Татьяна Морозова - Дети двух миров

То, что произошло в следующее мгновение, заставило воскликнуть от удивления не только Еву, но и самого императора — Конхен стал меняться в лапах дракона, приветствуя одного из своих Творцов.

— Лиловый дракон — один из семи Первых отцов! — громко произнесла Ева и низко поклонилась Ке'Ару.

На глаза дракона навернулись слезы:

— Здравствуй, мой дорогой, — поздоровался он с мечом. — Сколько столетий я не видел тебя?

Меч менялся, радостно отвечая на слова Ке'Ара. Император смотрел на это, широко открыв глаза, ему и в голову не приходило, что его верный друг — старый дракон, один из Семи Первых. Полюбовавшись еще немного на свое детище, лиловый дракон вернул Конхен Конэ-Элю.

— Ты храбр, юный эльф, — сказал дракон, — твое сердце преисполнено отваги и чести. Оставайся таким до конца. Твои поступки правильны, молодец, что никому не позволяешь отбирать у тебя этот меч.

Конэ-Эль низко поклонился дракону, принимая из его лап Конхен.

— А теперь слушайте меня, — обратился ко всем Ке'Ар. — Наш мир меняется, это я теперь знаю точно, ибо эта дева не из нашего мира, но она пришла сюда, чтоб отвести беду. Наступили времена Серой смуты, зло пытается разрушить не только то, что дорого нашим сердцам, оно хочет погубить все. Эти двое — Избранные, в их руках заключено спасение от великой катастрофы.

— Откуда вы знаете, что я из другого мира? — не выдержала Ева.

— Милая Ева, дочь Корсиана и Энель, я многое про тебя знаю.

— Ошибаетесь, мудрый дракон, — возразила девушка, — моего отца звали Александром, а мать Ниной.

— Вовсе нет, — покачал головой Ке'Ар. — Я никогда не ошибаюсь, я узнал тебя, девочка. Сколько бы перерождений ты не прошла, твоя душа остается неизменной. В любом обличии я узнаю дочь великого мага и прекрасной эльфийки. Тем более что внешне ты ничуть не изменилась.

— Дочь эльфийки! Так вот откуда у нее золотые контуры перворожденных! — догадался Конэ-Эль. — А мы с отцом себе все головы сломали, мучаясь в догадках.

— Теперь и мне понятно, откуда у нее взялись фальшивые дорожные разрешения, — император Велиана подошел вплотную к Еве и уже по-другому, с уважением, посмотрел на нее. — Ты маг, дочь мага.

Девушка молчала, ошарашенная услышанным. Вот уж чего не ожидала, так это узнать, что ее первой матерью была эльфийка. Получается, что в ней течет кровь перворожденных? Ничего себе «сюрпризик»… Так выходит, что мастер Агвальт все это знал, но ей не сказал ни слова? Почему? Опять загадка, вновь вопрос… Не сказал, потому что не хотел или испугался чего-то? Но тогда почему лиловый дракон так спокойно говорит об этом? А ведь старый маг сам советовал найти его, значит, догадывался, что Ке'Ар сообщит о ее происхождении.

— Уважаемый Ке'Ар, — Ева запомнила имя дракона, когда к нему обращался император, — в последнее время я узнаю так много невероятных и шокирующих подробностей о себе, что просто голова идет кругом. Вы точно уверены в том, что сейчас сказали? Вы не ошиблись?

— Нет, детка, нет. Я не ошибся. Твой друг эльф только что подтвердил мои слова, он видел твои контуры в ментальном поле, они золотого цвета, а это может быть только у первородных эльфов и их потомков. Твоя мать — прекрасная Энель, наделила тебя ими. Сомнений нет, ты та, о ком я говорю.

Голова у Евы совсем пошла кругом от неожиданной новости, ноги отказывались держать. Щелкнув пальцами, она создала себе и эльфу пару удобных кресел и, совершенно не задумываясь о том, что нарушает дворцовый этикет, попросту плюхнулась в одно из них. Гальтаф IV хотел было возмутиться от неслыханной наглости — никто не имеет права сидеть в присутствии императора без его на то разрешения! Но лиловый дракон посмотрел на него таким многозначительным взглядом, что император сдержался.

— Я повелеваю тебе, Ева, присесть и отдохнуть, — сказал он.

Конэ-Эль продолжал смотреть на Еву, пытаясь до конца осознать, кем является эта девушка. Выходит, что она хоть и полукровка, но все же принадлежит к его народу. Эта новость очень радовала Конэ-Эля, и он не скрывал своих чувств. Ева, придя немного в себя, собравшись с мыслями, обратилась к дракону:

— Уважаемый Ке'Ар, если вы знали меня по моим предыдущим воплощениям, то должно быть знали и моих родителей, так?

Дракон закивал головой.

— В таком случае, может, у вас есть их портреты? Мне хочется на них посмотреть.

— Это очень легко сделать, в моем доме есть несколько портретов, в том числе и твоих родителей.

— Я очень хочу их увидеть, — сложила в мольбе ладони Ева. — Пожалуйста.

— Нет проблем, — согласился Ке'Ар.

Ева встала с кресла и подошла к лиловому дракону.

— Но все же я немного сомневаюсь и хочу еще раз спросить — вы точно уверены в своих словах? Мастер Агвальт говорил мне о том, что я родилась в этом мире, но ничего не сказал о моем происхождении.

— Ты встречалась с Агвальтом? — от изумления дракон резко поднялся на лапах и ударился головой о потолок.

От удара стены заходили ходуном, но взволнованный Ке'Ар даже не обратил на это внимания.

— Когда вы видели его? Давно?

— Нет, мы с Конэ-Элем гостили в его замке некоторое время назад, а потом, совсем недавно, я перемещалась к нему, чтоб просить совета.

— И он ничегошеньки не рассказал тебе о твоих родителях? — переспросил дракон.

— Ничего… — покачала головой Ева. — Сама вот удивляюсь почему.

— Ты должна мне рассказать о вашей встрече с магом, о чем вы говорили, что делали, — сказал ей Ке'Ар. — Тогда, возможно, я пойму причину его поступка.

В тронном зале царила тишина, все присутствующие с интересом наблюдали за диалогом девушки и дракона. Император стоял, покачиваясь с мыска на пятку, заложив руки за спину. Любопытнейшая история разворачивалась в стенах его замка, и ему хотелось знать ее продолжение.

— Мой друг Ке'Ар, — обратился он к лиловому дракону. — Почему бы нам сейчас не отправиться в твой дворец и не показать этой девушке те портреты, о которых ты говорил. Мне кажется, что именно в них кроются ответы на все ваши вопросы.

— Ты совершенно прав, — согласился дракон, — мы отправляемся ко мне немедленно.

Стараясь никого не задеть, Ке'Ар развернулся и первым вышел из тронного зала. Император Гальтаф IV, Ева и Конэ-Эль проследовали за ним.

— Вот и гости пожаловали… — глядя в окно, горько усмехнулся Константин Григорьевич.

За ним приехали. Отпущенные международным Советом магов дни закончились. Первое время, после оглашения приговора, он сильно переживал, нервничал, а вот теперь стал совершенно спокоен. Порой Константин Григорьевич сам удивлялся собственному безразличию. Аллу, конечно, жалко, она хоть и молчит, но он-то не слепой, видит ее красные отекшие глаза. Поди ревет каждую ночь. Дурочка… И чего она в нем нашла? Самый обычный, самый простой, стареющий человек, со своими «тараканами» в голове.