Александра Караваева - Нянька для дракона

— Кто это у вас промышляет на кладбище? — спросила я у Денко.

Услышав версию Тима, он весь посуровел, сжал кулаки и гневно затрясся. Но потом бессильно выдохнул.

— Знаю я, кто это, — горестно сказал он. — У нас в деревне гоблины живут уже всю неделю. Сначала мирно вели себя, а потом им скучно стало — то драки устроят, то за девками приударят. Ироды они, язычники, им и могилы наши разворотить — пустяк. Кроме них некому. Вот только… — вздохнул Денко, — когда мы с ними разбираться ходим, они мечи вынут — и нам от ворот поворот. Разве с ними сладишь… Но ничего! Могилы грабить — это уж последнее дело. Мы на них управу найдем!

— Не надо управу! — Я взмахнула руками. Не хватало еще кровопролития, особенно между людьми и гоблинами. — Я сама с принцем поговорю, когда из Лунграда вернемся.

— А ничего из-за этого не будет? — недоверчиво поинтересовался Денко. — Мы ведь почему раньше в институт ваш не ходили — боялись, нажалуемся, и все отношения с принцем гоблинским испортим…

— Ничего не будет, — пообещала я. — Будет, если вы тут поножовщину устроите. Честное слово, я все улажу, а вы к гоблинам не суйтесь.

— Спасибо вам, госпожа магичка. И вам, господин маг. — Денко низко раскланялся.

Я понадеялась, что если гоблин стерпел мою частушку, то не сочтет за наглость и просьбу приструнить своих вояк. На вид он добрый. Хотя… в тихом омуте, как говорится… Чепуш водится.

— Надо бы закопать могилу, нехорошо так оставлять. — Тим кивнул в сторону открытого захоронения.

— Это мы уж сами, — махнул рукой Денко. — Вы и так для нас много сделали: пришли, не испугались, и нас успокоили.

Вряд ли бы мы смогли что-то сделать, будь здесь и правда озлобленный некромант. Или даже один мертвяк, охочий до людской плоти. Но мы не стали расстраивать Денко и промолчали.

Мы направились обратно к деревне, и я выдохнула, покинув неуютное кладбище.

— А чего у вас в мешке шевелится? — полюбопытствовал Денко, когда у Зимнего Бурана случился приступ активности.

— Да так… Книга с заклинаниями прыгает. — Честное слово, я скоро устану выдумывать причины, что, как и почему.

Мы вернулись в деревню и доложили обо всем мужикам. Денко убедил их не распространяться об участии гоблинов, чтобы не случилось ссоры.

— Ладно, пойдем мы, — сказал Тим, вклинившись в разговор.

— Подождите, — остановил нас Денко, — мы же вас никак не отблагодарили.

— Да чего там, — начал Тим, но я пихнула его в бок.

Что еще за «чего там», мы же время потратили, на мертвяка глазели, на кладбище нервы теряли. Нужно уметь ценить свою работу. В конце концов, не горы же золотые нам предложат.

— Может, вас подвезти? Нафан вон сегодня собирался в Лунград, если вы туда шли, — предложил Денко, кивнув на одного из мужиков. Бороденка у того была редкая, усы совсем куцые, зато уши — что надо, как два опахала. Он весь излучал доброту и мировую мудрость.

— Туда, туда. — Мы согласно закивали. — Спасибо большое.

Нафан пошел запрягать лошадь, а вокруг начал собираться народ. Мы стояли неподалеку от дома, где сидел мертвый любитель погреться, и любопытные сожители, прослышав про нашу магическую помощь, зашли поглазеть, чем дело кончилось. Но даже разочаровавшись в том, что мы просто оставили мертвеца в покое, они все равно никуда не ушли и принялись судачить, как будто до этого они не успели сто раз перемыть косточки мертвяку и его жене.

Денко отвлек толпу на себя, и пока нас с Тимом не вовлекли в разговор, мы поспешили отойти в сторонку. Вскоре Нафан вывел мохноногую лошадку с телегой на дорогу и помахал нам. Мы подошли и запрыгнули в телегу, я прижала к груди рюкзак, чтобы дракона поменьше болтало.

И мы двинулись в путь.

Ехать на телеге не слишком приятно. Трясет, укачивает, скрипит прямо под ухом. Но несомненный плюс перевешивает все недостатки — не надо пилить на своих двоих.

Нафан оказался добродушным и молчаливым товарищем, но как только у них с Тимом обнаружилась общая страсть к рыбалке, он начал трещать без остановки. Тим вскоре пересел рядом с ним на козлы, и они принялись увлеченно обсуждать не только рыбалку — Нафан интересовался студенческой жизнью Тима и давал ему какие-то жизненные советы. Приглушенным шепотом он советовал что-то про женщин.

Я в их разговоры не вслушивалась, потеряв интерес еще на рыбе. Вместо этого я сосредоточилась на содержимом лукошка, лежавшем в телеге. Жена Нафана собрала нам всем еды в путь, и я попросила по возвращении передать ей мои самые горячие благодарности. Тим тоже был рад плотному второму завтраку, тем более что на первый были надоевшие ему овощи. Все мясное кончилось, а в столовой с утра подают только кашу, тут уж выбирать не из чего.

Я наяривала пирожки с капустой, не забывая опускать по кусочку в мой рюкзак. Буран молча проглатывал все, что я предлагала. Он пару раз тихо и недовольно пискнул, — тряска ему не понравилась — но из-за скрипа колес Нафан ничего не заметил. Или решил, что это у меня в животе урчит.

— Вот и Лунград, — сказал вдруг Нафан.

— Уже? — Я обернулась, разглядывая первые дома на подступах к городу. — Как быстро.

— У меня Мохнашка быстро везет, — отозвался Нафан, причмокнув. Лошадь фыркнула в ответ.

Я же решила, что за вкусной едой время летит быстрее. Да и от самого Кочуево я никогда еще не ездила. Обычно бредешь себе по тракту, пока кто-нибудь мимо не проедет и не согласится подбросить.

Был уже почти обед, когда мы остановились у въезда на центральную площади Лунграда и раскланялись в благодарностях. Нафан только отмахнулся и поехал по своим делам. А мы стояли и в удивлении глазели по сторонам, прикидывая, куда идти.

Лунград — не очень большой, но все же приличных размеров город. Ничего особенно здесь не было, кроме того, что тут тоже вовсю продавали сувенирную продукцию с институтом магических искусств. Еще мне нравилось, что город был очень зеленым: практически на каждой улочке и в каждом дворике росли специально посаженные деревья. Сейчас, конечно, они стояли лысыми и погрустневшими, но летом здесь красиво. Обычно в городах все вырубают подчистую, чтобы налепить дороги и здания, но здесь природа гармонировала с рукотворными строениями. Больше ничего примечательного тут не найти — ну, памятники, церкви, все как везде, даже меньше всего интересного.

Площадь, где нас высадили, ширилась метров на пятьдесят во все стороны от центра, каковым можно считать памятник основателю города, застывшему в героической позе. Вокруг, на краю площади наблюдались белокаменная церковь с голубыми куполами и мэрия, нарочито чуть менее богатая, чем церковь; на другой стороне улицы скромно приютился дом культуры и деловитый книжный магазинчик, единственный на весь Лунград.