Ричард Байерс - Нечестивец

Если так, им не стоило волноваться. Он давным-давно научился управляться со своим металлическим телом гораздо лучше, чем когда-либо владел тем, с которым был рожден. Перевалившись через парапет, он подобрал все свои многочисленные конечности, и двое солдат пали перед ним ниц.

Обычно подобные знаки внимания был ему приятны, но сейчас его сжигало нетерпение, и он продержал их на коленях не дольше одного мгновения.

— Встаньте! — приказал он. — Говорите, когда прибудут войска совета?

Разведчик неуверенно взглянул на Чумеда.

— Скажи ему, — велел офицер.

Разведчик снова перевел взгляд на Со-Кехура.

— Не думаю, что они вообще сделают это, повелитель. Прибудут, то есть.

— Что ты несешь? — повелительно спросил Со-Кехур.

— Они обошли город и направились на юг. Они ищут другой способ переправиться через реку.

Со-Кехур сказал себе, что это не может оказаться правдой, но, очевидно, все так и было. Вполне разумно, что даже зулькиры и один из самых уважаемых капитанов востока не решились атаковать твердыню, в которую он превратил Анхаурз, в особенности учитывая то, сколько сил они потеряли при штурме Кольца Ужаса.

Он почувствовал дурноту. Высокие башни, расположенные через равные промежутки на мосту и по бокам ворот, казалось, смеются над ним. Он долго и усердно трудился, чтобы создать непобедимое оружие, и слишком хорошо в этом преуспел. И в результате всех своих усилий он лишится резни, которой столь сильно жаждет.

Но нет. Этому не бывать. Он не смирится.

Со-Кехур перевел взгляд на Чумеда.

— Как скоро наши войска смогут выступить в путь?

Чумед сморгнул.

— Путь, милорд?

— Да, путь! Мы сначала направимся на запад, а затем повернем, чтобы прижать войска совета к реке.

Сенешаль заколебался, а затем произнес:

— Повелитель, в обычных обстоятельствах мы бы защитили город, если бы враги решились на нас напасть. Это наш долг. Но, если не ошибаюсь, мы не получали приказа покинуть Анхаурз и вступить с ними в бой где-то ещё.

— У нас самая большая армия из тех, что находятся достаточно близко, чтобы попытаться их остановить. В любом случае, командую здесь я. Неужели ты считаешь, что регент назначил бы меня на эту должность, если не доверил бы мне — более того, не ожидал от меня — проявления инициативы?

— Повелитель, я не сомневаюсь, что Сзасс Тэм всецело на вас полагается. Но, учитывая, насколько силен наш противник, не будет ли благоразумней посоветоваться с ним, прежде чем начать действовать? Вы же являетесь Красным Волшебником, а в подчинении у вас находится множество других магов. Наверняка одному из них известен способ немедленно связаться с Верхним Тэем.

Да, наверняка. И, если Со-Кехур им воспользуется, то Сзасс Тэм вполне может предпочесть оставить своих врагов в покое, надеясь, что они в итоге по своей воле покинут Тэй. Он бы никогда так не поступил в прежние времена, но, став регентом, лич сильно изменился, и никто больше не понимал его истинных приоритетов.

Даже если Сзасс Тэм и захочет, чтобы оккупантов загнали и уничтожили, он вполне способен решить, что с этой задачей лучше справится более опытный генерал, или даже самолично спустится с Тэйской вершины и возьмется за дело. Со-Кехура вполне могут отодвинуть на второстепенные роли или же вообще оставить присматривать за Анхаурзом, пока кровь будет литься где-то ещё.

И все эти вероятности были неприемлемы.

Он попытался подобрать слова, чтобы объяснить все это Чумеду, но содрогнулся от раздражения. Он думал как прежний Со-Кехур, толстый, подобострастный, презренный неудачник. Новый Со-Кехур являлся лордом, а лордам не требовалось оправдываться перед подчиненными. Более того, поддержание субординации помогало сохранять дисциплину на должном уровне.

Воспользовавшись одним из своих особых талантов, которые он обрел, избавившись от человечности, Со-Кехур потянулся разумом к Чумеду. Тот издал крик, пошатнулся и чуть не рухнул со стены, а потом завалился на бок, корчась от боли и истекая кровью, струящейся из ноздрей и прокушенного языка. Разведчик, хоть он и не являлся основной целью магического удара, также пострадал. Согнувшись, он с гримасой на лице обеими руками обхватил голову.

На миг Со-Кехуру вспомнилось его долгое сотрудничество с Мутотом и то, как этот молодой некромант любил его третировать. Теперь, когда он и сам наконец оказался на его месте, он ощущал одновременно брезгливость и удовольствие, но из этих двух эмоций удовольствие было гораздо сильней.

Он нанес по разуму Чумеда лишь несколько сдержанных атак; его сенешаль был слишком ценной фигурой, чтобы его убивать. Закончив, он произнес:

— Думаю, вопросов и предположений достаточно.

Дрожа, Чумед встал на колени.

— Да, повелитель.

— Тогда пусть армия готовится. — А ремесленники тем временем перенесут мозг Со-Кехура в тело, специально предназначенное для сражений.

Зеркалу показалось, что он услышал чьи-то шаги, слабый звук, который почти заглушили завывания холодного горного ветра. Или, возможно, он просто почувствовал приближение врагов. В любом случае, он не ставил под сомнение свои инстинкты. Они спасали его слишком много раз, пусть и не помогли в тот ужасный день, когда Фастрин убил его смертное тело, а душе нанес такие раны, от которых она до конца так никогда и не оправилась.

— За мной, — прошептал он и двинулся к выступу базальта, достаточно большому, чтобы послужить им укрытием, но увидел, что Барерис остался на месте. Продолжая тихонько напевать, бард обводил окрестности широко распахнутыми черными глазами, а на его бледном лице застыло отсутствующее выражение.

Даже после многих столетий, проведенных в виде призрака, Зеркало чуть было не протянул руку, чтобы схватить своего друга и затащить в убежище, прежде чем вспомнил, что его ладонь просто пройдет сквозь тело барда. Вместо этого он встал прямо перед ним и произнес:

— Брат, пошли за мной, немедленно . — Настолько, насколько это было возможно с его могильным голосом, он вложил в свои слова силу, которая некогда заставляла его младших коллег вприпрыжку мчаться исполнять его приказания.

Барерис сморгнул.

— Да. Хорошо.

Они направились к тени, отбрасываемой базальтовым выступом.

Едва они успели спрятаться, как на дороге показалась дюжина гулей, согнутых, изможденных и безволосых созданий со ртами, полными игольно-острых зубов. Даже здесь, так далеко внизу, по склону курсировало множество патрулей, следя за порядком.

Их предводитель — судя по исходящему от него тошнотворному запаху, он принадлежал к особо мерзкой разновидности гулей, именуемой гхастами, — внезапно остановился, поднял голову и принюхался, хотя как он мог почувствовать что-то помимо собственной вони, оставалось загадкой. Усилием воли Зеркало заставил меч появиться у него в руке. Но затем гуль рыкнул и повел свой отряд дальше.