Стивен Тьмы - Кузница Тьмы

Довольно скоро она решила, что это не тропа диких зверей - слишком прямая, не сворачивая, идет мимо родников и ручьев. На юг. Продолжаясь так, тропа приведет к самому Харкенасу.

Чужак шел всю ночь; Фарор не заметила признаков разбитой стоянки и даже краткого отдыха. Было уже за полдень, над головой безоблачное небо, свет словно плавился - так огонь бушует под толстой коркой. Свет бледными языками сочился сквозь черную траву. Никогда прежде она не видывала такого света, мир вокруг стал казаться нереальным и зловещим. "Перемены пришли в наш мир". Шелка одежды промокли от пота.

Где-то на востоке Спиннок Дюрав, должно быть, приближается к внешнему посту но, скорее, всего, не успеет до сумерек. Она понимала, что они с Финаррой в достаточной безопасности, пока не сходят с коня. Волки таких крупных животных не любят, а кони хранителей научены сражаться. И все же она страшилась за них. Если инфекция капитана усугубилась… Конь вышел на поляну, и в дальнем конце стояла женщина. Белокожая, светлые волосы спутаны, грубо срезаны на уровне плеч. Она была нагой, но на плечах висела шкура чешуйчатого волка. Фарор разглядела на коже сильные солнечные ожоги.

Она натянула удила, спрятала меч. Подняла руку, крикнув: - Я не желаю тебе вреда.

Фарор не заметила оружия, даже ножа. Бессмыслица - волки убиты клинком, да и золотистые кудри женщины тоже срезаны, без особого тщания.

Она очень молода. Стройна, как мальчишка. И она не Тисте. - Ты меня понимаешь? Ты Азатеная?

При этом слове голова женщины поднялась, взгляд вдруг стал острым. - Понимаю твой язык. Но он не мой. Азатенаи. Знаю слово. Азат древлид наратарх Азатенай. Род никогда не рожденных.

Фарор Хенд покачала головой. Она никогда не слышала языка, на котором заговорила женщина. Не азатенайский, не форулканский. - Тебя проследили от моря Витр. Я Тисте из Хранителей Внешнего Предела. Мое имя Фарор Хенд, я в родстве с Домом Дюрав. Ты приблизилась к границам Куральд Галайна, нашей родине.

- Море?

- Ты назовешь мне свое имя?

Через миг женщина покачала головой.

- Отказываешься или не помнишь?

- Я помню… ничего. Море?

Фарор вздохнула. - Ты идешь на юг - зачем?

И снова женщина покачала головой: - Воздух так горяч. - Она огляделась и добавила: - Думаю, я этого не ожидала.

- Тогда я дам тебе имя Тисте. Пока не вернется память. Я проведу тебя в Харкенас, где правит Мать Тьма.

Женщина кивнула.

- Нарекаю тебя Т'рисс.

Склонив голову набок, женщина улыбнулась. - Я "рожденная из моря".

- Ты пойдешь пешком или поедешь со мной?

- Зверь под тобой кажется полезным. Я получу себе такого же.- Она повернулась и, казалось, сосредоточила внимание на высоких травах слева.

Внезапное движение, Фарор потянулась за пристегнутым копьем; черные стебли покачнулись и сложились, сворачиваясь большими узлами. Она слышала, как вырываются из твердой земли корни, слышала сочный хруст и шелест свиваемых веревок. Тварь обретала форму на глазах.

Лошадь из сплетенных трав. Она поднималась, словно вырастая из земли, стряхивала пыль, массивная как боевой скакун. Глазницы - зияющие дыры, пасть - торчащие зубцы стеблей. Вес ее казался слишком большим для создания из травы.

Конь Фарор отступил, пришлось его успокаивать.

Т'рисс начала между тем творить из травы одежду, похоже, подражая шелкам Фарор. Она не шевелилась, пока черные лезвия скользили по телу, не проявляла никакой силы, кроме силы воли. Это было колдовство божественного уровня; Фарор перепугалась до глубины души. Облачившись в травы, в свободные и какие-то текучие плетения, женщина создала копье и меч у пояса, и затем снова обратилась к Фарор: - Я рождена из моря. Я странствую с хранительницей Внешнего Предела Фарор Хенд из Дома Дюрав, мы скачем в Харкенас, где правит Мать Тьма. - Она обождала, вопросительно поднимая брови.

Фарор кивнула.

Явно удовлетворенная, Т'рисс подошла к странному скакуну и легко взлетела на спину. Взяла поводья, выросшие прямо из шеи существа как раз за толстой шеей, и вставила обутую уже ногу в плетеное стремя. Глянула на Фарор. - Мне пробивать тропу, хранительница Фарор Хенд?

- Если пожелаешь. Спасибо.

- То же направление?

- Да.

- Мать Тьма. - Т'рисс улыбнулась. - Вот так милый титул.

На западе солнце опускалось за горизонт, словно плавясь в огненном озере; Шаренас Анкаду знала, что, скорее всего, она одна не радуется кончине дня. Ее кожа не обгорала, а лишь приобретала весьма приятный оттенок. Сияние солнца гладило ей лицо, шею и покоящиеся на луке седла кисти рук.

Да, дикая жара… но Шаренас и ее приветствовала. Она не так равнодушна к холоду, как боевые товарищи, ее воспоминания о северных кампаниях против Джелеков все как одно неприятны. Иногда когорта насмехалась над избытком меховых одежд и грудами собираемых ею дров, и многие предлагали погреть ей постельку (разумеется, чисто из чувства долга).

Верно, Легион имеет правила и они запрещают близость с рядовыми; правила, которые Шаренас иногда проклинает - наедине с собой. Она была юной, когда приняла командование когортой, но это никого не удивляло - старших родичей знали все. Столько всего унаследовано, но не всё наследство приятно.

Сейчас, скача в обществе офицеров Легиона - в том числе лишенных чинов, отставных - она снова начинала сожалеть. Инфайен Менанд и Тат Лорат не соизволили сопровождать ее отряд, и остальные гадали, что же означает их отсутствие. Если солдаты глядят в поисках ответа на Шаренас - она уже замечала взгляды, украдкой бросаемые в ее сторону - то будут разочарованы. Впрочем, Шаренас любила сестру и восхищалась кузиной, весьма их уважала, доверяла без сомнений. Если вскоре придут дни выбора, они без колебаний ответят на призыв.

А вот к иным из спутников она не испытывает такого доверия… При этой мысли она вновь окинула взором воина, что скачет сразу за авангардом - за Хунном Раалом и Оссерком. Илгаст Ренд принял приглашение с неохотой, или так казалось; несомненно, он в дурном настроении с момента выезда из Нерет Сорра три дня тому назад. Верно. Едва оказавшись на краю поселения, он с нажимом спросил Хунна Раала: "Урусандер об этом знает?" Хунн улыбнулся, но не ответил. Илгаст настаивал бы, если бы не поспешное заверение Оссерка, будто отец не только знает о предстоящем путешествии, но вполне одобряет.

Шаренас сразу заподозрила, что это ложь. Ей на миг подумалось, что Илгаст по-настоящему бросит вызов сыну Урусандера; однако он отвернулся, и молчание показалось Оссерку пренебрежительным и даже оскорбительным. Хунн Раал тут же захохотал и шлепнул Оссерка по спине, смягчая опасность. Но Шаренас не раз замечала, как хмуро Оссерк глядит на Илгаста - хотя только когда тот поворачивается спиной.