Марина Кулешова - Женить Темного Властелина

— И кто же наши соседи? — обреченно спрашивает Ахрон, в глубине души подозревая, каков будет ответ.

— Семейка Фаэтонов, — отвечает его друг.

И как будто в подтверждение его слов за стеной раздается крик на языке эсхилл, звуки ударов и звон разбивающейся посуды. Снова крик и, в довершении всего, громкий хлопок двери, от которого в углу от потолка вниз идет небольшая трещина. Тишина.

— По-моему мы сейчас слышали ответ Тьяцлы на предложенную Атцлой идею, — спустя некоторое время произносит Грон и выходит из кабинета.

Раздосадованный всеми произошедшими событиями, Ахрон аккуратно по стопочкам раскладывает документы, конспекты и листочки с заметками, ставит на полочку книгу. Встав со стула, он окидывает взглядом комнатку, возможно он не скоро сюда вернется, и выходит. К этому времени портал был открыт и стена, напротив входа в комнатушку, была подернута рябью, как вода.

Темный в три больших шага преодолевает расстояние отделявшее его от стены, что-то невнятно бурчит на прощание другу и скрывается за заволновавшейся поверхностью. Стена тут же принимает первоначальный вид.

Тьяцла стоит возле окна и, прислонившись лбом к холодному стеклу, наблюдает за снующими внизу людьми. С высоты пятнадцатого этажа они кажутся мелкими, как муравьи.

Сегодня она проснулась раньше представителей, так называемой, семьи, к которым она себя не причисляет уже одиннадцать лет. с тех пор как ей перекрыли канал к магическому источнику. Обычная процедура, которой подвергаются только третьи дочери матриарха. И в ней есть, как во всем остальном, свои плюсы и минусы. К плюсам, несомненно, относится исправление врожденных дефектов внешности, но на это необходимо время. У Тьяцлы этот процесс длится уже одиннадцать лет, до полного сглаживания всех видимых недочетов остается год. Минусом всего этого являются странные процессы, происходящие в организме, в следствии которых волосы становятся металлической проволокой и, если их в один прекрасный день обрезать, расти они уже не будут…

Но это ничто, по сравнению с тем, чему подвергается вторая дочь матриарха. Ее зомбируют. Создают идеального исполнителя, который без сомнений выполнит любой приказ. В повседневной жизни она кажется обычной эсхилл, без каких-либо отклонений.

А наследнице — обрубают мизинцы…

Нить размышлений была разорвана шумом.

Тьяцла отстраняется от стекла и оборачивается, при этом ощутимо поцарапав кожу на плече тонкой металлической проволокой. От движения волосы шуршат, издавая неприятный звенящий звук.

На кровати в углу комнаты снова шевелится массивная фигура Амуцлы. Слышится хриплый спросонья бас:

— Иди бренчи своими железяками в другом месте. Не мешайся.

Равнодушно пожав плечами, Тьяцла перевязывает металлические волосы лентой и выходит из комнаты. Чего она добьется, если будет закатывать истерику каждый раз, когда ее оскорбляет кто-то из этой четверки? Ничего, совершенно. Для них она посторонняя, низшее существо, с сего дня вольное делать все, что душе угодно. И первым пунктом ее планов было избавиться от общества помешанных на власти мужеподобных женщин.

Для этого ее придется пройти весь лабиринт коридоров замка Флиос. Там блуждали даже самые отважные искатели приключений, пока не испускали дух. Хорошо ориентируются там слуги, да мамуля Тьяцлы с бабулей за компанию.

Выйдя в прихожую, девушка идет на кухню. Оттуда, преодолев заторы из многочисленной, не к месту составленной, мебели, выходит на балкон, чтобы продолжить созерцание снующих внизу людей до самого отправления в родной мир.

Она подходит к окну и, облокотившись о высокий узкий подоконник, прислоняется лбом к стеклу, которое приятно охлаждает кожу. Тихая девушка всегда любила такие минуты, когда, отстраняясь от обыденности, можно обдумать что-нибудь или просто, как сейчас, понаблюдать за людьми, пока они даже не подозревают, что о них могут придумывать в данный момент разнообразные небылицы.

Когда Тьяцла окончательно погружается в грезы, раздается громкий хлопок, который заставляет девушку вздрогнуть от неожиданности. Ей на макушку падает что-то, из-за чего раздается металлический шорох. Отстранившись от стекла, она ловит соскользнувший с макушки розовый конверт, дурно пахнущий бабулиными духами. Чувствуя некий подвох, Тьяцла вскрывает его, достает ароматизированный — читай, удушающе воняющий — такой же розовый, как и конверт, лист бумаги, разворачивает его и наспех пробегает взглядом, не вдаваясь в подробности. Ничего не поняв в чересчур витиеватом почерке Атцлы, она повторно читает его и впадает в ступор.

Она, конечно, знает, что то, что считается семьей придерживается древних традиций, но вдаваться в такую седую старину и выдавать ее, Тьяцлу, замуж против воли? Да никогда в жизни! Она им еще покажет.

Девушка лихорадочно пытается соображать. Она уже сегодня вольна делать что хочет, но так почему же они продолжают придумывать для нее поводы оставаться под их бдительным взглядом? Она мотает головой. Раздается звон. Она вздрагивает, поняв в чем проблема. Ее волосы. Они не хотят далеко отпускать золотую жилу.

Черное золото — очень редкий металл. Настолько редкий, что его можно увидеть только в древних ювелирных изделиях в музеях. Ведь его выплавляют при высоких температурах из волос третьих дочерей матриархов.

Тьяцла горько усмехается и обреченно прислоняется лбом к стеклу. Она уже мечтает о том, как избавится от гнета родственничков, а тут такое… В таком случае, необходимо избавиться от этих отвратительных, мешающих жить, проволок. Но придется ждать до возвращения домой. Все же этот мир для нее чужой. И если она сбежит, то возвращения в Фиорин ей не видать, как своих ушей.

Она тяжело вздыхает, смотря вдаль. Мириться с таким положением вещей она не собирается.

Девушка прислушивается, ловя себя на мысли, что с нетерпением ждет, когда проснуться Атцла с Арицлой. Неизвестно почему, она радостно улыбается, когда слышит, что из комнаты бабули с мамулей раздаются голоса. Тьяцла не прислушивается к ним, а резко развернувшись, выходит с балкона и идет в комнату старших. Это не позволительно, но что ей уже терять, если она буквально упустила свободу из под носа. И все из-за этих двоих.

Она, решительно шагая, подходит к двери и стучится. Позволения зайти она ждала довольно долго. В конце концов она слышит:

— Войдите. — произнесенное немного хриплым голосом.

С каких пор в комнату приглашает Атцла, а не Арицла? Девушка не секунду задумывается. Тут обычно все по возрасту строится, если ты самая младшая, то должна подчиняться остальным, если старшая — соответственно, главенствуешь. А тут что-то невообразимое случилось, на стук отвечает бабуля.