Ричард Байерс - Нечестивец

- Итак, в конце-концов ты все же решил вступить со мной в бой, — произнес бард.

Тсагот рассмеялся.

— На этот раз у меня есть причина. Мне приказано защищать Кольцо Ужаса, а если я позволю тебе разгуливать на свободе, те черви внизу, скорее всего, смогут открыть ворота. Так что вперед. Я дам тебе то, что ты так жаждешь. Я отправлю тебя вдогонку за твоей женщиной.

Напевая, Барерис начал приближаться к своему противнику. Он не торопился — это давало время жгучей боли от ран утихнуть. Магия с покалыванием пробежала по его телу.

Когда он оказался в пределах досягаемости Тсаогта, кровавый изверг замахнулся на него когтистыми лапами. Но Барерис превратил себя в призрака, и они прошли сквозь его тело, не нанеся никакого вреда. Тсагот с рычанием развернулся. Не видя перед собой соперника, он предположил, что тот решил воспользоваться тем же трюком, что ранее применил он сам, и переместился ему за спину.

Но Барерис, прибегнувший к совершенно иному заклинанию, все это время продолжал оставаться на том же самом месте. Таким образом, сейчас он оказался позади кровавого изверга и, снова пожелав стать материальным и видимым, нанес удар ему в спину.

Пошатнувшись, демон снова развернулся, но недостаточно быстро. Бард успел нанести ему ещё два удара, а когда его огромный противник бросился на него, снова принял бестелесную форму.

Конечно, не существовало такой вещи, как абсолютная защита; даже его периодические переходы в нематериальное состояние не гарантировали неуязвимости. Если атака застанет его врасплох, то он пострадает, а Тсагот был искусным бойцом. Когда демон-нежить раскусил план Барериса, то также начал перемещаться сквозь пространство, используя сходную тактику. Таким образом оба сражающихся пытались предугадать, где и как возникнет враг в следующий раз, и, поочередно обретая материальность, делали выпады и исчезали снова.

Но разница была в том, что Барерис угадывал лучше. Словно сам Шевараш, бог воздаяния, благоволил ему сейчас. Его атаки раз за разом достигали цели, оставляя на теле Тсагота кровавые раны, в то время как сам он не получил никаких новых повреждений. И, пока продолжался его танец возмездия, демон вздрагивал от боли, а с порхающего клинка летели брызги его крови, по венам барда растекался жестокий экстаз.

Возможно, это сделало его беспечным.

Снова пожелав обрести материальность, он атаковал Тсагота нисходящим ударом, но увидел, что кровавый изверг даже не пытается защищаться. Вместо этого он подался навстречу клинку, охотно принимая ранение. При этом он и сам получил возможность добраться до Барериса.

Клинок вонзился в плоть, равно как и когти. Бард застыл, ошеломленный болью от новых ран, и тогда Тсагот ещё глубже вогнал когти в его тело и навалился на него, сбив с ног. Разбитый затылок Барериса ударился о камни, и вспышка боли заставила его содрогнуться в конвульсии, хотя придавивший его демон практически обездвижил его.

Не вытаскивая когтей, Тсагот резко развел руки в стороны. Когда его тело начало рваться на части, Барериса охватила агония. Демон-вампир широко распахнул челюсти и нагнулся к самому лицу барда.

Барерис напомнил себе, что перед ним находится тварь, ответственная за смерть Таммит, и ярость позволила ему вознестись над сокрушительной болью. Каким-то образом он смог отыскать в себе силы сосредоточиться и вновь обрести нематериальную форму. Челюсти Тсагота сомкнулись на том месте, где находилась его голова, не причинив ему никакого вреда. Лишившись опоры, демон-нежить со стуком упал.

Перекатившись в сторону, бард с трудом поднялся на ноги и снова обрел материальность. Тсагот с рычанием начал вставать. Судя по тому, как неуверенно он двигался, последний удар барда не прошел для него даром. Но он двигался.

Дрожа, охваченный болью Барерис перехватил рукоять меча обеими руками, прокричал боевой клич и размахнулся. Его удар развалил голову Тсагота от макушки до шеи.

Ещё двумя взмахами он полностью отделил её от туловища. Расчленив её на мелкие куски, бард занялся телом своего противника. Когда он убедился, что полученные кровавым извергом повреждения столь серьезны, что ему уже не помогут никакие регенеративные способности, силы покинули его и он рухнул посреди трупов.

И попытался ощутить триумф. Или, по крайней мере, удовлетворение. Хоть что-то.

Но не смог. На миг, когда во время боя он начал брать над противником верх, он почувствовал соблазнительное обещание радости, но теперь не осталось ничего, кроме терзавшей его боли от ран.

Как Таммит некогда пыталась объяснить ему, это и значило принадлежать к числу живых мертвецов. Ты жаждешь чего-то — без разницы, крови ли, силы или мести — и жажда эта пожирает тебя так сильно, что ты готов на все, лишь бы её утолить. Но, что бы ты ни делал, это невозможно.

Его раны не успели закрыться, но, собравшись с силами, Барерис заставил себя подняться на ноги и вновь бросился в ревущий хаос боя. В конце-концов, что ещё ему оставалось делать?

Когда один из наездников на грифонах пролетел мимо арочного окна, Маларк подавил желание метнуть в наемника копье или заклинание и отступил назад. Если он не выдаст своего местоположения, враги не смогут помешать ему, пока он будет сосредоточен на следующей задаче.

А провал был недопустим. Он уже помог защитникам, заставив распахнуться запечатанные магией двери, но этого оказалось недостаточно. Солдаты совета кишели в каждом дворе. Им уже удалось захватить некоторые башни и бастионы. Судя по всему, они вот-вот перехватят контроль над главными воротами крепости и впустят оставшуюся часть армии внутрь.

Но Маларк считал, что все ещё способен переломить ситуацию — если сможет заставить бледный рассвет исчезнуть с небес. Тогда призраки и иные скрывающиеся в подземельях существа, истинные творения ночи, для которых солнечный свет был ядом, смогут выбраться наружу и присоединиться к схватке.

К сожалению, это окажется непросто. Исвал мог проделывать такое, но он был ночным охотником. А затем и Ксингакс, который приделал к своему запястью отрубленную руку Исвала.

Маларку же придется полагаться лишь на магию. Подбадривая себя мыслью, что он, по крайней мере, обучался мастерству у величайшего волшебника Востока, он поднял жезл и начал читать заклинание.

Взмахнув крыльями, Джет поднялся над кожистым летуном, впился в его перепончатое тело когтями и разорвал на части. Тем временем Аот окинул взглядом кипящую в небесах битву в поисках следующего врага и обнаружил, что мир вокруг начал становиться темнее.

Процесс только начался, но он со своими необыкновенными глазами сразу же заметил изменения. Значит, если у него получится определить, кто стоит за этим, есть шанс его остановить. К несчастью, как бы тщательно он ни обшаривал взглядом окрестности, все было безуспешно. Волшебник, творивший эту магию, где-то прятался.