Ирина Матлак - Возрождение

Она мельком глянула на его лицо, убедилась в том, что, если сейчас не сделает, что требуется, будет очень-очень плохо, и залпом осушила содержимое флакона.

Проглатывая, Ника задержала дыхание и приготовилась к тому, что сейчас ей станет плохо, но ничего подобного не произошло. К ее изумлению, на вкус эликсир оказался абсолютно нейтральным, словно простая вода.

Пока она радовалась этому открытию, Грэм вновь принялся рыться в сейфе и через несколько мгновений достал из него широкий золотой браслет, в который был вставлен небольшой лиловый камушек. Не успела Ника опомниться, как украшение оказалось у нее на запястье.

— Не помешает, — тихо проговорил лорд и уже громче пояснил: — Это амулет и одновременно маячок. Чтобы я всегда знал, где ты находишься.

— Это еще зачем? — удивилась Ника. — Я практически безвылазно нахожусь на территории академии. Не собираетесь же вы следить за каждым моим шагом?

Судя по виду, Грэм собирался. И еще как собирался.

— По-моему, я говорил, чтобы ты перестала мне выкать, — недовольно заметил он и, захлопнув дверцу сейфа, принялся восстанавливать защитное заклинание.

— Может, просветите относительно того, что случилось на поле? — проигнорировала его реплику Ника. — Почему сила вышла из-под контроля, о чем говорил профессор Като?

Стоило ей упомянуть профессора, как вокруг Грэма снова заполыхало фиолетовое свечение.

— Тебе не обязательно об этом знать, — отрезал лорд.

— Как это не обязательно?! — Неожиданно даже для самой себя Ника вскипела. — Да меня это касается напрямую!

Теперь уже она наступала на опешившего от ее напора Грэма:

— Как понимать слова, что меня нужно принести в жертву? Почему Берт Като хотел, чтобы мы ехали в совет? Я прошу… нет, требую объяснений!

Лорд молчал и смотрел на нее так, словно видел в первый раз. Затем в его взгляде промелькнул скепсис, а после Грэм неожиданно рассмеялся.

— Что? — не уловила юмора Ника. — Что, дарх побери, смешного?!

— Ты, — отсмеявшись, ответил декан. — Надо же… мало того что не боишься, так еще и права качаешь.

Ника насупленно на него покосилась:

— Вы последний человек, которого я боюсь в этой жизни.

Признание стало неожиданностью не только для Грэма, но и для самой Ники. Она говорила искренне и внезапно осознала, что озвучила чистую правду. Несмотря на все сложности и непростой характер, лорд никогда не вызывал в ней чувства страха. Все что угодно, но только не страх.

— И напрасно, — совершенно серьезно произнес Грэм.

Ника не возражала, но осталась при своем. Она выжидающе на него посмотрела, намекая, чтобы он не уходил от ответа.

— Тебе пора, — не оправдал ее ожиданий лорд, бросив взгляд на настенные часы. — Зеленые питомцы ждут.

Ника несколько раз непонимающе моргнула, прежде чем ее осенило — отработка! Она совсем о ней забыла! А меж тем, пока она здесь предпринимает бесполезные попытки разговорить декана, ее товарищей по несчастью уже вовсю эксплуатирует дед Михей.

— Мы все равно вернемся к этому разговору, — напоследок пообещала Ника. — Даже не надейтесь, что отстану.

— На то, что ты перестанешь мне выкать, я тоже могу не рассчитывать? — усмехнувшись, осведомился лорд Грэм.

Оставив вопрос без ответа, Ника выбежала из комнаты и со всех ног помчалась в общежитие факультета земли. К этому времени как раз закончилась последняя пара по боевке, а значит, все провинившиеся уже находились в пресловутом южном крыле. Хотя Ника там никогда не бывала, слухи о тамошних «монстрах» до нее доходили. Поговаривали, что в одной из лабораторий выращивалось особо вредное растение, любящее закусывать ручками, тетрадями и вообще всем, что плохо лежит. Казалось, будь оно побольше — сожрало бы и безалаберных адептов.

— Активнее, активнее! — подгонял дед Михей драящих пол студентов. — И здесь не пропускай! Видишь, сколько грязюки остается?!

Ника на всех парах взлетела вверх по лестнице и наткнулась на сердитого коменданта, командующего ее несчастными друзьями.

— Если хоть кто-то проболтается, что я мыла полы, — выдохнула запыхавшаяся Джолетта, — я за себя не отвечаю…

— О, еще один работничек явился! — Дед Михей всучил Нике ведро со шваброй и велел отмывать с пола и стен зеленую плесень.

В коридоре работали только Джолетта и Мира, а всех остальных комендант распределил по лабораториям, откуда периодически доносились громкие вскрики. Похоже, изголодавшееся растение все-таки решило чем-нибудь полакомиться.

Ника была рада своей компании и, когда дед Михей пошел проверять, как там вкалывают остальные, шепотом обратилась к Джолетте:

— Ты знаешь, что случилось на боевке?

— Давай потом, — так же шепотом отозвалась та и добавила: — Знаю.

Коридор был намного чище лабораторий, поэтому его студентки отдраили быстро. Они понадеялись, что на сегодня могут считать свою миссию выполненной, но не тут-то было. Дед Михей, который никак не мог простить «окаянным» разгром родного общежития, отправил их в лаборатории, коих здесь было несметное количество. Нике пришлось воочию убедиться в том, что иногда слухи бывают правдивы. Они с Джолеттой и Мирой оказались как раз в том помещении, где росло прожорливое растение. Сейчас оно флегматично пожевывало пожертвованный Каином карандаш, а сам рыжик оттирал стол и опасливо косился в сторону местного монстрика.

— Уже и тряпку утянул! — возмутилась Эми, обнаружив, что предмет, выданный для уборки, исчез. — И когда только успел?!

— Пока ты воду меняла, — отозвался Леон, в этот момент занимающийся сортировкой разнокалиберных колб, стоящих на специально оборудованном столе. — И его, кстати, Есик зовут.

— Как-как? — разом переспросили все, кроме Каина.

— Есик, — улыбнувшись, повторил Леон. — Милое создание, хотя и безмозглое. Между прочим, моя курсовая работа со второго курса.

В этот момент растение проглотило карандаш и громко причмокнуло. Похоже, Есик понял, что речь идет о нем, и сейчас с важным видом косился в сторону адептов. Он был крупным, с толстым зеленым стеблем и ярко-красным цветком, по совместительству являющимся головой. Несколько тонких отростков походили на руки, которые Есик с большим удовольствием использовал по прямому назначению. Ими он дотягивался до предметов, находящихся за пределами цветочного горшка, а потом с не меньшим удовольствием закусывал добычей, запихнув ее во внушительного размера рот.

— Ну и чудовище ты создал! — покачала головой Эми, пригрозив обжористому растению кулаком.

— Но-но! — тут же кинулся на защиту своего творения Леон. — Ты моего малыша не обижай! Он ведь за последнее время, можно сказать, стал символом нашего факультета! Правда, Есик?