Татьяна Морозова - Дети двух миров

Земля быстро уходила куда-то вниз, а навстречу летело небо и облака.

Барьер лихорадило. Артур Михайлович красными от бессонных ночей глазами смотрел на мигающую панель. Рядом с ним сидел небритый, осунувшийся Константин Григорьевич. В ОКБ — отделе контроля Барьера сильно пахло перегаром. На столе, засыпанном хлебными крошками, стояла початая бутылка «Гжелки». Начальник отдела разведки сидел, положив колючую, небритую несколько дней щеку на ладонь левой руки, упираясь локтем о стол. Хмельной взгляд потухших глаз смотрел в одну-единственную точку на стене. Батарея пустых бутылок под столом красноречиво говорила о том, что Константин Григорьевич не выходил из запоя уже несколько дней.

— Кость, может, пора прекратить, а? — Артур Михайлович устало посмотрел на друга. — Честное слово, надоело уже созерцать твою пьяную рожу.

— Их гибель на мне, понимаешь? Я убил их всех, — пьяно всхлипнул Константин Григорьевич. — Убийца… Я убийца!

— Ты-то тут при чем? Нашли ведь оборотня.

Одурманенный водкой мозг Смирнова напрочь отказывался работать.

— Оборотня? Вот… Дожили… Эти твари прорвали Барьер… — всхлипнул Константин Григорьевич. — Это я во всем виноват.

— Да при чем здесь это! — вспылил главный инженер. — Я не о том говорю. Предателя нашли!

— М-да? — Смирнов оторвал щеку от ладони.

— М-да! Сколько раз тебе об этом можно талдычить.

— И, ик, кто он? — попытался сконцентрироваться Константин Григорьевич.

Артур Михайлович раздраженно поджал губы:

— Кто, кто… Конь в пальто!

— М-да? — начальник отдела разведки тщетно пытался уложить щеку обратно на ладонь, локоть все время соскальзывал со стола.

— Я тебе уже сто раз отвечал на этот вопрос. Сколько можно? Все, пора прекращать это безобразие. Или завязывай пить, или убирайся к чертовой бабушке отсюда.

— Простите меня, ребята, простите, — размазывал пьяные слезы по щекам Смирнов.

Главный инженер злился на него и в то же время жалел. Сорвался человек, первый раз в жизни сорвался. Ведь три группы ушли в Магический мир и пропали. После исчезновения Евы, Инны и Олега наконец удалось выяснить, кто всему виной, но это мало утешало. Секретарь ректора университета Никанора Кузьмича, молодой маг Карозявкин, оказался резидентом. Полученные сведения он передавал организаторам бунта. Улучив момент, пока Никанор Кузьмич отсутствовал, секретарь установил подслушивающего жучка в кабинете шефа. Ему это удалось только по одной причине — никто не мог заподозрить, что среди сотрудников университета заведется предатель. К тому же Полежаев ценил подающего большие надежды молодого мага, относился к нему по-отечески, с теплотой. Никанору Кузьмичу и в голову не могло прийти, что его секретарь способен на подлость. После этого случая Большому Совету магов пришлось вплотную заняться внутренней безопасностью. Прокололся резидент весьма банально. Это и немудрено, ведь Карозявкин не был «Джеймсом Бондом», а всего лишь наивным, но алчным молодым человеком.

Утром следующего дня, после того как группа Евы потерпела провал, секретарь в разговоре с шефом случайно выдал себя. Дело обстояло так. Как всегда, он принес Никанору Кузьмичу почту и приказы на подпись. Зашел разговор о зарплатах сотрудников университета и финансировании различных структур. Жадный до денег Карозявкин, часто просивший шефа увеличить ему зарплату, выдал в сердцах, что лучше бы повысили его оклад, а не вкладывали деньги в провальные вылазки спецотрядов за Барьер. Три группы, мол, ушли и бесследно исчезли. Столько денег в них вбухали, а они не оправдали доверия. Услышав это, Никанор Кузьмич удивленно приподнял брови: начальник отдела разведки еще об этом не докладывал, а секретарь уже в курсе. Стали раскручивать столь странный казус, и выяснилось, что Карозявкин шпионил в пользу ведьм. Некоторые сотрудники университета узнав, кто взял в свои руки это дело, даже посочувствовали провалившемуся резиденту… О том, как шеф контрразведки Потапкин умеет доставать сведения даже из камня, ходили легенды. Поэтому все прекрасно понимали, что Карозявкину больше никогда не играть на рояле, не петь в хоре, не кататься на горных лыжах, да и многого ему после горячих и радушных встреч с Потапкиным теперь не делать.

Константин Григорьевич все это знал, но горечь от потери людей поедала его изнутри. Таких провалов в его отделе еще никогда не случалось. Нервы не выдержали, и Смирнов сорвался. Он пил уже пятый день, чем окончательно вывел из себя главного инженера КПЛБ.

— Все, Костя, вставай и пошли спать, — сказал Артур Михайлович, поднимая Смирнова. — Проспишься, а там видно будет. Барьера мне мало, еще ты на мою голову.

Барьер дурил вовсю. Его лихорадило, словно горячечного больного. Стволы сосен вибрировали и дрожали, ветви многих из них почернели, а иголки начали осыпаться. Глобальные разрывы происходили ежедневно. Дежурная группа с ног сбилась, бегая от одного поврежденного участка к другому. Они уже забыли, когда в последний раз спали по-человечески. Главный инженер и вовсе не смыкал глаз. Из донесений Олега он знал, что со стороны Магического мира идет предумышленное повреждение Барьера. Артур Михайлович сдерживал, как мог, разрывы по всему периметру. На поврежденные участки он постоянно перекидывал увеличенный потенциал энергии. По нескольку раз в день главный инженер созванивался с контрольными пунктами в других регионах. Сложнее ему давались международные звонки. Телефонная сеть почему-то постоянно барахлила, не желая соединять с нужным абонентом.

Барьер опоясывал весь земной шар. проходя через каждый материк. Внешний вид его везде был разный и не допускал повторов. Одно только указывало на наличие Барьера — ровные, стройные ряды. Он мог состоять из сосен или кустов багульника, пальм или гряд гор. Непосвященный человек заметить Барьер не мог. Коллеги Артура Михайловича по всему миру отмечали изменения в структуре Барьера. В свою очередь, Земля чутко среагировала на это всевозможными природными аномалиями. Средства массовой информации захлебывались сообщениями об очередном землетрясении, цунами, урагане. В тех регионах, где дневная температура воздуха в течение года никогда не опускалась ниже плюс двадцати градусов, вдруг неожиданно выпадал снег, покрывая все трехметровым слоем. Начала таять вечная мерзлота.

Все фракции магов забили тревогу. Ни у кого не находилось ответа на постоянно задаваемый вопрос: «Что происходит?». Истинное положение дел знал только Константин Григорьевич. Но он был пьян вот уже несколько дней, не отвечал на звонки сотового и не хотел никого видеть.

— Тяжелый какой… — проворчал Артур Михайлович, таща по лесенке на второй этаж Смирнова.