Александра Караваева - Нянька для дракона

Наутро я встала кое-как, но все же встала. Позавидовав дрыхнущему дракону, поплелась на отработку. Жутко не хотелось опять идти к этому подозреваке Лопатычу, и когда я увидела вакансию в расписании на сегодняшний день, тут же нацарапала свое имя и пошла во второй учебный корпус.

В нашем, первом учебном корпусе из камня приятного белого цветов, в основном, находились кабинеты — маленькие для практических занятий и большие лекционные. Там же была столовая и переход в общежитие из красного кирпича. На территории института был еще бальный корпус, конюшни, огород и разные маленькие постройки, и все это располагалось в огромном парке, к которому примыкали леса и поля, а за ними располагались деревни, из которых можно было уехать в большой город.

Недалеко от первого учебного корпуса стоял второй, из желто-красного кирпича. Здесь было больше лабораторий, но и учебные кабинеты тоже имелись. В одном из них мне предстояло навести уборку, чтобы можно было использовать его для учебы в следующем семестре.

Поблуждав туда-сюда по коридорам, я обнаружила, что одна из лабораторий открыта для пользования студентам даже в дни каникул. Вот бы испытать какое-нибудь зелье… Буран как раз расщедрился вчера на одну чешуйку, которую я подобрала и припрятала, раз уж они такие ценные. Правда, зелий с драконьей чешуей я не знаю.

Наконец, я нашла нужный кабинет на первом этаже. Для меня оставили открытую входную дверь, швабру и ведро. Внутри было пыльно и пусто, только в углу валялись коробки с припиской «отнести на склад», да на стене висела зеленая доска. Пришлось взяться за работу, теша себя мыслью, что это лучше, чем встречаться с Лопатычем. Да и выходной близко, послезавтра — это меня тоже бодрило. Раз уж Буран привык бывать один, можно будет выбраться с утра, хоть в гостях посидеть, что ли.

Мне надлежало снять с окон темные шторы и оставить на стуле у двери, вынести коробки, протереть потолок и стены от паутины и вымыть пол. Когда я взялась за шторы, комнату тут же залило светом, и работать стало приятно. Дело шло быстро, я напевала услышанные вчера частушки, размахивая шваброй, как мечом. Под конец я так разошлась, что еще и вымыла доску, хотя ее в задании не значилось.

На держателе для мела под доской лежала старая, выцветшая бумажка с надписью: «Не рисовать». Ну, если уж они хотели, чтобы я следовала этому указанию, не стоило оставлять здесь же кусочек мела.

Мелок был маленький, но на мой стандартный набор рисунков хватит. Начала я с домика — квадратик, треугольная крыша, окошечко и труба со спиралькой, обозначающей дым. Красота. И жалко им, что ли, если я немного порисую? Вторым в моем списке, как говорится, «палка, палка, огуречик — вот и вышел человечек».

Когда я дорисовывала вторую ногу, раздалось негромкое «чпок»: мой домик отделился от доски и приземлился на подставку для мела. Я обалдело уставилась на него. Домик спрыгнул с подставки на стену, впечатался в нее и соскользнул вниз, после чего выпрыгнул на пол и явственно посмотрел на меня своим окошком. Пока мы играли в переглядки, раздался еще один «чпок» — и к домику присоединился человечек.

Я присела на корточки, с любопытством разглядывая ожившие рисунки. Ткнула в домик — он смущенно отшатнулся, потом снова подскакал поближе. На пальце не осталось ни следа от мела. Тогда я сунула палец в пробел между линиями и обнаружила там пустое пространство. Неизвестно, как, но окошко держалось в домике, а у человечка — глаза и улыбчивый рот внутри кружка.

Так, так.

Я тут же продолжила свое творчество. Мелка хватило еще на зайчика и солнышко, и те тоже отлепились от доски. Очень занятные чары. Знать бы, как их накладывать — вот преподаватели в следующем семестре удивятся, когда буквы начнут «отчпокиваться» от досок. Жаль, но инструкция к этой чудо-доске не прилагалась.

Я поглядела на рисунки и отправилась смочить тряпку — жаль, но придется их все-таки стереть. Каракули побежали за мной в силу своих меловых возможностей. В туалете я отжала под текущей водой тряпку и потянулась к догнавшим меня рисункам. Они в страхе отшатнулись к стенке, так что мне их даже жалко стало.

— Что, не хотите быть стертыми? — посочувствовала я. Каракули всем своим видом дали понять, что не хотят. — Ладно уж, пошли со мной.

Мы вернулись в кабинет, и я вытерла зачарованную доску. Вот кому-то повезет, если она попадет на урок.

— Шагом марш! — скомандовала я, и каракули поскакали за мной в общежитие, но на полпути я остановилась, заметив впереди гуляющих по парку студентов.

Во-первых, марширующие зайчики да человечки из мела — зрелище очень странное. Ко мне начнут приставать с расспросами, что да как, — поди отвяжись. Во-вторых, что самое важное, преподаватели узнают, что я рисовала на доске, где было совершенно четко написано: «Не рисовать». Если узнает замректора Гир, раздует из мухи дракона и припашет меня к делу, как будто отработки мало. Другие преподаватели просто пожурят, но отберут мои работы и точно сотрут их, чего мне уже совсем не хотелось. Придется прятать.

— Залезайте. — Я присела на корточки и распахнула куртку. Как я уже поняла, каракули спокойно существовали на любой твердой поверхности.

Они послушно запрыгнули на подкладку, и таким образом в мою комнату попали еще одни незаконные жильцы. Просто здорово — если я еще и Апогея притащу, можно будет зоопарк за деньги показывать. Тут у нас огромный двухвостый пес, выведенный магами, на стенке прыгают ожившие рисунки. А это? Это дракон, самый настоящий, можете погладить. Жаль, что мухомашка почила, а то пополнила бы занимательную коллекцию живности.

Зимнему Бурану компания понравилась. Он принялся носиться с ними по комнате, особой любовью проникшись к солнышку. Однако такая дружба до добра не довела.

Уложив солнышко на метафорические лопатки, Буран миролюбиво лизнул его и обнюхал. Вдруг он чихнул — не иначе как от запаха мела.

— Будь здоров, — сказала я, наблюдая за игрой с кровати. Меловой человечек сидел рядом со мной. Игры ему не очень понравились, его тянуло ко мне — видимо, чувствовал некое родство. Я назвала его Васей.

Зимний Буран потряс головой, но не помогло. Со вторым чихом из его рта вылетели искорки, а с третьим, самым сильным, — целая струйка пламени. Небольшая, но ее было достаточно, чтобы загорелись обои около стола Тиффани. Каракули в панике бросились прочь, дракон удивленно поглядел на свое деяние и виновато отступил к противоположной стенке.

Я широко распахнула глаза, воззрившись на горящие обои, лихорадочно заметалась по комнате и попыталась вспомнить хоть одно подходящее заклинание. Но на ум пришел только проверенный немагический способ — я сдернула с кровати покрывало (Вася кувыркнулся в воздухе и приземлился на одеяло) и атаковала им пылающую стену. Огонь быстро жевал бумажные обои, и к тому времени, когда унялось последнее пламя, на стене образовалось большое черное пятно. Бедное покрывало тоже приобрело серую прогалину, но оно-то было своим, неказенным.