Нидейла Нэльте - Слепая совесть

Подхожу к окну, осматриваю открывающийся вид на один из внутренних дворов между крыльями дворца. Точнее, небольшой парк. Мы на первом этаже, так и сбежала бы туда. Снова мысли о том, что летом здесь, пожалуй, мило. Выход открыт, гости гуляют… А я следующим летом буду уже мамой. Не может быть!

— Нравится? — немолодой, но все еще мелодичный голос.

Замечаю шри Беллу. Улыбаюсь:

— Наверное. Сложно сказать, не привыкну никак.

— Заходите ко мне, если захотите поговорить… пока я здесь, — предлагает.

Не могу понять, это от скуки или хочет что-то рассказать? Впрочем, что тут расскажешь, на виду у Слепых…

— Непременно, — снова улыбаюсь. — Спасибо за приглашение. Вы тоже заходите.

— Почту за честь, — с некоторым удивлением отвечает герцогиня.

Что я не то сказала? Вроде родню имею право приглашать. Так о многом хочется расспросить! Но молчу, не могу придумать, что добавить. И куда делись все наставления мадам Джанс о том, как вести непринужденную беседу, невзначай заполняя неловкие паузы?

— Не нужно скучать, эрлара. — Еще один голос, который неожиданно узнаю.

Снова эта шри!

— Что вы, шри. Уверена, здешнее общество весьма интересно, — отвечаю, едва повернувшись в сторону Шарассы.

С досадой замечаю, что Белла осторожно отходит. Я лучше с ней пообщалась бы. Ладно, успеется.

— Не сомневайтесь. — Боже, как искренне улыбается! У меня не хватило бы наглости лезть к невесте своего бывшего именитого любовника. Почему-то как подумаю, злость кипит. Так и повыдирала бы остатки ее «не очень густых» волос. — Небольшие встряски и новые веяния ему не помешают.

— Замечательно. Терпеть не могу высокие прически, от них голова болит. Надеюсь, такое новое веяние будет воспринято положительно.

— Зато высокие прически подчеркивают женственность и красоту. Тем, кому есть что подчеркивать.

— И позволяют скрыть определенные изъяны. Тем, кому есть что скрывать.

Шарасса на миг замолкает, глаза сужаются.

— Хорошо, что мы с вами понимаем друг друга. — Делает едва уловимый поклон.

— Всегда приятно, когда подданные понимают, — возвращаю улыбку.

Дарсаль

От Шарассы ощутимая волна темной злости. Не привыкла, чтобы ее на место ставили. Все вокруг притихли, молчат, каждое слово ловят. Молодец Ноэлия, только не знаю, как и сколько выдержит в таком напряжении. А вот судя по раздражению в мою сторону, Шарасса мне еще выскажет, что не ту императрицу выбрал. Иллариандру пускай высказывает.

Какая-то из придворных дам решается вступить в беседу, интересуется модой Йована. Ноэлия с радостью переключается на нее. В ауре благодарность и облегчение. Шарасса бросает на меня взгляд, отходит в обществе ближайших подружек. Но большинству все-таки интереснее императрица.

Молчу, почти не прислушиваюсь к разговору о платьях, украшениях, косметике и всяких необычных штучках, которых нет и никогда не будет в Айо.

Шри Белла незаметно уходит, всматриваюсь вслед. Возраст берет свое. Мне показалось, Иллариандр не слишком доброжелательно настроен к родственнице. Хотя аура у нее довольно светлая, местами даже приятная. Если бы не деструктивные узоры, что, как язвы, буквально разъедают. Отсюда и усталость.

В Йоване практически не видел таких, а у нас почти каждая в той или иной мере подвержена.

Ноэлия

Остаток приема проходит на удивление спокойно, Шарасса больше меня не трогает, а остальные женщины — во многом обычные женщины, которых интересуют наряды да сплетни. Расспросы воодушевляют, а заодно и дают выход тоске по дому, который никогда не увижу. Как-то незаметно перехожу к гравикарам, роботам и прочей технике. Чтобы не расплакаться от грусти, начинаю рассказывать о чем-то веселом. Поэтому когда появляются мужчины, мы все делимся забавными воспоминаниями под общий смех.

Иллариандр окидывает нас взглядом, на мгновение останавливается на Шарассе с несколькими девушками… подружки, свита или кто они там. Стараюсь запомнить, расспрошу у Дарсаля. Хотя что у него спрашивать, никогда не знаешь, обманет или нет. Сердце снова сжимается от обиды. Неужели не мог хоть как-то намекнуть!

Шарасса подходит к Иллариандру, тоже решительно направляюсь к жениху. Пусть эта Брон не думает, что сможет и дальше тут верховодить! Иллариандр подает мне руку, учтиво интересуется, не устала ли, и просит нас простить — мол, много приготовлений к завтрашнему. Испытываю некоторое облегчение, покидая графов и графинь. Надеюсь, дальше будет легче.

Приготовлений, наверное, действительно много, во всяком случае, у будущего мужа. А мне, наоборот, заняться нечем. Платье примерили, церемонию снова проговорили — на этот раз с эром Базиром. Вот у кого дел невпроворот. Спросила его о Пенелии, но он с ней тоже почти не видится. Некогда. Зато я наконец-то зову ее к себе через Дарсаля.

Пенелия появляется довольно быстро, смотрит почему-то опасливо. Зато Пуся признает в ней свою, запрыгивает на колени, едва та оказывается в кресле.

— Пенелия, все в порядке? — спрашиваю осторожно.

— Не думала, что вы позовете меня, эрлара.

— Почему? — недоумеваю.

— Ну… — Пени смущается, отводит взгляд. — Показалось, вам тут станет не до того.

— Пени, я и сама еще не во всем разобралась, у меня были обед, прием, знакомство с верховными, потом с родственниками и сановниками, и поверь, я с удовольствием провела бы это время с тобой! Как ты устроилась?

— Спасибо, госпожа. Комната превосходна, а Жайна обещала заняться мной после празднования.

— Ты вроде меня Лией называла, — ворчу и злюсь почему-то. Зачем она так?!

— Служанкам не положено, госпожа. Жайна сказала отвыкать.

— Не понимаю! И что значит она тобой займется?

— Ну… обучит обязанностям.

— Погоди. Тебя что, в служанки определили? — спрашиваю. Кивает. — А эр Базир?

— А что он может сделать? Ну то есть… он милый, конечно, — Пенелия розовеет, — но даже он не может дать подобранной в болоте безродной нищенке должность выше служанки во дворце императора.

Надеюсь, это не Базир так выразился? Как-то неловко. И почему бы ему не жениться? Едва не срывается вопрос, у Иллариандра вон как быстро вышло. Да и у Хармаса с Хельтой тоже. Нервно хихикаю, Пенелия смотрит непонимающе. Вспоминаю, от чего она бежала. Наверное, правильно, что не торопят события. А может, есть другие скрытые причины, которые мне пока не видны. Ох, разобраться бы во всем.

— И Жайна тоже сказала, — продолжает Пени, поглаживая Пусю, — что если бы вы хотели, сразу объявили бы меня фрейлиной, а раз нет…

— Погоди. Я думала, фрейлины — это из титулованных семей. Во всяком случае, так объясняла Валтия. Но ты ведь знаешь, я… — Как-то неудобно об этом говорить, однако Пени смеется: