Вера Чиркова - Беглянка

— Вельена, о чем ты говоришь? — ошеломленно вытаращил глаза лорд дознаватель, и мне очень, просто до жути, захотелось ему поверить. — Разве Линта ничего тебе не объяснила?

— Объяснила… — закусила я губу, потому что та боль снова подступила к сердцу. — Вы главный дознаватель и расследуете мое дело.

— Какое дело? — нахмурился Хаглен и крепче стиснул мою руку. — Разве ты не поняла, по твоему делу уже был суд и тебе все вернули, я ведь привез подписанное императором постановление?

— А те люди, которые прятали меня от дяди… — искала я подвох. — Разве мне ничего не будет за то, что я их не выдала?

— Ты хочешь их назвать? — насторожился лорд.

— Никогда. Они самые лучшие и всегда останутся для меня такими. Я точно знаю, без их помощи мне пришлось бы очень плохо… возможно, я вообще бы не выжила.

— Ну и почему я тогда должен тратить время на их поиски? Неужели ты считаешь, будто мне не хватает бандитов, казнокрадов и убийц?

— Тогда… — мне никак не удавалось высказать тревожащую мысль, — почему мне нельзя было эти три дня погулять по своему дому?

— Я уже сказал, — устало вздохнул маг, — она сильно испугалась. Ты была в невменяемом состоянии, Петерс помочь ей не мог, ему подчиняется вода и отчасти земля. Как отпустить тебя, вдруг ты снова куда-нибудь побежишь? Ведь никакого маячка, которого ты так боишься, я на тебя не вешал. Когда ты сбежала, меня сумели разбудить только к утру, кстати, где ты взяла то зелье?

— Один человек привез из Хамдира, — уклончиво ответила я и хмуро пояснила: — По его мнению, молодой девушке нужно иметь такое на всякий случай.

— Понятно, — мрачно ухмыльнулся лорд. — Против таких снадобий я амулеты не настраивал, впредь буду умнее. Так вот, мы с Вартом помчались за тобой, но в деревне рыбаков ты так и не появилась. Стало ясно, что свернула на юг, но найти человека в тех местах — почти невозможное дело. Оставалось одно — искать тебя с помощью Кыша. Он наполовину ург, а урги — существа, созданные гоблинами при помощи магии. Гоблины не кормили своих зверей и не ухаживали за ними, просто призывали к себе по мере надобности. Мне повезло, в библиотеке цитадели нашлось описание ритуала призыва. Вот этот призыв я и использовал, но Кыш ринулся прочь, едва меня рассмотрев. Пришлось гнаться за ним, и можешь поверить, такой скачки я и врагам не пожелаю. Чтобы не отставать, мы поили лошадей особым зельем, и после они пять дней не вставали на ноги. Поэтому, когда мы добрались до твоей хижины, магии в запасе у меня оставалось только на один перенос.

Он смолк, предоставляя мне самой додумать остальное, даже не догадываясь, что я уже успела сложить кусочки мозаики и получить законченную картинку, и вызвать у меня чувство вины или сострадания будет не так просто. Хотя сейчас мне искренне жаль, что все так получилось, но они с маркизом все же виновны больше.

— Лорд дознаватель, — откровенно вздохнула я, обдумав сказанное им, — теперь мне ясно, как чувствовали себя в тот момент вы. Но хочется услышать ответ на три… нет, на два вопроса. На третий я могу ответить и сама.

— Задавай, — согласно кивнул маг, упорно продолжая нарушать этикет.

И в этот момент в беседку протиснулся Кыш, которому явно надоело сидеть в такую жару на привязи. Да и содержимое стоящего на столе блюда моего зверя тоже волновало, Кыш принюхивался к нему с весьма заинтересованным видом.

— Можно его отпустить? — решила я воспользоваться отсрочкой наказания, в которую пока не верила.

Легко ему прощать скромную послушницу Вельену, десять лет чинно ходившую по чистеньким деревянным дорожкам монастыря Святой Матери в Дебруине. Какие у нее могут быть нарушения законов? Меня ведь даже в подготовке планов мести жадному дядюшке обвинить нельзя. Зато Эвелина Бенро почти никогда не пользовалась во время исполнения заданий Луизьены проложенными тропками. Наоборот, скрывалась в кустах, перелезала через заборы, заглядывала в чужие окна, вскрывала чужие письма.

— Конечно, и лучше снять с него седло, тут жарко. Да и я бы с удовольствием переоделся, — немедленно улыбнулся мне хозяин дома и осторожно добавил: — Может, отложим беседу на несколько минут? И мне кажется, Кыш не против чего-нибудь съесть.

Я невольно усмехнулась, мне и самой давно хотелось есть. Не знаю, чем не понравилась лорду моя усмешка, но он задумался всего на миг, потом решительно сдернул с блюда салфетку, рассмотрел красиво выложенные горкой тарталетки и нахмурился:

— Почему ты не стала нить чай?

Мои губы сами сложились в очередную кривую ухмылку — смешно и унизительно объяснять очевидные вещи.

— Все понятно. — Лорд подвинул к себе блюдо, выбрал пару самых привлекательных, на его взгляд, тарталеток, втиснул мне в руки и выразительно кивнул на дом: — Сжуешь по дороге.

Потом сунул одну в свой собственный рот и, поставив остальное прямо на пол перед полуургом, принялся быстро и ловко снимать с него упряжь.

Я проводила исчезающее в пасти мохнатого друга угощение завистливым взглядом и послушно направилась в сторону дома. Тарталеток хватило всего на половину дороги, и я их не жевала, а смаковала, начиная жалеть о собственной принципиальности и в глубине души точно зная, что и впредь никогда не поступлю иначе.

Хаглен догнал меня на последней ступени высокого крыльца, ловко обошел и широко распахнул солидную дубовую дверь.

— Прошу. Комната для тебя приготовлена на втором этаже, на двери написана цифра два. У меня гостили племянники, им так было удобней. Твои сундуки уже там, как переоденешься — приходи в столовую, — распорядился лорд, свернул налево и скрылся за ближайшей дверью.

— Давно бы так, — ехидно бурчала я, поднимаясь по неширокой лестнице с изящно выгнутыми столбиками перил. — Выдал четкие указания — и все довольны. И мне понятно, и самому спокойно.

А в душе начинала потихоньку таять непонятно когда разросшаяся тяжелая ледяная глыба невыносимого отчаяния.

Комната, обставленная добротной, потемневшей от времени резной мебелью, с обитыми кожей креслами и вместительным, в полстены, шкафом, но с нарядными гобеленами и светлыми занавесями, оказалась очень уютной. И хотя она была всего одна, зато старинная деревянная кровать стояла в глубокой нише, вместе с такой же основательной тумбочкой, над которой висело большое овальное зеркало в серебряной раме. С другой стороны от кровати нашлась узкая дверца в умывальню, и я не могла не признать удобства этого расположения.

А еще комната смотрела окнами в сад, я немедленно это проверила, выйдя на маленький балкончик, защищенный коваными перилами. Но сильнее всего мне понравилось ощущение защищенности, возникшее почти сразу, как я сюда вошла. Вся эта крепкая, выдержавшая немало зим и житейских бурь мебель, от пуфика до дивана с украшенной позолоченными шляпками гвоздей высокой спинкой, казалась немым залогом надежности и безопасности этого дома.