Александр Булан - Жажда Крови

Атаковавший брата Джоула кровоглот выпустил из поля зрения Марию. Подскочив к врагу со спины, охотница сосредоточилась и ткнула кровоглота в спину, стараясь метить в позвоночник.

Тонкое и умопомрачительно острое лезвие «Листопада» пробило твёрдую шкуру и вошло меж позвонков. Тварь конвульсивно дернулась. Девушке посчастливилось успеть выдернуть клинок — иначе тварь попросту вырвала бы его из рук.

Отпрыгнув в сторону, Мария увидела, как кровоглот бестолково перебирает задними лапами. Пока тварь восстанавливала управление задней половиной тела, инициатива перешла в руки людей.

Налетел Гисберт и тоже попытался рубануть по спине кровоглота. К несчастью, тварь внезапно рухнула на спину, и удар пришёлся по рёбрам.

Джоул и Мария одновременно кинулись в атаку. Зачарованное колесо прошлось по лапе и брюху чудовища, вырывая смердящие куски плоти. Охотница целила в голову и шею. Ракуйо ослепил тварь и перерезал шею. Смертоносным фонтаном брызнул яд.

Мария успела увернуться от бешеных ударов раненого кровоглота, но попала под хлещущие из рассечённой шеи монстра струи яда. Одежда выдержала едкую слизь, но забрызганное лицо нестерпимо жгло.

Джоул попал под удар жутких когтей. Получив страшные рваные раны, которые убили бы обычного человека, он устоял на ногах и отскочил назад.

В неистовстве кровоглот кинулся на Марию, но налетел на колонну и споткнулся. Пользуясь моментом, девушка дважды ткнула врага в спину. Теряемые монстром жизненные силы смягчили боль в обожжённом лице.

Отнимай кровь у жертвы, учил Герман. В пролитой крови твоё исцеление, твоя сила и твоя защита, наставлял он.

— Огонь! — выкрикнул Грубер.

Мария вовремя укрылась за колонной. Джоул стоял достаточно далеко, чтобы не попасть под выстрелы. Гисберт залёг за вздыбившимся обломком плиты. Рявкнули ружья. На этот раз стреляли пулями. Три или четыре заряда попали в уже изрядно покалеченную голову и шею. Обезглавленный кровоглот заметался, заливая пол кровью и едкой жижей. Два клинка обрушились на чудовище. Снова завертелось безумное колесо.

Умирающий зверь тщетно пытался вцепиться в ловких охотников. Несколько раз он кидался на Марию и Гисберта, желая смять и разорвать на куски, но всякий раз промахивался. Наконец изрубленный кровоглот слабо дёргающейся тушей повалился на мокрый от крови пол.

Добивали тварь все вместе. Один перепуганный солдатик исступлённо бил неподвижное тело прикладом ружья, пока охотница не оттащила вояку за шкирку. Не хватало, чтобы кто-то отравился. Выделяемые кровоглотом вещества на воздухе разрушались за несколько минут, но прикасаться к трупу лишний раз всё же не стоило.

— Уходим в соседнюю галерею, и до тупика, — устало пробормотала Мария. — Нужен привал.

Прислушавшись к себе, она поняла, что легко отделалась. Отравления не произошло. Либо слизи попало не так много, либо побеждённый монстр оказался менее ядовит, чем большинство его собратьев. А может, организм справился. Но на всякий случай противоядие принять нужно.

Выбравшись из окутанной смрадом сокровищницы, группа направилась в конец коридора. Джоул без сил привалился к стене. Гисберт дрожал. Учёные нервно озирались.

— Отдыхаем, — разрешила охотница. — Грубер, поставь часовых. Надеюсь, больше никто не явится. Джоул, тебе нужна помощь?

— Спасибо, сам справлюсь, — тяжело просипел ученик Логариуса.

Слизь кровоглота на воздухе превратилась в противную желтоватую массу. Взяв у учёного скребок и тряпочку, Мария принялась очищать одежду.

— Гисберт, подойди сюда, — позвала она.

— Да, леди Мария? — ответил тот.

— Посмотри, что у меня с лицом? — полушёпотом побеспокоилась девушка.

— Всё нормально вроде. Только какие-то жёлтые ошмётки на щеке, — дал Гисберт обнадёживающий ответ.

— Спасибо, — вымученно улыбнулась охотница и вытерла пакость. — Кого запачкало, обязательно чистимся.

Брат Джоул стянул наглазную повязку и глухо закашлялся.

Гисберт вздрогнул и открыл глаза. Всё нормально. Мария чистит Ракуйо. Солдаты грызут сухари. Учёные тихо переговариваются о высоких материях. Джоул сидит, мрачно уставившись на танцующий в стеклянной клетке фонаря огонёк.

Почему же тогда так тяжко на душе? Не страх. Вязкая, умиротворяющая тоска. Как будто в мире больше не будет ничего хорошего. Лишь вечная ночь и бесконечные пустые туннели, ведущие в никуда. Зачем куда-то стремиться? Конец один…

Зачем он согласился на предложение стать охотником? Почему внял обещаниям старого лиса Германа? На что он надеялся? На приключения и уважение? Глупец.

Гисберт подумал, что больше всего на свете хочет оказаться подальше от лабиринтов, Ярнама и Церкви Исцеления. «Не хочу», — сказал он твёрдо. Плевать на контракт. По возвращению из похода он соберёт вещи и покинет всех этих ненормальных. Пускай сами развлекаются, как хотят.

Марию тоже снедали невесёлые раздумья. Цивилизация птумериан когда-то правила планетой. Теперь же самый заметный её след — брошенные лабиринты, полные кровожадных чудовищ. Человек позаимствовал их ритуалы, их тёмные знания. Теперь люди и сами обращаются в чудовищ, как некогда их предшественники. Сейчас это уже ясно.

Никто не учит горькие уроки прошлого, печально подумала она. Они повторяют ошибки птумериан. Как вообще можно продолжать идти путём, который уже привёл других к ужасной гибели? Какой преступной самонадеянностью нужно обладать! Какими слепцами нужно быть! «Дай нам глаза», вспомнила охотница любимую мантру учеников ректора Виллема, руководителя Бюргенверта. Зачем им новые глаза, если и со старыми не в ладу?

Она и сама не без вины, призналась себе Мария. Кто прельстился захватывающей перспективой осчастливить себя и всё человечество? Исцеление всех болезней, бессмертие, управляемая эволюция, выход человека на новый уровень развития. Могущество, достойное богов. Россыпь космических чудес. Лоуренс, Виллем и королева Аннализа пели одну и ту же песню, каждый на свой лад. И Мария не смогла найти слабое место в их дерзких планах.

Цель благородна. Но побочный эффект ужасен. Не те средства?

Где оступились птумериане? Где же ошиблись мы?

После вылазки надо отправиться в старый университет. Может, ещё не совсем поздно.

Девушка вполне адекватно оценивала свои возможности и понимала, что одна никогда не сможет повлиять ни на Церковь, ни на Аннализу. Но в окружении мастера Виллема оставались здравомыслящие люди, не поддавшиеся общей горячке. Возможно, она сможет помочь.

Герман? Её наставник показал себя проницательным и осмотрительным человеком. Тоже сомневается. Но он во всём слушает Лоуренса.