Стас Бородин - Звезды и стрелы

— Тоже мне секрет, — траппер пожал могучими плечами.

— После той славной победы, чтобы как-то свести концы с концами, бедолаге даже пришлось взяться за торговлю чудо снадобьями собственного изготовления.

Уши у Кипмана запылали как уголья.

— Некоторые из моих настоек действительно работали! — возмутился он, глядя на довольную физиономию ирландца. — Если бы мне только дали побольше времени, чтобы провести все клинические испытания…

Шеймус звякнул оковами, переваливаясь на бок.

— Ну и компания у нас подобралась! Профессор, умертвие, шпион и индеец — полукровка! — толстяк хмыкнул. — Да про нас можно баллады слагать!

Кипман фыркнул и небрежно сплюнул сквозь зубы, демонстрируя безупречные принстонские манеры.

— Этот Брэдли, похоже, серьезно настроен. Боюсь, конец пришел нашей песенке.

Воцарившуюся тишину нарушило звяканье цепи. Толстяк ирландец, извиваясь как червь, перевернулся на спину и шумно отдуваясь, принял сидячее положение.

— А ты, Кипман, соглашайся на предложение капитана, — на грязном потном лице ирландца появилась коварная ухмылка. — Хоть отомстишь потом за нас!

Воздух с шипением вырвался сквозь стиснутые зубы траппера.

— Думаешь, я об этом не думал? — Кипман посмотрел на толстяка и покачал головой. — Этот капитан хитер как лиса. Он наверняка придумает, как и меня прижать к ногтю.

Я сразу же понял, о чем подумал траппер.

— Он прикажет тебе перерезать нам глотки!

Шеймус пнул меня ногой.

— А я бы согласился, если бы мне предложили!

Мистер Конноли устало усмехнулся.

— Кто бы сомневался. Твоя верность долгу просто легендарна!

Толстяк ирландец обиженно засопел.

— Тебе-то хорошо зубы скалить!

Я перевел взгляд на мистера Конноли, который разом помрачнел и как-то весь осунулся.

В сгущающихся сумерках капитан Брэдли в сопровождении адъютанта подошел к нашей компании. В руке у него была початая бутыль мексиканского самогона.

— Освободи им руки, Мишель, — капитан пнул Шеймуса ногой в бок. — Только этого пройдоху не трогай. Не гляди, что на вид он такой рохля, глазом не успеешь моргнуть, как уже будешь ловить его между Мемфисом и Бостоном!

Пальцев рук я уже несколько часов не чувствовал. Как только нож адъютанта перерезал ремни, стягивающие мои запястья, кровь хлынула в онемевшие конечности, заставив взвыть от резкой боли.

Капитан засмеялся. Он вытащил из-за пояса нож и, приподняв Сета Кипмана за воротник куртки, освободил ему руки.

— Ну как, дружище, подумал о моем предложении? — Брэдли кивнул на меня с товарищами. — Неужели твоя жизнь стоит жизни этих оборванцев?

Траппер, тем временем, закусив губу растирал посиневшие предплечья.

— Да нет, — сказал он. — Просто мне сразу не понравилась твоя харя, господин хороший…

От капитана разило спиртным на десять футов, однако он не выглядел пьяным. В лагере техасцев стояла полная тишина, костров они не разводили, а на окрестных холмах чернели фигурки дозорных.

— Ты бы меньше слушал россказни этого жирдяя, — Брэдли кивнул на Шеймуса, который лежал на земле, повернувшись к нам спиной. — На самом деле я хороший парень, стоит только узнать меня получше!

Тихонько булькнув, на землю опустилась бутыль с самогоном.

— Вот, я подумал, что выпивка скрасит вашу последнюю ночь на этой грешной земле, — капитан осклабился. — Завтра вы уже вовсю будете махать крылышками, и бренчать на арфах!

Капитан махнул рукой на прощанье.

— Не надо меня благодарить!

Как только фигуры техасцев скрылись в сгущающихся сумерках, я склонился над путами Шеймуса, и вонзил зубы в кожаные ремни. Толстяк громко застонал. Вздувшиеся пальцы, на его пухлых руках, напоминали теперь почерневшие скрюченные сосиски.

Кипман, не теряя времени даром, деловито выдернул из горлышка бутылки пробку и подозрительно принюхался.

— Ежели нас решили травануть, — его усищи задорно встопорщились. — То тут даже яд не нужен! От этого мексиканского пойла даже паралитик пустится в пляс!

— «Эликсир вечной бодрости», — кивнул мистер Конноли. — Жаль, что на меня спиртное больше не действует, я бы к вам с радостью присоединился!

Сделав большой глоток, Кипман замер, прислушиваясь к ощущениям. Из глаз траппера брызнули слезы, а острый кадык на жилистой шее запрыгал вверх-вниз.

— Осторожно, Джонни, эта дрянь взрывается в желудке как нитроглицерин!

Траппер дохнул на меня ядовитым перегаром и громко икнул. — Похмелье у нас завтра будет такое, что виселица покажется даром небес!

Задержав дыхание я глотнул огненной отравы, и громко закашлялся, давясь хлынувшей изо рта слюной. Мой желудок словно пронзило раскаленным штыком, в ушах зашумело, а весь мир закачался и задрожал, рассекая черное небо серебристыми росчерками звезд.

— Не пил бы ты натощак, — проворчал Шеймус, когда я протянул ему выпивку. — Слей мне лучше на руки…

Я наклонил бутыль и осторожно плеснул на почерневшие распухшие пальцы ирландца. Скрипя зубами и громко пыхтя, толстяк принялся растирать онемевшие запястья.

— Вы меня простите, парни, — его голос дрогнул. — Если бы не я, Брэдли бы вас не тронул…

Траппер только презрительно фыркнул в ответ.

— Хорош трепаться, передайте-ка мне лучше кукурузный сок!

Как Кипман и предсказывал, проснулся я с жуткой головной болью. Осколки разбитой бутыли валялись на земле, а сам траппер громко храпел, выводя носом замысловатые рулады.

— Джонни, — тихонько позвал меня мистер Конноли. — Ты только туда погляди! Ну и пройдоха же наш Шеймус!

С трудом повернув гудящую как пчелиный рой голову, я тупо уставился на лежащий на земле конец цепи, с расстегнутыми ножными кандалами.

— Удрал-таки, мерзавец! — мистер Конноли довольно заулыбался. — Я знал, что этого мерзавца ни один замок не удержит!

Капитан Брэдли почему-то совсем не обрадовался, узнав о пропаже. Дело закончилось тем, что нерадивые часовые с разбитыми носами отправились к ручью чистить кастрюли, а нам на руки нацепили стальные наручники.

— Капитан, беглый шпион забрал с собой аппалузу индейца, трех вьючных лошадей, ящик с виски и два ящика с магазинами для пулемета «Гатлинга», — адъютант, стоящий на вытяжку перед разъяренным капитаном был больше похож на провинившегося мальчишку, чем на бравого техасского рейнджера. — И еще…

— Это еще не все? — Брэдли с деланным удивлением вскинул брови. — Ну надо же!

— Он срезал со всех седел стремена, и подрезал подпруги, — казалось, что адъютант вот-вот расплачется.

Поглядев на своих растерянных солдат, капитан неожиданно расхохотался.

— Ай да толстяк! Ай да мерзавец! — Брэдли вытер тыльной стороной ладони выступившие из глаз слезы, и кивнул адъютанту. — Пусть немедленно начинают починку. Выступаем сразу же, как только закончите!