Юрий Мерлянов - Литрпг

Подхватив Лубев топор и сграбастав его за панцирную шкирку, швырнул с размаху бесполезное оружие в ближайшего караута, но тот даже и не подумал отходить, с легкостью отбив оружие в сторону. Я сделал пару шагов, потом отпустил карлика и, поднырнув под замах с двух рук, выдал двоечку в коленный сустав твари, заставив ее пошатнуться и промазать, клинки с силой упали на мостовую. Сила отдачи заставила караута вновь зашипеть, но уже, похоже, от боли. А я уже вновь тащил напарника, два шага, три, глаза ловят движение сбоку, это ко мне бегут мои старые противники, прощелкавшие свою добычу. Черт, как же близко, и как далеко! И делаю то единственное, что остается, хватаю старого ворчуна и второй рукой, резко сдаю в сторону и буквально зашвыриваю его под стену. Удар!

Меня сносит, словно пушинку, хиты в красной зоне, перед глазами все плывет, пытаюсь встать, но очередной удар укладывает наземь. Били не оружием, рукой или ногой, не знаю, но хватило с лихвой. Чувствую, как в грудь упирается что-то тяжелое, ребра начинают жалобно искривляться под чудовищным весом, не выдержат, сломаются. Глаза на мгновение улавливают контур нависшего надо мной караута, его ногу на мне и занесенный в последнем ударе мачете. Улыбаюсь. Да пошли вы все к черту.

Взрыв! Тугая волна сносит и меня, и караутов, и наверняка все вокруг, разве что только замок остается на месте, потому как именно в него я и врезаюсь. В угол. И больно. Полоса хитов жалобно вздрагивает и замирает, а меня тут же начинает душить смех, но ржать больно, потому лишь кривлюсь с легким, еле слышным стоном. Одна единица жизней - да на меня муха сейчас сядет, потрет лапки и я окочурюсь. Во рту солоноватый привкус, звуки глушатся, словно уши забиты ватой, зрение то затухает, то пытается выровняться вновь, но не может. Видимость почти никакая, но потому, что улавливаю, понятно и так, кавалерия таки подоспела.

На лоб ложится холодная ладошка, осторожно так, сочувственно, сразу становится несколько легче, но лишь морально. Впрочем, меня уже избивали подобно этому едва ли не сильнее и гораздо дольше и чаще, так что терплю без особых усилий, привык.

- Та как? - доносится еле слышный голосок Уроголь.

- Жить буду, - хриплю в ответ, - как там Лубь?

- Выживет, его пауки защитили.

Хорошо, значит, не зря башку подставлял.

Со стороны доносятся поледние раскаты разрывов.

Слышаться треск и хруст сминаемого хитина.

Земля слегка содрогается.

И все затихает.

Шаги.

- А вот и наши герои, - негромкое шипение насмешливо, но не злорадно.

- Арргат, - вкладываю в слова последние силы, - прости, не устояли.

И сознание меркнет под легкой прохладой маленькой ладошки.

Бам, бам, бам! Что за на хрен, спать-то как охота, а они стучат! Ворчливая мысль еще не успевает до конца оформиться, как проснувшийся разум тут же подрывает тело вверх, насильно разлепляя веки и заставляя буквально сползти на пол. Фокус плохой, но постепенно все приходит в норму, и я оторопело пялюсь на свою кровать, свою необставленную хибарку и закрытую дверь. Черт!

Внутри словно расслабляется мгновенно сжавшаяся пружина, и со двора через открытое окно тут же прилетает новое "Бам!"

- Сикар, - стону сквозь зубы и падаю назад на подушку, но кузнецу явно плевать на мои страдания и он продолжает лупить по наковальне, садист хренов. Спустя минут пять, все же, поднимаюсь, этот гад, видимо, будет молотить до самого вечера, да и карлика бы проведать, и к Арргату заглянуть, мало ли, вдруг чего интереное будет.

Сказано, сделано, первым нашел начальника, тот беспрерывно что-то химичил в своей комнатушке и, едва завидев меня, тут же бросил:

- Не ссейчасс.

Пришлось кивнуть и свалить, борзеть было не с руки, сейчас я от него завишу куда больше, чем раньше. Интересно, кто меня так качественно залечил, помню лишь, как выпал в оадок, а что дальше-то было? Лубь обнаружился у себя в домике, тоже целый и в привычном для него настроении:

- А, и тебя собрали по кусочкам, - пробурчал напарничек.

- Угу, ты живой?

- Живой, твоими стараниями, - он скривился, - когда уже я тебя спасать буду?

Улыбка сама наползла на губы:

- Лучше уж вообще без этого.

- Ну да, ну да, - карлик проковылял к шкафу и, открыв сервант, достал два стаканчика и небольшую непрозрачную бутылку.

- Ты и для такого уже здоров? - подначил друга.

- Я для всего здоров, - засопел тот, откупоривая свою ношу, - и для этого тем более.

Пришлось устраиваться за столом, в руку тот час была всунута тара, и через секунду спустя в нее забулькало, немного, лишь до половины. Лубь, прикинув объем, удовлетворенно крякнул и подмигнул:

- Давай, за здоровье, - и добавил, - лечебная.

Вкусно, и горло не дерет, явно на спирту, но что, не разобрать, настойка какая-то или ликер, сладковатое и терпкое.

- Кстати, Лубь, у меня к тебе нескромный вопрос.

Тот удивленно поднял брови, мол, ну, давай, удиви.

- Вот я - человек, наш начальник - явно мертвый парень, Уроголь - и так понятно, а вот ты кто? И Сикар, кстати, тоже, кто?

Он некоторое время ошарашено пялился на меня, потом его лицо дрогнуло, а сжимавшая стопочку рука бытро поставила ее на столешницу. После этого я ожидал чего угодно, даже прямой в морду, но Лубь просто и откровенно заржал, запрокинув голову и принявшись лупить ладонью по столу. Лицо раскраснелось, на глазах выступили слезы, а под конец карлик вообще свалился со стула и забулькал уже где-то под столом.

Спустя секунд двадцать, отсмеявшись, он таки поднялся и, утирая самую настоящую, а не театральну, слезу, плюхнулся на свое место. Потом перевел взгляд на меня и довольно хрюкнул:

- Ох, Гаумат, доведешь ты меня, - и снова смешок, я насупился:

- И чего ржать, мне действительно интересно.

- Все, все, не меши меня больше, - замахал он руками, - сейчас отвечу, только помолчи, дай передохнуть.

Потом налил нам еще чуть-чуть и плотно вдавил пробку назад, походу, кина дальше не будет, алкоголизм в игре не приветствуется, ну и ладно.

- Давай, шутник, - и накаркал, вновь заржав во время глотка, закашлялся и покраснел еще больше, его откашливание было слышно, небось, во всем замке. Я покачал головой, ему, часом, мозги не залечили? А то юмор без причины...

Ловно прочитав мои мысли, он поднял ладони вверх:

- Все, все, я темный гном, а Сикар - тролль.

- И всего-то, - киваю, - вот за это спасибо, а не за то, что своим ржанием всю округу перебудил.

- Ой, можно подумать, - вновь отмахнулся он.

Просидели так еще где-то с час, болтая ни о чем и, по сути, просто морально отдыхая, и что самое интересное, ну не воспринимал я его как НПС, самый настоящий живой человек, в смысле, гном, ну никак не программа. А потом вспомнил и о насущном.

- Лубь, ты вот помнишь, что обещал?