Юрий Мерлянов - Литрпг

Дождавшись, пока телега не стала уж слишком забирать влево, поблагодарил возницу и спрыгнул, свистом подозвав Хмуля. Питомец все это время рыскал в зарослях по обеим сторонам дороги, и узнать, где его носит, можно было только по колыханию кустов и травы.

Проводив поскрипывающую колымагу взглядом, обернулся на горы - топать мне предстоит изрядно, хорошо бы хоть к вечеру добраться, а если нет, то придется сбивать ноги в темноте. К лесу удалось привыкнуть довольно быстро, чудная растительность примелькалась, усвоилась и понемногу начала становиться привычной, да и небычайная яркость флоры уже не так резала глаз. А когда на землю начали спускаться сумерки, что для меня обозначилось именно как угасанием множества оттенков, стало вконец ясно, что за сегодня удастся выполнить лишь план минимум. И то только благодаря тому, что из-за моего уровня местная живность просто разбегалась, кто куда, имею в виду агров. Впрочем, мирные твари тоже не очень-то и хотели сводить со мной знакомство, те же олени, что совершенно отличались от своих зубастых копий по ту сторону горы, начинали сверкать пятками, лишь только завидев меня. А это, во всей этой густоте цветущей, было ох как не просто, так что, полагаю, и слух, и обоняние у них тоже были преотличными. В итоге, так ни с кем и не подравшись, хотя Хмуль носился, как угорелый, явно нарезая круги не просто так, я уже битые часа два продирался сквозь ночные дебри этого гребаного леса! Как же он меня уже достал!

Ноги, руки, да и голова постоянно цеплялись за какие-то лианты, кусты, ветки и прочую зеленую хрень, торчавшую изо-всех щелей, под любыми углами и встречающуюся абсолютно везде. Уже зла просто не хватало, даже чертыхаться забывал, настолько все надоело, знай, шел себе как робот, с силой вырывая конечности и, при необходимоти, сдавая назад, чтобы выпутаться из более значимых подлянок. Причем топать предстояло еще немало, насколько помнил, причем Хмулю вся эта чаща была явно нипочем, что странно, непонятно и обидно, дык еще и не видно ж ни черта, метра два вправо, два влево и на этом все.

А малый носился, как угорелый, стремительной тенью разрезая пространство справа налево и обратно, шугаю мелкую живность и довольно похрюкивая, походу, ему здесь нравится. И даже очень, пару раз удавалось увидеть его в относительной неподвижности, так эта пакость маленькая замерла лишь для того, насколько я понял, что бы с удовольствием и очень быстро прочавкать над чем-то явно для меня не съедобным. А вот ему это очень даже пришлось по вкусу, морда довольная, даже лыбится, вроде, слегка, паршивец эдакий.

И вдруг, совершенно ножиданно, да так, что и не понял, когда все началось - стали неметь конечности, подмерзли пальцы, да и ступни неприятно "одеревенели", в общем, даже замер, прислушиваясь к собственным ощущениям. По всему выходило, что или процесс шел по нарастающей, так как его начала я не заметил. Или воздействие тем сильнее, чем ближе приближаешься к его источнику. Как-то так, и вот тут возникает дилемма - переть дальше, на свой страх и риск, получая вполне веротяную возможность некисло так огрести, или ну его в пень и пошло оно все лесом. Как же быть? На Хмуля, похоже, эта гадость не действовала вообще, как бесился малый, носясь по округе, так и продолжает, и хоть бы на чуточку замедлился. А вот на мне сказалось, и даже очень, еще бы немного и, наверное, суставы начнут бунт, не желая сгибаться, ух, пробирать-то как начало.

- Хмуль, - выдавил я из себя враз осипшим голосом, - валим отсюда.

И попытался развернуться - получилось, с трудом, но вышло, общее состояние вдруг очень некисло скакнуло вниз: озноб, тяжесть во всем теле, слабость и легкая тошнота навалились, словно стая голодных псов, вцепившись в меня и больше отпуская. Более того, их хватка с каждым мгновением лишь усиливалась, становилась крепче и навевала на очень неприятные мысли о том, что мне таки придется склеить ласты. Я даже с десяток метров назад не пройду, и Хмуль, сволочь такая мелкая, бегает себе, даже не подозревая, что его хозяина сейчас буквально уроют неизвестной магией. А в том, что наваждение именно магическое, я не сомневался, жрать ничего не жрал, царапин никаких нет, дышу наравне с остальной живностью в округе, значит - не яд. Черт, как же сковывает-то тело...

Пять шагов спустя моя тушка уже валилась наземь, а глаза тоскливо вцепились в ствол стоящего неподялеку дерева, будто силясь хоть как-то, но удержаться, не отдаться вражьей силе. Тщетно. Не знаю, почему по венам все еще текла кровь, а организм, худо-бедно, но продолжал функционировать, однако даже язык во рту - и тот закоченел, ни пошевелить, ни, тем более, выдавить из себя мат. Хреново, все очень и очень хреново!

Внезапно, откуда-то из-за спины раздались шаги, тихие такие, вкрадчивые, словно кто-то крался, не торопясь и просчитывая каждое свое движение. Враг, друг или еще что похуже? Вторых ведь тут у меня отродясь не было, не гномы же шастают по этим лесам. Остается лишь "что похуже", так как врагов моих тут тоже просто быть не может, не успел еще наследить, не гостил в этих краях. Черт!

Перед глазами возникли чьи-то ноги, замерли, повернувшись грязными пальцами ко мне, а потом по макушке пару раз постучали пальцем, словно пробуя, живой я еще, или нет. Признаться, от происходящего захотелось взвыть, громко так, протяжно, и со всей дури впечатать кулак в харю этой твари. Именно что так, ибо ступни хоть и были человеческими, но от середины голени начиналось совсем непойми что, перекрученное узлами и имеющее совершенно отвратный вид. Что за мерзость могла передвигаться на таких двух, да еще пользоваться столь поганой магией, хоть бы взглядом мазнуть поверх ее головы, так нет же, подбородок уперт в землю, а то, что видно, давало совсем мало.

- О, чую Уроголь, - внезапно раздалось над ухом так, словно говоривший почти прижал ко мне свои губы. Суть же сказанного неприятно отозвалась во всем теле еще более неприятным холодком, потому как на ум приходило лишь одно. Кто еще мог обладать столь чудовищной силой, да быть знакомым с одним из пяти Чудовищ этого мира? Правильно, только еще одно, чудовище, и по тому, что я все еще в положении мордой в грязь и задом кверху, можно сделать вывод - мне тут совершенно не рады. И в тот же миг, когда эта мысль пронеслась в голове, в затылок словно вонзилась раскаленная до ужаса игла, в позвоночнике взорвалась бомба и мир погас.

- Твою за ног...! - слетевший с языка вскрик оборвался под самый конец, когда взгляд выхватил незнакомую местность, недружелюбно отсвечивающую красноватым заревом, ряды саркофагов да пол, четенько так, с небывалым мастерством выложенный подогнанными один к одному черепами, злобно зыркающими провалами глазниц. Все что ниже было скрыто, но мне хватило и этого - жуть неимоверная. В голову тут же пришла одна единственная мысль: "Что за хрень, мать вашу?!"