Стас Бородин - Звезды и стрелы

— Наши тела, как стволы деревьев, — Маленькая Птица отступил на шаг назад, внимательно разглядывая меня с ног до головы. — Жизненные соки в них движутся медленно, а раны долго остаются открытыми, если о них не позаботиться надлежащим образом.

Появление старого друга настолько меня потрясло, что я даже не мог найти слов, чтобы выразить свои чувства!

— Как же я рад, что ты жив! — забормотал я, сжимая пальцы великана в своей ладони. — Выходит, тебе все же удалось сбежать той ночью с кукурузного поля?!

— Нам всем удалось, — пробасил индеец. — И все благодаря твоей меткой стрельбе, которая не давала янки броситься в погоню!

Я вспомнил кукурузное поле, на котором наш отряд разведчиков остановился на ночь. Я вспомнил языки пламени, наступающего со всех сторон, вспомнил клубы черного дыма и тени янки, прячущихся за каменной изгородью.

Подъехал еще один индеец в кожаной маске, за которым следовали вьючные лошади, и мальчишка верхом на Маленькой Стреле.

Увидев меня, жеребец радостно заржал, но мальчишка удержал его коленями, и грубо дернул за поводья.

— Это мой конь, — сказал я, протягивая к Маленькой Стреле руку.

— Теперь он мой! — загорелый до черноты юноша вызывающе выпятил подбородок, и важно положил руку на рукоять торчащего из-за пояса револьвера.

Маленькая Птица засмеялся, и махнул мальчишке.

— Ты наверно уже не помнишь Голубую Утку, сынишку моей сестры, — в голосе индейца зазвучала гордость. — Гляди, каким взрослым он стал!

Я поймал Маленькую Стрелу за поводья, и повнимательней присмотрелся к юному воину.

— А ну-ка, слезай, — приказал я Голубой Утке. — Дай поглядеть на тебя поближе!

Ростом мальчишка не выдался, однако лицом как две капли воды походил на своего отца Странствующее Облако.

— Дядя Джо? — паренек нахмурился, понурившись разглядывая собственные мокасины. — Рассказывали, что маниту покарали вас за предательство…

— Так и есть, — я кивнул, и потрепал юношу по плечу. — Так и есть!

Безжизненное тело Шеймуса плюхнулось на землю точно куль с мукой. На попоне вьючной лошади, на которой его везли, остались кровавые пятна.

— Твоему другу повезло, — Маленькая Птица кивнул на труп толстяка. — Пуля угодила ему прямо в сердце, и он умер мгновенно.

Худощавый индеец, с ног до головы покрытый нашлепками из черной смолы, вытащил из опрокинутой повозки стонущего повара, и бросил его к нашим ногам.

— Глядите, какой крепкий старик, — индеец надавил ногой на обезображенную руку, из которой уже почти перестала течь кровь. — Цепляется за жизнь — как репей к собаке!

Техасец громко взвыл, пуская пузыри разбитым ртом.

— Да ведь это же сам Том Янгер, — Маленькая птица присел на корточки, и, ухватившись за поломанную челюсть солдата, повернул его лицом к себе. — Точно, Том Янгер, самый отъявленный головорез во всем Техасе!

Мои кулаки сами собой сжались. О злодеяниях этого убийцы я был наслышан.

— Жаль, что я не узнал тебя сразу, — пробормотал я, глядя на жалкого раздавленного человека, лежащего передо мной в пыли. — Тогда, возможно, и мои друзья остались бы живы!

Янгер закашлялся, и его вытаращенные глаза лихорадочно заблестели. Техасец смеялся. Худощавый индеец наклонился и быстрым движением ножа перерезал старику горло.

— Это очень плохой дух, — сказал он, вытирая окровавленное лезвие об одежду покойника. — Вам нужно было сразу же отправить его в подземный мир!

Маленькая Птица кивнул.

— Для этого мы и носим маски, — сказал он. — Во тьме нас ни один дух не узнает!

Лицо Шеймуса было перемазано грязью, состоящей из смеси пыли и крови. В рыжих бакенбардах запутались сухие травинки, а щегольские усики прилипли к бледным щекам.

Опустившись на колени, я закрыл широко распахнутые глаза ирландца, и смахнул мусор с его лица.

— Мы ехали всю ночь, чтобы опередить техасцев, — Маленькая Птица приобнял меня за плечи. — Скауты донесли об их перемещениях еще несколько дней назад, но без твоего приятеля, на которого мы натолкнулись в темноте, мы бы могли с ними запросто разминуться.

Мистер Конноли опустился на колени рядом со мной.

— Ты остался один, Джонни, — его лицо казалось высеченным из камня. — Я ведь, такой же мертвец, как и они…

Большая рука ирландца осторожно расправила продырявленную пулей окровавленную жилетку у толстяка на груди.

Я поглядел на грязную физиономию Шеймуса, на умиротворенное лицо Кипмана и, тяжело вздохнув, поднялся на ноги.

— Мы похороним их здесь, на этом холме над рекой.

Маленькая Стрела толкнул носом ногу траппера и тихонько заржал.

— Я принесу лопаты, — мистер Конноли хрустнув коленями поднялся на ноги и зашагал к перевернутому фургону.

Индейцы стояли чуть поодаль, бесстрастно наблюдая за нами.

— Знаешь, — Маленькая Птица бережно взял меня под локоть. — А ведь я могу вернуть толстяка к жизни… — Скуластое лицо индейца расплылось в улыбке. — Ведь недаром же меня называют Хозяином!

Худощавый воин с готовностью снял с вьючной лошади длинный увесистый сверток, и осторожно развязал шнуры, вынимая наружу колчан полный черных стрел.

— К сожалению, старика нам уже не вернуть, — индеец указал на Кипмана. — Пуля вошла ему прямо в голову. Его дух уже давно покинул тело…

У меня волосы зашевелились на голове, когда я увидел черные стрелы. Мне показалось, что они извиваются, словно змеи, глядят на меня крохотными бусинками глаз и с шипением разевают пасти, полные острых зубов, сочащихся смертоносным ядом.

Вынув из колчана одну стрелу, Маленькая Птица протянул ее мне.

— Так просто? — у меня руки затряслись, когда черное шершавое древко легло в ладонь.

— Совсем не просто, — индеец отрицательно покачал головой. — Но нам нужно сделать первый шаг. Ты должен воткнуть стрелу ему в грудь, а все остальное уже сделают наши шаманы.

Маленькая Птица указал на своих воинов, окруживших нас полукругом.

— Все изменилось, Джонни. Теперь каждый убитый бледнолицыми индеец делает нас лишь сильнее! Смерть, это только начало! Мы больше не боимся смерти, мы все идем к ней навстречу с распростертыми объятиями!

Я изо всех сил сжал стрелу в кулаке, чувствуя, как она пульсирует, наливаясь тяжестью, наполняясь моей жизненной силой.

— Быть умертвием не так уж и плохо! — мистер Конноли застыл в нескольких шагах от меня, опираясь на лопату. — Даже такая жизнь куда лучше смерти, а я не знаю ни одного человека, который любил бы жизнь больше, чем наш Шеймус!

Бросив последний взгляд на бледное заострившееся лицо толстяка, я закрыл глаза и со всего маху вонзил стрелу ему в грудь.

Могилу для Кипмана мы выкопали на вершине холма, возвышающегося над рекой. Мистер Конноли нашел на отмели большой плоский камень, который мы установили вместо надгробной плиты.