Светлана Шевцова - По имени Шерлок. Том 3

— Как он?

— Я не знаю… — голос Мариссы, внезапно такой изломанный и слабый, поразил меня. Было видно, что девушка, выросшая в грязных трущобах, способная с равным успехом изобразить томную аристократку и вытащить кошелек у ничего не подозревающего ротозея, сейчас смертельно испугана.

— Микото, помогай! — нельзя было терять ни минуты.

Я повернулся к зрителям.

Не знаю, получили ли мы после этого сражения какой-то особый статус, но после просьбы, озвученной мной и переведенной Микото, рюкзаки Донни и Мариссы были принесены и молча сброшены в яму уже через пару минут.

Я не хотел тянуть время, копаясь в их содержимом в неровном свете факелов, окружающих арену, поэтому вытряхнул все прямо на песок, особо не церемонясь. Последней на груду вещей выпала искомая коробочка.

Не зная, как правильно использовать чудодейственное средство, я залил один флакончик полностью в полуоткрытый рот друга, другой — прямо через повязку плеснул на рану.

Прошло всего несколько секунд, и Донни захрипел, выгнулся дугой, перекатившись на бок, мучительно закашлял, судорожно хватая ртом воздух.

Схватив сотрясающегося в хриплом кашле друга за плечи, я поддерживал его до тех пор, пока он вновь не откинулся на колени Мариссы, задышав уже ровнее и спокойней, и, как будто даже немного порозовев лицом.

— Ke hōʻike nei ma! E ku ma ke alo o na keiki Tlaloc! — снова подал голос уже знакомый мне туземец.

— Что еще им от нас надо? — повернулся я к Микото.

— Говорит, что мы прошли испытание.

Я не успел ничего ответить мальчику до того, как мужчина снова начал что-то ему объяснять. На этот раз их диалог длился достаточно долго, Микото постоянно уточнял и переспрашивал.

Я успел дойти до тела Джоя, убедиться, что он действительно не подает признаков жизни и вернуться обратно с ним на руках.

— Господин, вам следует пойти за ними, — Микото закончил свои переговоры, и теперь обращался ко мне. — Вас отведут к богу, и уже он будет решать нашу судьбу.

— А вы? Погоди, что значит — меня отведут? Скажи ему, что без вас я никуда не пойду!

— Нет, господин. Вы пойдете один. Нас никто не тронет. Пока этого не решит сам Тлалок. Он, — мальчик кивнул на внимательно прислушивающегося к нашей беседе туземца, — обещал, что мы будем считаться вайтукку, пока сам Тлалок не определит нашу судьбу. До этого момента никто нас не обидит, они дадут нам еду и выделят дом. Но вы должны пойти с ними прямо сейчас, а за нас не волнуйтесь.

— А ты? Может, пойдешь со мной? Как я буду разговаривать с этим Тлалоком без тебя?

— Нет, господин. Вы должны идти один. А, если это настоящий бог, он поймет вас, а вы поймете его. Бог всегда говорит на правильном языке.

Обезоруженный таким аргументом, я растерянно взглянул на Мариссу. Она слабо улыбнулась мне и кивнула. Донни, все еще лежащий на земле с закрытыми глазами, теперь уже больше походил на спящего, нежели на умирающего.

— А если вы не пойдете, господин, они нас точно убьют.

Я скользнул взглядом по терпеливо ожидающим вайтукку и наткнулся на обжигающий ненавистью взгляд жреца. Стараясь думать лишь о том, что мне предстоит, я молча отвернулся от него и направился к храму.

Подъем оказался вовсе не таким легким, как показалось сначала. И, если в первые секунды после боя, мне придавал сил и задора кипевший в крови адреналин, то уже к середине пути я в полной мере прочувствовал и тяжесть тела Джоя, которого так и не выпустил из рук, и крутость каменного пандуса, который оказался полированным и до того скользким в промежутках между насечками, что казался смазанным маслом.

В очередной раз оступившись и с трудом сохранив равновесие, я снова наткнулся на злорадный и такой ожидающий взгляд жреца, которым он сверлил мне спину, стоя у подножия. Хорошо, что я пошел на свидание с Тлалоком один, а то с этого служителя культа сталось бы попросту столкнуть меня вниз.

— Ну уж нет, не дождешься, — я преодолел уже две трети пути и не собирался сдаваться.

Мне очень хотелось выбросить факел, который сейчас был лишним грузом и больше мешал, так как яркие, совсем не такие, как в Лондиниуме, звезды давали достаточно света. Но внутри храма он должен был пригодиться. Поэтому приходилось идти на дополнительный риск, не имея возможности нормально балансировать на узком пандусе.

На площадку, которая венчала храм, я поднялся с огромным облегчением и уже через секунду едва не улетел вниз, наступив на что-то круглое, вывернувшееся из-под ноги с сухим стуком. Мяч? Кокос?

Опустив факел вниз, я с ужасом понял, что круглый предмет, который откатился и замер в метре от меня, не что иное, как человеческий череп. Один из многих и многих, которые обрамляли площадку, образуя импровизированный парапет, приблизительно метровой ширины и высоты.

Сама площадка была достаточно большой, пять на пять метров, или около того. Помимо жуткого обрамления, мое внимание сразу же привлекли две вещи. Квадратного сечения тоннель в самом ее центре, и странное сооружение из согнутых, перекрученных балок и мятых, местами потрескавшихся, вогнутых и плоских латунных дисков.

Предназначение этого сооружения оставалось для меня загадкой до того момента, пока я не заметил, что все диски были тщательно отполированы и частично покрыты каким-то подобием лака, а также закреплены так, чтобы допустить свободное вращение вдоль оси, проходящей через центр. Все это привело меня к мысли, что это какая-то древняя система освещения, призванная доставлять солнечный свет вниз, в глубину храма.

Похожие диски, закрепленные на стенках вертикального тоннеля, только подтверждали мое предположение.

Вспомнив сияние на макушке храма, которое я углядел, когда только вышел из скальной крипты в долину, я невольно улыбнулся. Получалось, что это сияло солнце, отражаясь в одной из этих древних линз, а вовсе не огромный бриллиант, который я себе тогда вообразил.

Медленно двигаясь вдоль сложенного из черепов парапета, я едва не провалился во внезапно возникший под ногами прямоугольный вырез еще одного узкого тоннеля, который под крутым углом уходил куда-то вниз, в глубину пирамиды. Очевидно, это и был вход в храм.

Опустив факел как можно глубже в зияющий провал, я увидел, что проход, мягко отражая тусклый свет гладкими базальтовыми стенами, сворачивает налево метра через три. В любом случае, другой дороги внутрь не было, если не считать центральную шахту. Но желания прыгать с тридцатиметровой высоты у меня не было ни малейшего.

Признаюсь честно — шагнуть в этот узкий, почти с ширину моих плеч лаз было страшновато. Набираясь смелости, я последний раз окинул взглядом площадку, только сейчас обратив внимание на то, что жуткое строительство, как оказалось, не было завершено. Последний ряд обрывался как раз неподалеку от меня, и черепа в нем не были закреплены. Осознав, что это вовсе не «дела давно минувших дней», а происходит именно здесь и сейчас, я почувствовал, как по спине от ужаса пробежали мурашки.