Кира Соловьёва - Одиночество на земле

— Извините, — пробормотал Альтвиг, — но я ничего не понимаю. Откуда вам известно обо мне и Мрети? С чего вы взяли, что я разочаруюсь? Что за бред вообще происходит?

— Мальчик, — вздохнул Алетариэль, неприятно напомнив этим Тиля. — Просто возьми. Это ведь не сложно. Возьми, спрячь куда-нибудь, забрось на самую дальнюю полку шкафа… и когда придет время, открой.

Он достал из-под подушки огромный желтый конверт. Внутри было что-то прямоугольное. Книга? Поколебавшись, инквизитор принял ее.

— Ну вот и отлично, — обрадовался король. — Теперь можно и чаю выпить. Инаг, заходи! Ты захватил печенья?

— Захватил, — хмуро отозвался оруженосец. — В кухне сказали, будто ты обещал повысить зарплату первому рангу поваров. Это правда?

— Нет, — изумился Алетариэль. — И в мыслях не было. Сходи к нашему палачу, прикажи обезглавить их к черту.

Альтвиг почувствовал себя неуютно. Его и раньше не впечатлял король — разве что отрицательно, — но сейчас…

— Извините, — снова повторил он. — Я, пожалуй, пойду…

— Рано, — возразил Его Величество, и дверь захлопнулась. Снаружи щелкнул замок, и в ауре белобрежного короля возникла темная метка. — Садись. Выпьем чаю, и я тебя отпущу.

Инквизитор мысленно попросил у Альвадора терпения, прежде чем устроиться на полу. Инаг поставил поднос с чайником, чашками и печеньем так, чтобы всем было удобно, и скрестил руки на груди. Он продолжал сердиться и не скрывал этого. Вероятно, отношения оруженосца и короля были далеко не официальны.

Первые десять минут прошли в тишине. Алетариэль держал посуду очень изящно, а печенье ел аккуратно — на его одежду не упало ни одной крошки. Инаг, наоборот, весь ими обсыпался и, наконец, подобрел. Он и нарушил молчание, спросив:

— В Велиссии все по-прежнему?

— Вроде бы, — кивнул Альтвиг. — А что?

— Ну, она под нашим протекторатом, — беззаботно пояснил эльф. — Вот мы и беспокоимся. Как бы без нас не натворили чего.

— Полагаю, Ее Величество чересчур помпезна для войн. Ей приятнее ходить по дворцу в диковинных платьях, чем управлять легионами. Типичная женщина.

— Давайте не будем бежать от правды, — рассмеялся Алетариэль. — В Велиссии и двух легионов не наберется. Люди там, конечно, смелые, и магов рождается куда больше, чем в иных уголках мира, но патриотизма у них… скажем, как у блохи благородства. Я бы ни за что не поставил на победу вашего королевства, вступи оно во вражду с Морским или друидским. Ты, кстати, видел друидов?

— Да, я бывал в Зверогрите, — подтвердил Альтвиг.

— И тебя не убили? Жаль, — Его Величество искренне опечалился. — До меня доходили слухи, будто рыжий народ инквизицию ненавидит.

— Это правда. Но им был нужен представитель власти, чтобы уладить некоторые дела. К примеру, Фиалковый Лес, откуда берет начало Туманная Гряда, до тех пор не признавался друидской землей. Но благодаря влиянию отца Еннете и — немного — моим стараниям, он таковым стал. Недавно Ее Величество пожелала узнать, что находится дальше, в Загорье, но ни первый, ни второй картографы не вернулись. Потом она отправляла экспедицию воинов. Не знаю, были результаты или нет.

— Для простого инквизитора ты неплохо осведомлен, — признал король белобрежья. — А еще терпелив. Долго тренировался?

— Вы о терпении? — уточнил Альтвиг, про себя ехидно посмеиваясь. Остроухий кивнул, и он продолжил: — Я не тренировался вообще. Это врожденное качество.

— Отцу Еннете крупно повезло. Хотя он вряд ли понял, — улыбнулся Инаг. — Религиозные фанатики никогда не были проницательны.

— Отчего же? — Алетариэль зевнул. — Вспомни господина Улума. Этот парень умен, как черт, и к тому же весьма хитер. Довольно приятное исключение. Я бы даже пригласил его работать на нас, но не раньше, чем падет инквизиция.

— Пригласи, — разрешил оруженосец. — Только сначала разбери те дела, на которые ты плюнул вчера, позавчера и сегодня утром.

— Ладно, — легко согласился Его Величество. — Посплю и разберу. Альтвиг, не потеряй конверт. И никому не показывай содержимого. Удачи.

— А с чего вы взяли, что инквизиция падет? — поинтересовался тот. И, набравшись смелости, добавил: — Это как-то связано с господином Тилем и господином Ретаром?

Алетариэль и Инаг переглянулись.

— Чем меньше ты будешь знать — тем дольше проживешь, — сообщил Его Величество. — Тебе пора идти.

Двенадцатый ярус Нижних Земель славился своей пустынностью. Огромный город, замкнутый в четырех стенах, с высокими башнями и низенькими домами. Разбитые окна, выломанные двери, скелеты на улицах. Говорили, что во время войны с Небом сюда пришли ангелы и белым пламенем сожгли все, что им противостояло.

Эстель сидел в глубокой тени, то и дело опасливо косясь на дорогу. То, что вестники высоты принесли в Нельнот, гоняло его уже не первый день. Демон устал, растерял почти все силы и готов был сдаться. И никто — ни брат, ни господин Амоильрэ — не торопился его спасать.

Рикартиат, будь он неладен, изгнал инкуба не просто в Ад. Он знал, каков из себя двенадцатый ярус, знал, что магии лекаря не хватит для создания выхода, знал, что в городе по-прежнему обитает свет. И смог преобразовать потоки. Для хрупкого человеческого тела это — большое достижение. Особенно в горячке боя, когда твоим друзьям грозит опасность, а руки горят, и с них кусками отваливается плоть. Эстель признавал его находчивость. Признавал — и ненавидел ее всей душой, благодаря судьбу за то, что родился демоном.

Смертный не проскакал бы в Нельноте и дня. А инкуб держался, сражался и прятался. Один раз умудрился даже поесть. Два — поспать, правда, недолго и с неприятным пробуждением. Лекарь пытался наладить связь с Эстеларго, но темная магия рассеивалась в светлом волшебстве. Создание ангелов уничтожало саму суть дара Эстеля. Находись он на их территории, уже давно бы погиб. Но здесь, под покровом ярких лучей, в чреве земли, еще обитала первородная тьма. И парень хватался за нее, переплетался с ней, словно вьюнок — с более крепкими стеблями.

Его изумрудные волосы слиплись и покрылись пылью. Васильковые глаза покраснели, опустили в щеки корни зрачков. Вернулись рога, удлинились уши. Пальцы увенчались когтями, ноги превратились в мощные лапы. Но даже истинный облик не мог совладать с бедой, распахнувшей объятия навстречу инкубу.

Ощутив, что в соседнем переулке колеблется воздух, Эстель замер. Нечто огромное прошагало рядом, оставив легкий запах цветов. Лекаря едва не вывернуло, и он зажал рот ладонью. Страх больно пульсировал в груди, подступал к шее и полз дальше, в чертовы мозги. Заставлял их верить, будто выхода нет. Или есть — в спокойном, славном безумии… нет! Инкуб помотал головой, зажмурился. Встал, отчаянно стараясь не шуметь, и побежал на север. Подальше от небесной твари.