Татьяна Морозова - Дети двух миров

— Давайте вернемся к нашим баранам, — немного каркающий голос Де'Жетье прозвучал несколько раздраженно. — Итак, что за девка была с вашим сыном?

— Каким бараном? — не понял Тоус Светлый.

— К Избранным… Я имел в виду… Давайте продолжим разговор об Избранных.

Хранитель Заклятий ночи возвел глаза к потолку — опять Де'Жетье нарывается…

— При чем гут бараны? — в голосе короля зазвучал металл. — Вы сравниваете эльфа с бараном?

Матеря про себя эльфийского короля, Де'Жетье лихорадочно искал фразы для выхода из сложившейся ситуации.

— Допрыгался, — прошипел Банкума.

Еще неизвестно чем бы закончилась сложившаяся ситуация, если бы вдруг во дворе не заржали кони. Через пару мгновений с улицы раздался крик жены мастера Вэйтэка. Забыв обо всех приличиях, мастер Зеркал кинулся из дома. Сохраняя достоинство, заинтригованный король вышел следом за ним. Перед взором Тоуса Светлого предстала картина, достойная кисти художника: плачущая Вэйда обнимала сына, рядом стоял мастер Зеркал, украдкой смахивая слезу, чуть поодаль от них, возле топчущихся на месте двух статных жеребцов, нервно теребила черную косу девушка.

В душе у Конэ-Эля фейерверком били радостные чувства: как это прекрасно — вернуться домой! Увидеть отца, обнять мать, вдохнуть полной грудью до боли знакомые запахи, увидеть то, что так дорого сердцу с самого детства. Дома…

Тактичное покашливание короля заставило Конэ-Эля обратить на него внимание.

— Ваше величество! — эльф склонил голову в знак почтения.

— Ты нашел то, что искал? — взял быка за рога Тоус Светлый.

— Да, ваше величество, — Конэ-Эль потянулся за мечом, но король остановил его.

— Ну-ну-ну, не здесь, мой мальчик.

Взгляд Тоуса Светлого коснулся Евы: «Странная, но довольно-таки симпатичная девушка. Впрочем, почему странная? Она не эльфийка и не принадлежит к роду перворожденных».

Пока король размышлял, Конэ-Эль уже подводил девушку к нему.

— Ваше величество, разрешите представить вам второго Избранного. Ее зовут Ева.

Лихорадочно вспоминая, как делается «этот чертов книксен», девушка поклонилась королю. Тем временем мастер Вэйтэк распорядился насчет коней, благо помощников оказалось предостаточно. Извинившись перед королем, Ева подошла к Гаяну, и ласково погладив коня по морде, попросила его пойти и отдохнуть после утомительной дороги. Жеребец зафыркал, соглашаясь с ней и, прихватив губами кончик косы, слегка дернул.

— Хулиган, — похлопала его по шее девушка.

Наблюдая за происходящим, маги разглядывали Еву. И это из-за нее весь сыр-бор? Вот эта вот пигалица и есть Избранная? Это из-за нее Верховный Судья поднял, как говорится, на уши всех магов? Куда катится мир…

Вместе с остальными Ева зашла в дом. Защемило сердце — тут она впервые увидела Конэ-Эля, здесь они и познакомились. А Вэйда все никак не могла наглядеться на сына. Ее мальчик вернулся! Присутствие короля и его свиты не имело значения, главное — мальчик дома!

По просьбе Тоуса Светлого Конэ-Эль достал Конхен. Эльфийский король не решился взять его, предпочитая рассматривать из рук юноши. Маги, не лишенные любопытства, отодвигая в сторонку Старейшин, протиснулись поближе к мечу и впились в него глазами. Похоже, они — единственные из магов, кому удалось увидеть легендарный меч вживую, а не на рисунках. Де'Камп желчью изойдется от зависти или вовсе не поверит их рассказу.

— Говорят, он меняет форму, если переходит в руки другого Избранного, — вспомнил легенду элдэр Рантелас.

Не говоря ни слова, Ева взяла меч у эльфа. Легкий вздох изумления прокатился по комнате. Эльфы, хлопая глазами, смотрели на изменившийся Конхен.

— Вот ты какой — меч первородных, — произнес кто-то из Старейшин.

Ева еле сдержалась, чтоб не засмеяться, в глазах мелькнул озорной огонек, губы растянулись в улыбке: «Вот ты какой, Ле-енин…», анекдот про мальчика с известным именем напросился сам по себе.

Рука Де'Жетье потянулась к мечу, но девушка машинально отвела Конхен в сторону. Что-то в этом старике вызывало у нее отторжение, что именно, Ева не понимала, но с первой же секунды, как только их взгляды пересеклись, она поняла для себя, что терпеть не может этого человека.

— Убирай меч, мой мальчик, — повелел король. — Мы достаточно рассмотрели его.

Конэ-Эль сделал это с превеликим удовольствием. Как и у Евы, маг Огня вызывал в нем неприятные чувства, настороженность.

Несколько часов в доме мастера Вэйтека шло обсуждение дальнейших действий Избранных. По предложению короля, небольшая группа эльфов могла бы направиться в сторону Сельдмона, для сбора данных о положении дел. Но Ева и Конэ-Эль настаивали на отказе от этой затеи. Появление первородных в окрестностях, где кишмя кишат вампиры и ведьмы, может вызвать негативную реакцию и настороженность у врага. Зачем рисковать понапрасну? Вдвоем они куда более спокойно пройдут к Барьеру.

— Как бы то ни было, я объявляю в стране военное положение и поднимаю войска, — резюмировал король. — Одним вам все равно не справиться.

— Вам видней, ваше величество, но к Барьеру мы пойдем одни, — уверенная в собственной правоте, ответила Ева.

— Мне нужно время, чтоб вернуться в столицу и выступить оттуда с войском. — Тоус Светлый задумчиво потер лоб.

— Простите, ваше величество, но у нас, — девушка сделала ударение на слово «нас», — времени совершенно нет.

Сошлись на том, что королю дается фора в два дня, все же и Еве, и Конэ-Элю отдых после долгого и трудного путешествия был необходим. Но потом они медлить не станут, и двинутся к Барьеру. Остановить его разрушение — самая главная задача, и не важно какой ценой она будет решена. Пусть даже ценой их жизней. Звучит жутко, но иного выхода нет.

— А мы куда? За ними пойдем или с эльфийским королем? — поинтересовался Банкума у своего коллеги.

— Я вообще предпочитаю тут остаться, — прокаркал Де'Жетье. — Мы свое дело сделали — девку нашли. Что будет дальше, меня не касается.

Одарив презрительным взглядом мага Огня, Банкума вышел из дома мастера Зеркал следом за королем и Старейшинами Собора Трилистника. Простившись с Избранными и со своим старым другом, Тоус Светлый пустился в обратный путь. Вэйда с непониманием смотрела на оставшегося в ее доме чужака.

— А вы почему задерживаетесь? Уже все уехали, вам придется нагонять их, — обратилась к Де'Жетье мать Конэ-Эля.

— Мне что, делать больше нечего, как лезть в пекло? За спасение вашего мира мне никто не обещал награду, так что я пока у вас поживу.

Вэйда задохнулась от наглости чужака:

— Простите, господин, но мы не сдаем комнаты. Потрудитесь убраться отсюда!

— La sorciere… — прошипел Де'Жетье и вышел, хлопнув дверью.