Диана Берроу - Камила и Эльфийское пламя Оберона

Находясь запертым в клетке, он чувствовал, что она рядом с ним, что здесь. Барьер теперь достаточно крепко удерживал его здесь и одновременно ослаблял. Оберон не только не мог выбраться, но и накопить силы тоже. Ему было противно от себя самого, от своей же слабости. В этот раз они победили, но разве не этого он хотел? Ведь теперь миру и ей ничего не угрожает. Эльф всё равно не смог бы противостоять злу внутри себя, даже если бы эта женщина смогла бы быть с ним.

— Ты можешь выпустить меня, — раздался жалобный голос из клетки.

Камила почувствовала как тело её отчаянно сопротивляется. Их окружала одна тьма, которая поглотила их тела. Она вцепилась руками в клетку, чтобы прорваться, докричаться до него, но она слабела, находясь в полном разочаровании и безысходности.

— Мы не можем быть вместе, — с болью сказала она ему, надев на лицо маску безразличия.

Он прекрасно знал об этом, но всё же на что-то надеялся, что она будет его навещать, что может быть выпустит его, но всё это было лишь иллюзией.

— Не могу! — она уже перешла на крик, упала на колени, опираясь на решётку. — Я беременна.

И настала вновь тишина, только послышался её тихий плач. Оберон опешил от её слов. Как? Почему? — захотел задать он ей вопросы, но эта правда настолько ранила его! Она всё это время не любила его и ни на что не надеялась? Все эти слова любви были лишь обманом для него, чтобы он проиграл? Камила осторожно поднялась и ехидно улыбнулась, только он этого не видел. Рада она была ли тому, что наконец-то освободилась от его любви, что теперь продолжит жить, как и раньше? Нет, как раньше уже ничего не будет. Потому что за свои ошибки нужно расплачиваться.

Его переполняли разные чувства: боль, отчаяние. Как будто сердце, в котором разгорелось пламя, залили холодной водой. Пар и опустошение настало после этого. В нём была обида, разочарование, злость. Ему хотелось накричать на неё, заставить её повернуться к нему, но он этого не сделал. Он понимал, что она любит другого, что скоро у неё появится ребёнок, о котором она будет заботится. Ради её счастья он решил пожертвовать своими интересами.

В этот раз его действительно одурачили, его, умного повелителя, но он уже не был ни умным, ни сильным, находясь за решеткой. Их чувства угасли, словно спичка. Она легко загорается и быстро тухнет, оставляя после себя чёрные угольки. Она уже стояла у выхода из тюрьмы, но не успела открыть дверь, как послышалось что-то резкое с того конца, где она недавно была.

— Но я всё равно буду любить тебя, поэтому живи счастливо! — Оберон резко поднялся с пола, вцепился руками в клетку, слёзы хлынули из его глаз, и после уже сорвались эти слова.

Он любит её так, как не полюбит её больше никто. Любит её всем сердцем по-настоящему, и считать его бессердечным монстром крайне абсурдно. Она это знала, и ей ужасно больно и стыдно было за этот поступок, но так будет лучше, потому что поступить иначе она никак не может.