то. — Опоздали. Ну, Варез, ты заплатишь. Вали его, Меррек. Что ж, опаснее охота — слаще добыча.

Мужчины засмеялись.

Варез повернулся к Листару. — Значит, не сегодня день твоего суда.

Листар улыбнулся и отступил. — Тогда в следующий раз. Ну, тебе пора убегать.

Меррек подскочил к Варезу. — Ты убил многих из-за спины. За долгие годы. Стой смирно, кролик. — Он поднял лопату.

Варез напрягся, нутряной ужас сдавил горло. Он решил бросить лопату и сбежать.

Сочный удар, и Меррек замер, глядя на угодившую в середину груди стрелу.

Кто-то закричал.

Меррек осел на землю, на лице его неверие уступало место предсмертной муке.

Стражники спускались с гребня впадины, у ворот стояла дюжина солдат. С их стороны раздался тонкий стонущий звук.

Варез знал этот звук. Очень хорошо знал. Он отскочил, роняя лопату.

* * *

— Это бесчестно, — заявил Селтин Риггандас, сверкая глазами на Галара Бареса. — Таким трусливым убийством при помощи охотничьей стрелы мы ознаменуем возрождение Легиона Хастов?

«Бесчестие. Вот так слово. Сухое как трут, нужен лишь намек на искру для пожара горячей и ослепительной ярости. Бесчестие. Кол пришпилил нас к земле, поглядите на нас. Ты, Хунн Раал с отравленным вином, и я — оба извиваемся на месте». Галар Барес стянул перчатки и бережно сложил, прежде чем засунуть за пояс. — Квартирмейстер, иногда даже честь должна уступать место точному расчету.

Выражение лица Селтина не изменилось. — Точный расчет? Вы слишком долго ждали, прежде чем вмешаться.

Оставив квартирмейстера без внимания, Галар поглядел в небо. Холодное синее небо, ни облачка, отчего свод видится таким далеким. «Нам кажется, что небо съежилось от наших поступков. Бросьте переживать — слишком мелки наши драмы». Он обернулся к надзирателю ямы. — Расскажите об этих троих.

Пожилой мужчина покачал головой. — Если вы решили счесть их достойными, то зря, сир. Нет, капитан, это дело обречено с самого начала. Здесь ни один не достоин щедрости лорда Хенаральда. Они здесь не без веских причин, все до одного.

Галар Барес вздохнул. Те же причитания, те же унылые уверения он выслушал от надзирателей двух других тюремных рудников. — Простите меня, но перейдем к троим мужчинам, решившим защищать женщин.

Надзиратель колебался, сражаясь с некоей неохотой, словно в подробностях, от него ожидаемых, надежда может умереть множеством смертей. Галар на миг ощутил к мужчине симпатию, но не столь сильную, чтобы помешать его задачам. Ему уже хотелось повторить приказ с железом в голосе, когда надзиратель заговорил: — Тощий, которому хватило ума взломать склад и дать женщинам оружие, его звать Реблом.

— Дальше.

— Полагаю, он вполне храбр. Но, капитан, Ребл — раб бешеного нрава. Вечно ходит по краю пропасти и бросается в нее при малейшем неуважении.

«Теперь неуважение. Похоже, нам в Куральд Галайне остался один язык». — Значит, Ребл. Второй?

— Листар, этот был обидчиком слабых. Только слабые здесь давно умерли. Скажу вам, его выход меня удивил. Его обвинили по показаниям семьи убитой жены. Обвинили, судили и приговорили. Никто не отрицал очевидного, меньше всего сам Листар.

— Признал вину?

— Вообще ничего не сказал и до сих пор молчит насчет своего дела. — Надзиратель помешкал. — Склонен думать, вина сковала ему язык. Капитан, не воображайте в молчании Листара какую-то тайную добродетель. Не ищите ничего достойного, никакого воздаяния — не здесь, не среди этих мужчин и женщин.

— Теперь широкоплечий.

— Самый худший изо всех, — хмуро взглянул на Галара надзиратель. Помолчал и добавил: — Солдат Легиона, но его трусость в бою видели все.

— Легиона? Какого Легиона?

Надзиратель скривился. — Вы его не узнали? Я думал, вы просто играете. Это Варез, прежде из Дома Хаст.

Галар Барес вгляделся вниз. Не сразу удалось ему отыскать Вареза. Потом он заметил его сидящим на краю поилки для волов, руки на бедрах, смотрит во двор, где стража разделяет мужчин и женщин. Пусть кирки и лопаты привычны рукам заключенных, ни один не оказался столь глуп, чтобы напасть на стражников в доспехах и с копьями. — Изменился, — сказал капитан.

— Нет, — ответил надзиратель. — Не изменился.

«Воздаяние… ах, надзиратель, но что еще я могу предложить? Какую еще монету, кроме дикой свободы, можно дать дуракам, испортившим свои жизни? Слово не должно звучать столь горько. Желание не должно идти по столь суровой тропе, соединяющей былое и грядущее». Мысли задержались в голове, словно стяг высоко взнесенный, бросающий вызов врагу на другой стороне долины. «Но у бесчестия свой стяг, запачканное знамя укоризн. Враги ли они? Но посмотрите на любую гражданскую войну. Противники идут параллельными курсами, упорно держась выбранных путей к выбранному будущему. Прежде чем столкнуться на поле брани, им нужно столкнуться умами. Аргументы, доказательства правоты выведут нас всего лишь к отчаянной потребности воздаяния.

И окончится день. Но этим пленникам, преступникам я могу предложить лишь путь назад, по тропе, оставшейся за спиной. Распутывание деяний, пересмотр судеб».

Задание его требует долгих одиноких размышлений. Но нельзя допускать и тени сомнений, понимал он. Неподходящее время. Неподходящая компания. — Сержант Беврас, возьмите еще двоих и заберите Листара, Ребла и Вареза.

— Вареза, сир?

— Вареза, — подтвердил Галар Барес. — Надзиратель, если не возражаете, я воспользуюсь вашей конторой у ворот.

Мужчина пожал плечами: — Контора. Похоже, нет у меня больше ни конторы, ни должности. Правильно я понимаю? В мои лета, капитан, будущее сужается до единой дороги, и она пропадает в неизвестности. Мы идем, глядя на туман впереди… но ни сила воли смертного, ни желание не могут остановить шаги.