Дарья Сойфер - Остров перевертышей. Рождение Мары

— Как все прошло? — опекунша сжимала руль обеими руками.

— Нормально, — прокряхтел Нанду, натягивая джинсы. — Никто не видел, как мы ушли.

Мара смолчала. Она понимала, что ее друг нарушил главное правило международного кодекса солнцерожденных о запрете трансформаций перед обычными людьми. Первокурсники только подбирались к основам права, но это их сразу заставили выучить назубок. Нанду рисковал ради нее, и выдавать его она не собиралась. Все равно Иван Саныч был под мухой, и даже если он настолько глуп, чтобы поведать миру о превращении птахи в голого парня, его в лучшем случае уволят, а в худшем — упекут в дурку. Внутри камеры нет, а снаружи… Что они засекут? Убегающую фигуру? Кому нужны лишние проблемы, если все на месте, и никто не пропал? Да и охранник, наверное, решил проспаться, так что смотреть в мониторы некому.

— Нормально, — повторила Мара и почувствовала, как ладонь Нанду сжимает ее плечо. — Все уже спали.

Вукович отложила допросы. Ехали молча, каждый думал о своем, бразильский щебетун — и тот был на удивление тих.

— У нас нет никакой еды? — Маре хотелось если не насытиться, то хотя бы утешиться. — В гостинице ужин давно закончился.

— Мы не едем в гостиницу, — сообщила хорватка.

Действительно, прошло уже минут сорок, а за окном так и не посветлело от городских огней.

— Она сказала, надо срочно возвращаться в Москву, — пояснил Нанду.

— Не она, а мисс Вукович, — женщина сжала губы и еще крепче вцепилась в руль. — Не стоило брать вас с собой. Представить не могу, что скажет донна Зилда. Какой скандал!.. Посмотри, в бардачке оставались крекеры.

Мара разорвала упаковку и с громким хрустом умяла несколько штук. Дразняще запахло сыром. Нанду потянулся через спинку и тоже взял себе пригоршню.

— Хотите? — Мара протянула пачку опекунше: та только качнула головой. — Да Вы не волнуйтесь. Мы никому ничего не расскажем.

— Не в моих правилах. Такие вещи нельзя скрывать. Преступник, кем бы он ни был, на свободе. И ты в опасности, пока мы все не выясним.

Это девочке в голову не приходило. Так складно все вышло с побегом: настоящая Вукович и Нанду снова были рядом, и похищение стало казаться дурным сном.

— Может, это та чокнутая старуха? — предположил бразилец.

— Сомневаюсь, — хорватка перестроилась в правый ряд. — Она не совсем здорова, чтобы так логично все спланировать. В ее стиле было бы наслать проклятие или духов или что у нее там… Но исключать ее из подозреваемых тоже нельзя.

— Куда мы? — Мара выпрямилась, заметив, что машина снижает скорость.

— В мотель, — Вукович кивнула в сторону яркой вывески. — Нам надо связаться с Эдлундом. И я не собираюсь делать это за рулем.

Они обосновались в узком номере с низким потолком. Страшно несло приторным освежителем для туалета, как будто хозяева пытались замаскировать другие запахи. Вукович с телефоном в руках нервно металась от стены к стене, кусая губы. Нанду и Мара провинившимися щенками сидели на кроватях и ждали распоряжений профессора.

— Ларе? — хорватка поправила волосы, словно он мог ее сейчас видеть. — Где ты пропадал? Третий раз звоню. Так поздно летал? Ах, да, разница во времени… Слушай, у нас плохие новости…

Она пересказала историю похищения и, поморщившись, отодвинула телефон от уха: Эдлунд орал так, что громкую связь можно было не включать.

— Ларе… Я понимаю… Да, экскурсии — плохая затея… Да, не имела права оставлять одну… Пожалуйста, дети слышат…

Маре было жаль ее. Вукович готова была заплакать. С чего он так взъелся? Он не психовал, даже когда они с Джо обвинили завуча в убийстве.

— Мы уже уехали, — сказала хорватка после очередной гневной тирады профессора. — Завтра едем к ее родственникам в Москве, берем материал и… Срочно в Стокгольм? Но ведь это секундное дело!.. Почему сразу опасно? Дети будут при мне, днем вылет… Но… Ладно. Я поняла. Хорошо, первым рейсом. Отчет? Сейчас я продиктую…

Она прижала телефон плечом и вытащила из сумочки блокнот. Пролистала несколько страниц, потом безжизненным голос начала читать свои записи: дата смерти Намлана Томбоина, история болезни Лены Корсаковой. В какой-то момент Эдлунд, видимо, прервал ее, потому что она резко замерла, уставившись в пустоту.

— Что?.. Ты уверен?.. Хорошо, сейчас, — она включила динамик. — Мара, он хочет, чтобы ты это услышала.

— Привет, профессор, — как можно жизнерадостнее отозвалась девочка. — У меня все уже в порядке, можете совершенно не волноваться. И ничего такого, если завтра мы с утра навестим мою двоюродную тетю…

— Мара, — мягко перебил ее Эдлунд. — Вам не надо ее навещать. Нет смысла.

— Почему?

— У Лены Корсаковой была первая группа крови. А у тебя — четвертая.

— И? — она не понимала, что он пытается этим сказать, но во рту пересохло неприятного предчувствия.

— Мне жаль, но Лена не может быть твоей биологической матерью.

Вцепившись в ледяные перила, Мара взбиралась по трапу в аэробус. До этого Вукович дала ей обезболивающее, а после паспортного контроля удалось стащить еще две таблетки. Лодыжку поверх мази стягивала восьмерка эластичного бинта — безупречная работа хорватки. Но наступать было так же невыносимо, как грызть орехи больным зубом.

Да еще и Нанду с полными сумками матрешек не пустил ее сесть у окна. Пролез вперед с победоносным воплем «Чур мое!» и занял лучшее место. Настроение рухнуло окончательно, в душе воцарился хаос.

Мара, конечно, доверяла Эдлунду, но в Интернете про группы крови почитала: никаких шансов. И все равно она продолжала считать Елену Корсакову своей настоящей мамой. Женщину, которая нянчила ее когда-то, укладывала спать и защитила ценой собственной жизни. Плевать на генетику и ДНК.

Брин Мара позвонила уже из зала ожидания. Решила порадовать подругу и рассказать новость первой. Та оценила. Правда, тот факт, что Лена — не мать Мары, не вызвал у исландки никакого сочувствия. Напротив, в ее голосе слышалось предвкушение, которое подозрительно смахивало на радость.

— Думаешь, это как-то связано с подменой? Или все-таки искусственное оплодотворение? — возбужденно тараторила она.

— Она была и будет моей матерью, несмотря ни на что, — Мара вздохнула, понимая, что превратилась из подруги в научную загадку.

— Ты была бы первым перевертышем из пробирки! Сенсация! Главная статья в ежеквартальном научном обозрении Верховного совета!

— Супер, — без энтузиазма протянула Мара.

— Но где она взяла донорские материалы? Почему не свою яйцеклетку?

— Откуда я знаю. Полно ведь разных клиник.

— Да, но ведь ты — перевертыш! Насколько я знаю, у солнцерожденных нет официального криобанка. В первом издании Эдлунда было что-то по эмбриологии, но он забросил эти исследования… Я должна посмотреть. Мама! Поменяй билеты, мне надо в Линдхольм. В крайнем случае, можно и завтра… — и Брин сбросила вызов, забыв даже попрощаться.